Агаша Колч - Немая [СИ]

Видя, что из комнаты я вышла здоровой и бодрой, Ерофей, облегчённо выдохнув, пошел в подвал, а Пых ускакал следом. «Мужики!» — подумала я и принялась чистить овощи. Сварю-ка я сегодня борщ. Яркий, ароматный, наваристый, чтобы разогнать хмарь эмоциональную незадавшегося утра, запастись позитивом и, насладившись вкусом, понять, что жизнь продолжается.

Вечером у крыльца остановилась повозка. Свесив ноги, приобняв друг друга за плечи, на ней сидели два пьяненьких чародея и о чём-то горячо спорили. За их спинами возвышались две бочки и лежал объёмный узел. Флегматичный возница, управляющий такой же флегматичной лошадкой, совершенно не обращал внимание на своих пассажиров. Похоже, нетрезвые маги ему не в диковинку.

— А я говорю, — вещал мэтр Осей своему товарищу, — надо зайти и попробовать.

— Невместно так поздно в дом вламываться, — слабо отбивался от него собеседник.

— Тебя, уважаемый Горислав Борисыч, хозяин дома зазывает, а ты кочевряжишься. Не уважаешь, что ли? — настаивал дед.

— Уважаю, — покладисто признался чародей, — но поздно уже. Демира Казимировна у меня знаешь, какая? У-у-у-у… Строгая. Поеду я.

Но Осей уже спрыгнул с повозки и потянул упирающегося гостя за рукав. Увидел меня на крыльце, призывно помахал рукой.

— Даша, иди познакомься. Это мой старинный приятель и коллега Горислав Борисович Светлобожский, — я хотела было поклониться, но, вспомнив, что не простая горожанка, а барышня — внучка чародея, сделала книксен. А дед продолжил. — Зови гостя в дом, внучка.

Жестом приглашаю, мужчина вздохнул и поднялся на крыльцо.

Пока мы знакомились и раскланивались, возница, приладив к повозке крепкую доску, спустил по ней на землю обе бочки. И, следуя указаниям деда, закатил их во двор. Я вопросительно дёрнула бровями.

— Так рыбы ещё дали. Я рассказал, как ты её вкусно приготовила, так кастелян обрадовался и ещё две выделил. Ты же не против, Даша?

Я не против. Посмотрю, что ты, дедушка, запоёшь, когда каждую неделю сельдь под шубой есть станешь.

От борща чародеи отказались — сыты.

— Ты нам селёдочки, стрекоза, по своему рецепту сделай, — попросил дед.

Беру миску, вилку большую и спускаюсь в подвал, чтобы в бочковом темном рассоле наловить рыбки.

— Что скажешь, друг любезный, — отчётливо вдруг слышу над головой голос деда. — Увидел чего интересного? Есть в девочке магия?

— Не увидел, как и крови твоей следа в ней нет. Ты зачем степнячку в род ввел, Осей? Вы же чужие друг другу абсолютно, — строго и совершенно не пьяно спросил гость.

Упс! Это я сейчас невольно, но подслушиваю? «Павел Андреевич, вы шпион?» — прозвучал в сознании неудобный вопрос из старого фильма. В нём герой тоже в подвал за информацией спускался. Но я-то не нарочно.

— Ты же сам сказал, что безвредная она. Да и рекомендация надёжная. Пусть живет, а? — чуть заискивающе попросил мой опекун. — Смотри, какая красота в доме стала и кормит вкусно. Постель смастерила чудесную — у меня спина болеть перестала. Сплю, как младенец. — Понимая, что аргументы слабые в защиту мою, Осей заторопился, — я же за девочкой приглядываю, ты не думай. Тихая она. Подрастёт, замуж отдам. Дом завещаю. Будет на несколько несчастных людей на земле южнорусской меньше.

— Не понял? — хмыкнул гость. — Ну ладно сиротка эта, а ещё кто?

— Меня не считаешь, Горислав Борисыч? Не знаешь ты, каково бобылём жить. И дай светлые боги не знать тебе этого. Мальчонка, опять же, жених Дашин, тоже сирота. Вот нас уже трое. Разве мало? — выдал простой расклад старик.

— Ох, Осей, только ради нашей дружбы не стану в Совет докладывать о нарушении. Но смотри, если что заметишь недозволенное, сразу же ко мне! — строго предупредил гость.

Шаркнули ножки стула по полу, послышались шаги.

— Поеду я, возчик заждался. Не провожай, сам дорогу найду.

Хлопнула входная дверь. А я, забыв зачем в подвал спускалась, побежала в гостиную.

Дед сидел, сложив перед собой на столе кисти рук, и задумчиво жевал губы.

— Слышала? — не поднимая головы спросил он. Я кивнула. Чародей вздохнул. — Проверка это была, Даша. Всех, кого в семью чародейскую берут, прежде до седьмого колена шерстят. На благонадёжность. Ты же найдёныш безродный. Как тебя проверить? Вот и встревожился дружок мой, что я самовольно тебя в семью ввел. Самолично Горислав Борисович пожаловал. А чтобы ты не встревожилась да щиты ментальные на себя не наложила, велел пьяными притвориться, — мэтр горько улыбнулся, — на слово мне не поверил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я всплеснула руками. Какие щиты, когда я светлец обычный не в силах зажечь. Артефактом швейным пользоваться не могу. А то, что Михей… хм, расслабился, так это чистая случайность — наверное, несвежее что-то съел. Но дед мои хлопанья понял по-своему. Поймал меня за руку, притянул к себе и тихо-тихо, так, что я больше догадалась, чем услышала, сказал:

— Не бойся, Дарья. Даже если бы ты была даром переполнена, я им тебя не отдам.

Я гладила Осея по худой спине и думала, что ошибся приятель его, сказав, что мы чужие друг другу люди. Сколько родных братьев-сестёр рвали отношения из-за лишнего квадратного метра или тысячи долларов наследства, сколько детей забывали о своих родителях, живущих в далёких деревнях, из-за их непрестижной внешности и малограмотной речи, скольких детей оставили в роддомах из-за несоответствия Х-хромосомы или отсутствия абсолютного здоровья. И ведь все они родня кровная. Но дальше друг другу, чем самые дальние незнакомцы, живущие в другом полушарии.

Как жаль, что не могу сказать сейчас эти слова деду, но мне кажется — нет! я уверена — он и без слов понимает меня.

Мы еще некоторое время не размыкали объятий, но чародей отстранился и спросил:

— Ерофей где?

А Ерофей убежал к Богдану Силычу. Чувство вины гложет парня, как голодный пёс сахарную кость. И рычит так же, когда пытаешься объяснить, что не виноват он перед мясником ни в чём. Боюсь, что этак он и в Академию раздумает поступать.

Взяла досочку и быстро как смогла написала, что случилось с соседом нашим и всё, что думаю по этому поводу. Получилось сумбурно и малопонятно. Дед прочитал, задал пару уточняющих вопросов, на которые можно было кивками ответить «да» или «нет», пожевал губами задумчиво и сказал:

— Утро вечера мудренее. Пошли спать, стрекозка.

Утром, увидев, что Ерофей дома не ночевал, чародей задумчиво поиграл губами, и отмахнувшись от завтрака сказал:

— Пойду навещу соседа.

Эка невидаль, что время всего лишь часов семь. Жизнь другая и этикет своеобразный. После заката по гостям ходить не принято — поздно уже. А вот с рассветом визит нанести — норма жизни.