Алексей Кондратенко - Катрина: Реквием ангела, исповедь демона

— Да. Я встречал такую, Катрина.

— И жаждал ли ты, чтобы всё закончилось скорее? Разве желал вдруг беспечно расстаться с ней навсегда?

Джаред не сводил глаз с Катрины. Полных трепетного почтения.

— Нет, — серьезно отозвался он.

— Вот и я не желаю, чтобы всё закончилось так, как того хотел отец. Довольно говорить о Марке, вы все должны забыть о его существовании. Я не позволю причинить ему вред.

Дав ответ, Катрина нагнала остальных, а Джаред остановился. Озабоченный и мрачный, словно на похоронах. Он глядел ей вслед. Поражающая своей изящной красотой, она удалялась от него. Холодный металл блестел на томных изгибах её затянутого в черную кожу тела.

Зан, Виктор и Инга устроились на диване в темной дальней части балкона, откуда открывался неплохой обзор на танцпол и первый этаж. Стоявший поблизости диван заняли Катрина, Митра и Джаред. Остальные разместились в креслах за столиками.

Громыхала быстрая электронная музыка.

Мерцающие глаза лордоков жадно скользили по танцующей толпе. Это было не праздное любопытство. Нечто намного большее. Младшие дочери Виктора Анжелия и Селона изучали посетителей и обсуждали их с Фелицией. От их цепкого внимания не ускользало ничего. Взгляды, дыхание, движения, сердцебиение. Перед ними простирался пестрый букет человеческих чувств и эмоций, в котором лордоки читали, как в открытой книге.

— Посмотри на ту блондинку в клетчатом платье, — подавшись к Селоне, говорила Анжелия, — пришла сюда одна. Видишь, как смотрит на ребят вокруг? Уверена, её недавно бросил кавалер. Как её гложет печаль!

— И злость, — с мягкой улыбкой отозвалась Селона. — А девушке в голубом топе нравится юноша с крашеными волосами за стойкой бара. Они ещё не знакомы, и она думает, как обратить на себя его внимание.

— Смотри! Да в зале появился стоящий молодой человек! — воскликнула Фелиция, глядя на элегантного парня, пробирающегося в толпе к столику, за которым сидели его друзья. — Он уверен в себе, и не попусту. Что это блеснуло у него на руке? Запонка? Он начинает мне нравиться ещё больше. Обаятелен и не лишен чувства стиля.

Роберт подошел к перилам и облокотился на них руками.

— Позволь, дорогая, а не серебряная ли это запонка? — с усмешкой сказал он. — Ты уверена, что он тебе так уж нравится?

Роберт приходился кузеном дочерям Виктора. Франтоватый, энергичный он являл собой старомодный лоск XX столетия.

— Брось, Роберт, — капризно махнула рукой Селона. — У большинства из них на шеях висят кресты да серебряные кулоны, и почти всегда мы находим способ миновать подобные обстоятельства. Слабые, например, свои кресты сами снимают, стоит только их об этом попросить. А уж запонка не помешает никаким планам.

— К счастью, время крестов заканчивается. Обожаю этот век! — с упоением протянула Анжелия.

— Знаете, была у меня знакомая, похожая на ту конфетку в голубом… — начал свой очередной рассказ Роберт, усаживаясь в кресло и доставая сигарету из узорного портсигара.

Заиграла новая музыка. Инга пригласила Зана на танец, прошептав приглашение ему на ухо. Её сочно-рыжие волосы мягко легли на плечо лорда-маршала. Зан посмотрел на неё, она улыбнулась в ответ.

— Нет, — сказал Зан.

— Ну почему? Разве музыка не достаточно хороша? Не будешь же ты весь вечер обсуждать с моим отцом судей трибунала? Пойдем, — поманила Инга. — Я настаиваю.

Зан взял её за руку и подтащил к себе. Провел пальцами по её волосам, прошептал ей на ухо:

— Я не желаю искать причину, чтобы отказать тебе. Да и причины нет, я просто не хочу с тобой танцевать, дорогая.

В глазах Инги мелькнул укол разочарования, она покорно кивнула и опечаленная удалилась за дальний столик.

— Похоже, наш лорд-маршал вновь огорчил Ингу, — не то с сочувствием, не то с удовлетворением заметил Джаред. — Официантка! Вас Татьяна зовут? Подойдите, пожалуйста. Принесите ещё бокал такого же коктейля. Катрина, будешь что-нибудь заказывать? Нет? Тогда это все. Вы чудо, Татьяна.

Официантка улыбнулась, забрала на поднос опустошенный бокал и удалилась. Джаред похотливо проводил взглядом Татьяну.

— Митра, ты веришь в черную романтику? — спросил он.

Митра удивленно передернула бровями и усмехнулась:

— Тебя на лирику потянуло?

— Давай, отвечай. Мне правда интересно.

Она пожала плечами, и тяжелые пряди её короткого каре лениво качнулись.

— Я верю в многогранность любого опыта. Ты можешь переживать одно и то же по-разному. Когда что-либо наскучивает, просто добавляешь новых красок. Так же и с твоей романтикой.

Джаред, перед тем как задать Митре следующий вопрос, глянул на Катрину, слышит ли она его:

— А как думаешь, может ли чувство для одного быть теплым и нежным, в то время как для другого выражение этого чувства станет черным и отталкивающим?

— Конечно, — охотно согласилась Митра, — в этом и кроется вся печаль и многогранность чаяний сердца. Остальные чувства способны каждый раз по-новому окрашивать романтический интерес. Печаль, одиночество, страх перед чем-то фатальным, всё это в одно мгновение может стать почвой, из которой произрастет любовная привязанность. Во тьме искра либо гаснет, либо разгорается.

— Я согласна, — подтвердила Катрина.

— А я всё же сомневаюсь. Едва ли эта Татьяна, к примеру, смогла бы принять меня таким, какой я есть, по собственной воле. Есть много способов склонить человека к лояльности к самым диким по их представлениям вещам, но при этом теряется сам смысл. С куклами и марионетками скучно. А без этого люди пугливы и слишком поддаются собственной впечатлительности, — Джаред мельком взглянул на Катрину, заслушавшуюся переливами глубокой опустошающей музыки, и сказал чуть громче. — Наш мир оказывается слишком холодным и мрачным для наших возлюбленных смертных. Слишком чуждым. Это тяжело как для первых, так и для вторых. И ни к чему хорошему не приводит.

Катрина, почувствовавшая скрытый намек в словах советника её отца, внимательно посмотрела в лицо Джареда, но тот улыбался двум подошедшим девушкам, и Катрина не стала уточнять, что именно своими многозначительными речами хотел сказать Джаред.

Фелиция и Вана, сестра Ханны, в качестве слушательниц присоединились к разговору Катрины, Джареда и Митры. Они сели по бокам их дивана. Джаред обнял сидевшую на мягком подлокотнике Фелицию за талию.

— А часто ли ты им открывался и всё рассказывал своим девицам? — спросила Фелиция.

— Каким там девицам, — ввернула Митра.

— С учетом перечисленных причин, предпочитаю этого не делать вовсе, — улыбнулся Джаред. — Хоть так, хоть так, а этой их пресловутой любви не вкусить, стоя на распутье между нашими двумя мирами.

— Ну и к черту! — весело выкрикнула Митра, поднимая бокал.