Алексей Кондратенко - Число начала

Она говорила так искренне, что вампир должен был ее понять. Конечно, ему ничего не стоит забрать у меня жизнь, но ведь его умоляет его собственная дочь. И вот она закончила говорить, теперь лишь в ожидании вердикта глядя на отца.

Ни один мускул его лица не дрогнул. Раскаленные глаза вампира с безразличием уперлись в меня. Его палец готов был нажать на курок в любую секунду.

По небу пробежала волна раскатов грома. Ветер шквалом бросил в нас стену дождя. Со ствола пистолета на мою голову стекала струйка воды. Подобно осужденному, я просто ждал, когда наступит момент казни. Мне больше ничего не оставалось. Я уже ни на что не надеялся. Мне надоело бояться. Страх смерти, как и холод, меня буквально извел. Поэтому я смирно ждал конца. Ждал, когда из ствола мокнущего под градом капель пистолета вырвется раскаленная пуля и положит конец моим страхам раз и навсегда.

— С вашего позволения, она права, милорд, — подал голос Элиэн. — Если подумать, парень — плата за ее труды.

Вампир поднял глаза с меня на него. Ничего не сказал. Взгляд был полон исступленного бешенства.

— Тебя никто не спрашивал, — прорычал лорд-маршал.

— Простите, милорд.

— Ну а ты сам, чего молчишь? — холодно обратился вампир ко мне, потешаясь над своей жертвой. — Иль тебе все равно, что станет с тобой?

Я молчал. Я не знал, что сказать. Мои слова ничего бы не изменили, что бы я ни сказал. Шум дождя и тот больше значит для этих чудовищ.

— Так и быть, Катрина. Я оставлю фотографу жизнь, — величаво произнес лорд-маршал.

Я не поверил собственным ушам, обессилено уронив голову.

Кажется, Катрина была удивлена и обрадована не меньше моего.

— Делай с ним, что хочешь, — разрешил ее отец, убрав пистолет под камзол, развернувшись и поцеловав Катрину в лоб. — Ты действительно заслужила награду, — вампир направился к дальним деревьям, откуда вышел. — Мы уходим, Виктор, здесь нам больше нечего делать.

Тот одобрительно кивнул. Все потянулись за отцом Катрины, недовольно удаляющимся в темноту.

Одна лишь Катрина и я остались здесь, среди уродливых деревьев, под холодным ночным дождем. Уставшие от сегодняшнего изнурительного вечера, который чудом закончился, оставив нам жизни, наперекор всем угрозам.

Мы просто смотрели друг на друга. Мне было много что сказать Катрине, но ни одно слово я не мог поймать, чтобы произнести.

— Катрина, нам пора, — позвал ее лорд-маршал сквозь шипящую рябь дождя.

Наемница задержала на мне молчаливый прощальный взгляд и медленно пошла вслед за своими. Я хотел что-то сказать, но вновь не нашел слов. Я просто не знал с чего начать. А Катрина — необыкновенное сновидение — удалялась все дальше.

— Постой, — попросил я, поднявшись.

Она остановилась не сразу. Вновь ее красивые измученные глаза обратились ко мне.

— Спасибо, — сказал я.

— Пожалуйста.

— Правда. Я благодарен…

— О том, что до сих пор жив, не благодари меня.

— Я благодарю не наемницу, а девушку, стоящую передо мной под жутко холодным дождем.

Бесстрастное лицо Катрины изменила слабая мимолетная улыбка. Печалящаяся о человеческой слабости и скорбящая о мертвом величии.

— Тебе показалось, Марк. Здесь только наемница. И все время была лишь она, и ты ошибаешься, думая, что знаешь ее. Но теперь тебя не потревожат. Ты в безопасности. Иди домой и забудь все, что было, потому что такое рискованно помнить простому смертному.

Пока она говорила, я не мог налюбоваться ее глазами и все смотрел и тонул в них.

— Есть вещи, которые я с радостью забуду. И есть вещи, которые я буду помнить всю жизнь, боясь забыть хотя бы деталь. Эти вещи касаются тебя.

Катрина долго смотрела на меня странным взглядом, потом подошла и поцеловала. Я почувствовал во рту легкий привкус крови, но не был в силах оторваться от нежных бархатных губ наемницы.

— Мы еще увидимся? — шепотом спросил я.

— Только во снах.

— Значит никогда.

— Иди домой, Марк. Я тебя отпускаю. Забудь смерть и живи жизнью, — проговорила мне на ухо Катрина, соскользнув губами по моей щеке, и направилась в ночь ни разу не оглянувшись, преодолевая ветер и дождь, и растаяв в темной дали.

Я остался совсем один.

И где-то в глубине осознавал, что всё не может закончиться вот так просто.

В самом лоне каменщицкого собратства шли распри, возгоралась борьба, и река масонства разбивалась на множество ручьев, из которых каждый имел свое течение, свои особенности. Поэтому о масонстве нельзя говорить как о чем-то целом.

И. Г. Финдель

«История франкмасонства»

Если в Калининграде погода еще позволяла сохраняться промозглым осенним пейзажам, то в Лондоне в этом году зима наступила непривычно рано. Накануне ко всеобщему удивлению выпал снег. Пригороды Лондона превратились в царственные белые долины королевы зимы. Над спальными районами поднимались столбы каминного дыма. Заснеженные улицы к обеденному перерыву наполнились потоками спешащих людей.

Джон Арлингтон, запахнув поплотнее бежевое драповое пальто, сидел за столиком у самого окна в небольшом уютном кафе на Нортумберленд-авеню, пил дымящийся чай с бисквитами и читал Дейли Мейл. Впрочем, больше газеты его интересовал вход в старинное здание через улицу отсюда. На первом этаже там располагался итальянский ресторан и выставочный зал, второй этаж был отведен под банкетный зал и салоны, верхние этажи занимали офисы. Джону были не нужны люди, которые направлялись в ресторан, выставочный зал или офисы. Он мог отличить их от тех, кого ожидал увидеть. Не та походка, не та осанка, не те жесты. И уж точно у тех, кем интересовался Джон, в одежде присутствовали не те аксессуары, что присущи остальным людям. Он сидел здесь, потому что ему была назначена встреча.

До встречи оставалось двадцать минут, и сама она должна была пройти в том самом здании напротив, на одном из незанятых этажей. И людьми Джон интересовался потому, что серьезность предстоящего разговора зависела от того, кто придет на встречу. Двух людей он уже отметил, они зашли в дом около пяти минут назад с интервалом всего в несколько минут. И Джон ожидал увидеть еще двух. Они должны были прийти пешком, ведь недалеко отсюда проходило специальное заседание ложи, на которое Джон не был приглашен — что заставляло его немного нервничать.

Неожиданно произошло то, чего Арлингтон никак не мог предугадать. Стул за его столиком отодвинулся, и компанию Джону составил тот, которого Джон ожидал увидеть идущим по тротуару на той стороне улицы.

— Добрый день, Джон. Чудная погода! Ты здесь уже долго сидишь. Кого-то ждешь?

У Арлингтона был талант не смущаться удивлявшим его вещам. Как ни в чем не бывало он потянулся за бисквитом, сказал, что рад видеть составившего ему компанию человека. Джон с аппетитом откусил бисквит и, отхлебнув крепкий чай, с восхищением сказал: