Алексей Кондратенко - Катрина: Реквием ангела, исповедь демона

— Замолчи! — зашипела она.

Наемница ещё долго молча смотрела взбешенными глазами на длинноволосого узника, потом вернула внимание к Тамаре, и выражение её глаз смягчилось. Катрина прошептала успокаивающим голосом:

— Бояться не нужно. Вы не знаете, что вас пугает, потому что нечего страшиться. Вы не почувствуете того, чего боитесь.

Тамара проскулила, таращась на Катрину, схватилась за её руку и хотела что-то сказать. Но слов так и не нашлось. Что бы узники ни произнесли, их участи это не изменит. Поэтому Тамара просто держалась за холодную белую руку наемницы лордоков, столь отличающуюся от человеческой.

Не в первый раз безмолвие оказалось красноречивее любых слов.

Катрина погладила Тамару по голове, улыбнувшись ей, потом разжала пальцы женщины и медленно зашагала к широкоплечему длинноволосому храбрецу, что осмелился навлечь немилость наемницы.

Катрина поставила ногу на колено узника и оперлась на неё руками, склонившись над мужчиной. Тот скривился и вскрикнул от боли, но потом стиснул зубы и замолчал, чтобы не доставлять своей мучительнице удовольствие наслаждаться его страданиями.

— Ты разочаровал меня, — холодно сказала Катрина без какой-либо интонационной окраски. — Я люблю покорных.

Широкоплечий длинноволосый узник прищурил глаза и подался вперед:

— И что ты сделаешь? Убьешь? Это ещё не самое страшное.

— Ты не знаешь, где ты. Не знаешь, кто я. А вдруг заберу твою душу?

Тон голоса, с какими Катрина произнесла свои слова, прозвучал уверенно и спокойно, опьяняюще правдиво. Устрашающе лукаво. И он поверил. Да так что не смог больше смотреть Катрине в глаза.

— Я знаю, кто ты, — пробормотал себе под нос узник. — Здесь всякое говорят. Вдоволь наслушался. Да только не верю я в страшные сказки.

Он ей подходил, и она поняла это сразу же. Он подходил ей ровно, как и молодая женщина до него. Однако в этом смертном что-то было. Что-то, отличающее его от других. Катрина начинала понимать, чем этот узник ей приглянулся. Он напомнил ей Марка.

Она убрала ногу со вдавленного колена этого молодого мужчины и тот, вновь скривившись, вздохнул свободнее. Но поднять глаза так и не осмелился.

— Потому что боишься поверить, — сказала она, отворачиваясь.

Наемница лордоков спустилась в эту темницу с Виктором Ворманом лишь для одной цели. Лишить крови одного из узников. Подобные узилища имелись во всех домах лордоков. Но Катрина решительно не захотела пить кровь широкоплечего мужчины с длинными волосами. Воспоминания о фотографе отвлекли бы и отравили предстоящую сладость ненужной грустью.

Она почувствовала неясное смятение в глубине своего спящего сердца, поразившись чувству, которое ощутила.

Каким бы странным ей самой не показался такой отказ, Катрина наотрез не пожелала пить кровь того человека, который её больше всех заинтересовал.

Ее глаза скользнули по трем людям в углу. Цепким взглядом она быстро окинула смертных, к которым ещё не подходила, посчитав, что уже сделала свой выбор. Те трое в углу ей не приглянулись.

Синие глаза вампира внезапно вспыхнули желтым сиянием, ручейками разлившемся по всей роговице от зрачка к черной кайме вокруг радужки.

Она вернулась на шаг назад, взяла Тамару за плечо и выволокла из камеры, ничего не понимающую и насмерть перепуганную.

Широкоплечий смертный, чем-то напомнивший Катрине Марка, и сам был поражен и почему-то напуган не меньше Тамары. Он, видимо, считал, что опасность грозит ему.

Виктор закрыл дверь на ключ и посмотрел сквозь решетки на своих узников. Все сидели смиренно.

Широкоплечий узник, с ненавистью глядя на лорда-маршала Вормана, вдруг проговорил со своего места:

— Вы не можете нас здесь держать!

Виктор смотрел на него и ничего не отвечал.

Катрина вела Тамару в сторону лестницы, и у девушки зародилась надежда, что наемница выведет её на свободу.

Широкоплечий мужчина не без усилий поднялся и, прихрамывая, стремительно подошел к решетке.

— Вы слышите? Отпустите нас! — продолжал горячиться мужчина и уже перешел на крик. Он схватился руками за прутья решеток, которые как ножи впились в его ладони. Виктор с удовлетворением отметил, что по рукам узника потекли капли крови. Мужчина гневно смотрел в спокойные, ликующие над его суетой глаза Вормана. Потом повернулся к другим узникам. — Ну что вы сидите? Куда подевалось ваше самоуважение и мужество?! А ну-ка поднимайтесь! Мы зададим им! Мы прорвемся! Вставайте!

— Они вас не послушают, — торжествующе спокойно сказал Виктор, прервав длинноволосого узника. — Они не откликнутся на ваши крики о помощи. Они не будут сражаться. В этом месте регулярно происходит удивительное явление, мой дорогой гость. Я наблюдаю его уже очень давно. Великое Падение человеческого духа. Они знают, что уже мертвы. Как и вы. Так что замолчите и сядьте на свое место, я люблю тишину и покой.

Неожиданно для Тамары Катрина увлекла её мимо лестницы в темный узкий тоннель, который вел в западное крыло. Здесь они терялись из виду для заключенных. Наемница вдруг остановилась и ласково провела когтем по щеке Тамары, издав сочувственный вздох. Не успело недоумение Тамары смениться испугом, как Катрина дернула голову девушки в сторону и вонзила свои острые клыки в её шею.

Этот укус был аккуратен и совсем лишен ярости. Острые белоснежные зубы не разодрали плоть, как когда наемница отнимала жизни своих врагов.

Этот укус походил на навалившийся сон. Туман окутал сознание Тамары, земля под её ногами начала таять, и вот девушка понеслась прочь в объятья забвению. Всё исчезло и опустело.

Катрина закрыла глаза, чтобы почувствовать этот наполняющий самой жизнью вкус. Грош цена всему тому золоту, что восхваляют алчные скупцы! К чему бриллиантовый плеск шампанского Луи Родерера[2] и тонкий букет вин Сардинии! Перед испиваемой кровью блекнет лик сияющей луны, что освещает полмира и всё небо над ним! И даже томление любовной страсти склоняется пред удовольствием, что вновь и вновь ощущала Катрина с каждым глотком. Кровь в эти мгновения была для неё всем, и ничего более не нужно. Гуще вина, слаще шоколада, чарующее любых благовоний, кровь ласкала язык вампира и проникала по всему её телу. Наемница чувствовала, как новая жизнь вливается в её вены. О, как это долгожданно!

Даже само томление голода доставляло удовольствие, а вознаграждение было бесценно.

Катрина сильнее впилась в шею безвольно повисшей у неё в руках девушки. Она слышала, как глухо, всё медленнее и медленнее бьется сердце Тамары.

Весь вчерашний вечер она ждала этого момента. Резервуар лишь вернул ей силы. Катрине же хотелось чего-то настоящего.

Поглощая кровь, наемница дала крови поглотить себя.