Александр Курзанцев - Инквизитор поневоле [litres]

Я помнил, что техническое, так сказать, обслуживание помещений вроде как осуществляли именно они, так что, может, и ремонт крыши смогут устроить.

Позвал еще раз – не дозвался.

Прошелся по общаге, но всюду меня ждала тишина.

– Тоже, что ли, на каникулах? – задумчиво прошептал я.

Оглядевшись, внезапно узнал коридор, в котором когда-то увязался за Иквусом, нечаянно выяснив его самый бережно хранимый секрет. А спустя миг ноги сами понесли меня к тайному входу в его бывшую лабораторию. С тех пор, как он ушел, я больше там не появлялся, и сейчас вдруг остро захотелось проверить, не заглядывал ли туда больше Сева.

Рука моя все так же беспрепятственно провалилась сквозь стену, и я шагнул в знакомый проход, в котором, как и раньше, неярко мерцали магические светильники. Спустя пару метров, однако, остановился, вдыхая сухой воздух и пытаясь определить наличие «живых» запахов.

Неожиданно мне показалось, что откуда-то из глубины лаборатории как будто бы слышен какой-то звук. Легкая, еле слышная ритмичная вибрация.

– Не может быть… – изумленно пробормотал я, после чего бросился по лестнице вниз и с криком: – Сева! – ворвался в лабораторию.

Вот только там находился отнюдь не исчезнувший завхоз.

Вся лаборатория кардинально изменилась. Столы и остатки лабораторного оборудования куда-то пропали, некогда белоснежные стены оказались покрыты непонятными рисунками, прямо же посредине – я сперва не поверил своим глазам – стояла обряженная в одежду завхоза корявая антропоморфная статуя.

А еще почти все оставшееся пространство заполняли домовые, окружившие статую и ритмично бьющие ногами по полу.

– Эй, вы чего здесь делаете?! – крикнул я, ломая ритм.

Сбившись, домовые остановились и все как один уставились на меня. И под взглядом нескольких десятков пар глаз мне стало не по себе.

Вдруг из толпы вышел один домовой особенно отталкивающего вида, ну чистый гремлин, только в кальсонах, жилетке и котелке. Я зачем-то отметил, что одежда была донельзя заношенной, но на удивление чистой.

А домовой меж тем принюхался, после чего прошипел, коверкая слова:

– Ты?! Этхо из-зха тебя пхропал наш покхровитель?!

– Ну-у… – протянул я, уже осознав, что эти работнички организовали самую настоящую секту свидетелей завхоза и, как и любые фанатики, крайне опасны, особенно в отношении предмета своего культа.

Увы, коротышка не дал мне времени на раздумья, просто проорав:

– Ты-ы!

А вслед за ним взревела вся толпа. И не успел я опомниться, как с десятков заскорузлых ладошек в мою сторону ударили потоки неизвестной магии. Полыхнула защитная пленка силового поля, а кольцо мгновенно нагрелось.

Я отшатнулся, отступая назад, но недостаточно быстро, и неизвестно когда оказавшийся в руках их предводителя странно изогнутый кинжал неожиданно легко пробил защиту кольца, ударив ниже края кольчуги, и распорол мне бедро, каким-то чудом не зацепив крупных артерий. Это уже были не шутки, и я, чувствуя, как намокает штанина, а к месту пореза начинает приливать жар, впечатал со всего маху окованный носок сапога в продолжающего наскакивать с кинжалом домового. Того унесло далеко назад, но в следующий миг похожие клинки мелькнули в руках доброго десятка обступающих меня озверевших коротышек, и я, среагировав, ударил по ним дезориентирующим проклятьем.

Вот только видимого эффекта проклятье не произвело, и лишь в последний момент, спасаясь от готовых проткнуть меня клинков, я ухнул в серый полумрак теневого покрова.

Удары пронзили пустоту, а я, буквально физически ощущая, как стремительно пустеет мой резерв, рванул вверх по лестнице, на выход.

Выбило меня обратно уже у самого прохода, но жаждущая крови толпа, к счастью, чуть подотстала, и я беспрепятственно вывалился в коридор академии, после чего кувырком перекатился дальше и, выдернув из-за спины совершенно позабытый в суматохе автомат, взял место прохода на прицел.

Только минут через пять, окончательно удостоверившись, что за мной оттуда никто не спешит, я опустил автомат, чувствуя, как бешено стучит в груди сердце. Сел на пол прямо там, возле стены, вытягивая ноги. Пощупал бедро, поморщившись от чувства жара, которым откликнулся на прикосновение порез. Снял с автомата ремень. Кровь была темная, венозная, поэтому перетянул ногу чуть ниже, останавливая кровотечение.

Смогли коротышки удивить, ничего не скажешь. И кинжальчики у них не простые, раз прошли через защиту кольца словно нож сквозь масло. А с виду такие тихие, да. Сколько их там как рабов эксплуатировали? Лет восемьсот? И тут такое.

Смущало меня разве что обожествление Иквуса. Чего он им такого сделал, что они ему статую воздвигли и ритуальные пляски устраивали? Вопросы, вопросы…

Когда примерно через полчаса я, хромая, с автоматом наперевес снова проник в лабораторию, в помещении было уже совершенно пусто, и только не до конца стертые рисунки на стенах напоминали о странных домовых и их странном культе.

Начало нового учебного года я встретил, с одной стороны, с облегчением, а с другой, с так и свербящим ощущением, что раньше были только цветочки, сейчас же пойдут ягодки.

Проснувшись от шума за окном, уже привычно подправил волшебством уродливую заплатку на крыше, которую слепил с помощью навыков в трудовой магии и такой-то матери. На что-то большее у меня не хватало знаний и сил, а домовые так больше и не появлялись. Причем, похоже, в бега ударились все без исключения работники академии, и это уже начало сказываться в мелочах.

Вчера, например, в кранах пропала горячая вода, а еще я начал замечать скапливающиеся по углам пыль и мусор – и не только у себя на чердаке, что проблемой бы не было, поскольку ведром и тряпкой я владел весьма профессионально, а везде, даже в ректорской башне.

Кстати, ректора и остальных магистров вчера выпустили, поэтому на вступлении и распределении сегодня они уже должны были присутствовать. Единственное, сообщили о девятнадцати отпущенных, хотя я точно помнил, что уводил в инквизицию ровным счетом двадцать два мага. Куда делись еще трое – не сообщалось.

О сбрендивших домовых я, конечно, рассказал Амнису, которого услышанное весьма встревожило, особенно при упоминании о ножах, легко пробивающих нашу защиту. Ибо есть только два направления магии, что в силах проходить сквозь стандартные магические щиты, как сказал он. Не продавливать, не пробивать, а именно что беспрепятственно проходить, словно и нет никакой преграды. Это магия проклятий и магия ментала. Проклятья, как родственную школу, я бы почувствовал, а значит, то была не она. Вот только до сих пор считалось, что в ментальной магии нет прямых атакующих заклинаний и ею невозможно напитать материальные предметы.