Николай Свистунов - Оружейная магия: Начало

Решив, что ничего не теряю, направился к прорабу, или кому-то похожему по должности, стоявшему на выходе из склада. Бородатый мужик зорко наблюдал за тем, как рабочие таскают груз, и казалось, даже не обратил на моё приближение внимания. Я изобразил пантомиму, как таскаю мешки.

— Я работа, — сказал ему в конце.

— Работай, — давая добро, он степенно кивнул и продолжил наблюдать за трудом подчиненных.

Довольный собой я быстро сориентировался и встроился в цепочку мужиков разного возраста входящих в склад. Мне что-то говорили. Я, разумеется, ничего не понимал, только виновато улыбался и, когда мог, разводили руками. Непонимание не мешало мне таскать мешки в вагоны, и исключительная радость помогала преодолеть голод и усталость.

Погрузка кончилась, мужики уселись отдыхать, и я пристроился рядом с ними. Ко мне подошёл прораб.

— Иди, — сказал он, указывая прочь.

— А деньги? — спросил я по-русски и стал изображать расчёт жестами.

Мужик сказал какую-то довольно длинную фразу и заржал. Вместе с ним засмеялась и часть рабочих. Я, разумеется, слов не понял, но догадался, что денег не будет. Надомной подшутили в стиле, хочешь работать — работай, но денег тебе никто не обещал. Возможно, даже кто-то из работяг, пока таскали мешки, пытался сказать, что я зря тружусь, но я не понял. В принципе я их и не больно-то слушал на радостях от перспективы немного подзаработать, купить еды и найти ночлег.

Злость заставила скрежетнуть зубы, но я ей не дал ей возобладать над разумом. Он ведь стоит и ждёт, когда я на него кинусь, что бы ещё и в этом поглумиться надомной. Он выше и шире в плечах и, похоже, уверен, что справится со мной. Да и я уверен, что он справится. А даже если не справится, найдутся те, кто ему помогут. Ничего кроме тумаков мне не светит. Может, ещё и жандармам как буйного драчуна сдадут. И тогда появится у меня вторая звезда.

— Ну и козлина же ты, — выдохнул я, качая головой и развернувшись, решил пойти вдоль городской стены, по обочине дороги тянущейся у ее подножия.

— Стой! — донеслось мне вслед.

Я обернулся и увидел одного из рабочих спешившего ко мне. Остановился и подождал внутренне готовый ещё к какой-нибудь подлянке. Догнав меня, человек протянул четвертинку круглого хлеба и что-то виновато сказал. Я как всегда не понял, но еду принял.

— Спасибо мужик, — поблагодарил по-русски, вдобавок кивнул ему и тот, что-то сказав мне на прощание, бодрой рысью отправился обратно к своим коллегам по нелёгкому труду.

Проводив взглядом благодетеля, я посмотрел на буханку и убедился что она настоящая, не заплесневелая и даже не черствая. Подвоха вроде никакого не было. Видимо, просто мужику стало меня жалко, и он отделил часть своего обеда в мою пользу. Отломил кусочек хлеба, закинул его в рот и, жуя на ходу, направился дальше вдоль стены, прикидывая ее толщину и высоту часто натыканных башен. Я никогда не увлекался архитектурой и фортификацией, но мог оценить, сколько труда было вложено в то что бы обнести, судя по всему, далеко не маленький город такой стеной и понять, что построили ее не так уж и давно. По крайней мере, она не выглядела древним архитектурным сооружением.

Впереди, еще довольно далеко, показалась особенно большая башня. Высоту она имела ту же что и прочие, но вот ширина оказалась явно больше. Без сомнений в ней располагались городские ворота. Возможно не единственные в городе, но наверняка достаточно важные и серьезно нагруженные. Из башни и в башню тянулись вереницы пешеходов, верховых и различных повозок. Часть возов сразу от ворот поворачивала и ехала по дороге к складам у железной дороги, вдоль которой я шел, а остальные уползали прямо или в противоположную сторону.

Возникла мысль выбраться за ворота и посмотреть как жизнь там, но меня случай остановил меня от этого шага. У дороги, вдоль которой я шагал, не забывая жевать хлеб, стояло двухэтажное каменное здание с высоким каменным же забором и надворными постройками, занимавшими значительную территорию. Одной из этих построек оказалась большая конюшня. По площади данное строение даже превосходило основное здание и в высоту казалось двухэтажным. Конюшня имела большую, метра 2,5 шириной, дверь или относительно небольшие ворота с одной створкой, выводившие прямо на улицу. Сейчас эти ворота оказались открыты и здоровенный даже для великана вогрота верзила, выволок через них за шкирку точно нашкодившего котенка в стельку пьяного вислоухого фючи.

Бранясь на пьяного, воргот то и дело указывал на кучу навоза лежавшую под стеной конюшни. Эта куча там была однозначно кем-то свалена, а не образовалась естественным способом. Фючи что-то мычал в ответ, пускал слюни и вроде бы даже пытался разводить руками. Наверное, вислоухий пытался доказать, что он тут совершенно не причем, но не сумел. Его невразумительные оправдания окончательно вывели из себя громилу и он, легко подтащив пьянчугу к куче, бросил его в навоз. Глядя на пьянчугу, барахтающегося в мешанине из остатков корма, подстилки и кала животных великан чуть успокоился. Он взмахнул рукой, точно проводя черту, что то сказал напоследок и собрался уходить.

— Стой! — крикнул я, ему понимая, что это мой шанс устроиться на хоть какую-то работу.

— Чего…? — задавая вопрос не из одного слова, воргот остановился и, обернувшись с непониманием, уставился на меня.

— Я работа, — уже в который раз завел свою шарманку.

— …, - в этот раз не понял вообще ни единого слова из фразы великана.

— Я работа, — я продолжил изображать то, как представлял себе уборку навоза.

— Ты…? — здоровяк изобразил, как пьет, запрокидывая голову.

— Пьёшь? — повторил я, кажется, выучив новое слово и поспешно добавил. — Нет пить. Я нет пить. Я работа.

Воргот посмотрел на меня, как я когда-то давно смотрел на таджика взявшегося делать ремонт, но по-русски знавшего всего три слова: да, водка и третье матное. В его глазах явно читались мысли о том, что он уверен, что еще пожалеет о своем решении, но он решился. Великан махнул рукой, что бы я следовал за ним, и что-то бормоча себе под нос, пошел в конюшню.

Когда мы вошли внутрь, я увидел, что здание все же имеет один этаж, просто он очень высок и его потолок начинается, где у нормального здания был бы потолок 2 этажа. Окна в строении не имелось, но под потолком наличествовали небольшие отдушины. Основное освещение давали несколько световых шаров закрепленных на стенах. В ближних к воротам, стойлах, выглядящих примерно, так же как и стойла на земле, располагалось нескольких коней и какой-то лохматый бык. Помимо них в конюшне никого не было, но за стойлами друг на друге, в два этажа, стояли клетки. В оных вполне можно было разместить по большой собаке вроде кавказской овчарки или того переростка, что в видел в тюрьме. При этом собаке вполне бы хватало места, что бы немного походить. У клеток второго этажа имелся пол без щелей и с бортиками настеленный на железные прутья, а к дверям в них вели помосты. За клетками для животных располагались большие клетки имевшие высоту до самого потолка и мощные перекладины напоминавшие насесты для гигантских птиц. Таких клеток имелось всего 4, но занимали они сразу половину конюшни.