У Чэн-энь - Путешествие на Запад. Том 2

– Господин, – сказал, осмелев, Чжу Ба-цзе. – Раз я никуда не гожусь, отпустите меня. Ведь я не человек!

– Зачем его отпускать? – возразил второй дух. – Польза от него хоть и невелика, но все же он ученик Танского монаха. Зовут его Чжу Ба-цзе. Давайте разденем его, посадим в пруд, а потом очистим от шерсти и приготовим из него закуски. Когда же наступит пасмурная погода, мы будем попивать вино и закусывать им.

«Ну, теперь все пропало! – решил Чжу Ба-цзе. – Пойду на закуску чертям!»

Мы не будем подробно рассказывать о том, как духи потащили Чжу Ба-цзе к пруду и бросили его в воду.

Вернемся сейчас к Трипитаке. Он сидел на склоне холма, и на душе у него было очень тревожно. Уши у него горели, глаза беспокойно бегали.

– Сунь У-кун, – сказал он наконец, – что же это Чжу Ба-цзе так долго не возвращается?

– Вы до сих пор не знаете, что это за существо, – сказал Сунь У-кун.

– Что же он за существо? Расскажи.

– Если бы в этих горах были какие-нибудь духи, он и шагу не сделал бы, а изобразил бы из себя героя и прибежал к нам с какими-нибудь новостями. Видимо, никаких духов здесь нет, и он идет спокойно вперед.

– Где же мы встретимся? – забеспокоился Трипи – така. – Ведь здесь кругом горы, глушь. Это не город, не селение.

– Не беспокойтесь, учитель, – сказал Сунь У-кун. – Садитесь, пожалуйста, на коня. Дурень ленив и, конечно, не мог уйти далеко. Подстегните коня, и мы скоро догоним его, а там пойдем все вместе.

Трипитака послушался Сунь У-куна и сел на коня, Ша-Сэн взял вещи, а Сунь У-кун, как всегда, отправился впереди.

Между тем старый дух сказал своему верному помощнику:

– Раз тебе удалось поймать Чжу Ба-цзе, значит, где-то здесь должен быть Танский монах. Сходи еще раз и поищи как следует. Только смотри не упусти его.

– Я мигом, – отвечал тот и, взяв с собой пятьдесят духов, отправился в горы.

Идя по дороге, он вдруг заметил радужные облака и почувствовал, что воздух напоен чудесным ароматом.

– Танский монах здесь, – сказал дух.

– Где же он? – спросили остальные духи.

– Когда приближается безгрешный человек, появляется радужное сияние, когда скверный – воздух наполняется зловонием. А Танский монах – человек весьма почтенный, он – небожитель, сошедший на землю. Целых десять поколений он совершенствовал себя, и Танский император сделал его своим приближенным.

Однако остальные духи ничего не видели.

– А вот и он, – указывая на облака, сказал дух.

И как только он поднял руку, Трипитаку пробрала дрожь. Затем дух еще раз показал на него, и Трипитака снова задрожал. Так было три раза. Чувствуя в душе смутное беспокойство, Трипитака сказал:

– Ученики мои! Что это меня все время в дрожь бросает?

– Видимо, у вас желудок не в порядке, – сказал Шасэн. – Вот от этого и в дрожь бросает.

– Глупости ты говоришь, – сказал Сунь У-кун. – Просто мы зашли в дикие горы, и учитель слегка беспокоится. Ничего не бойтесь. Я со своим посохом пойду вперед и буду защищать вас.

И наш чудесный Сунь У-кун взмахнул своим посохом.

Три раза он поднял его вверх, четыре раза опустил вниз, пять раз взмахнул им влево и шесть раз вправо. Проделываемые им движения полностью соответствовали древним военным уставам и были до того совершенны и необычны, что наблюдавший все это Трипитака был поражен. Такое редко встретишь даже в войске больших государств. Дух, который видел все это с горы, был до того напуган, что у него душа ушла в пятки, и он едва слышно пролепетал:

– Я давно уже слышал о Сунь У-куне, но только сейчас мне удалось убедиться в том, что не зря о нем идет такая слава.

– Господин наш, – обступив своего повелителя, молвили духи – С какой стати вы превозносите достоинства других и умаляете свои собственные?

– Волшебная сила Сунь У-куна необъятна, – отвечал старший дух – Поэтому отведать мяса этого монаха нам не удастся.

– Раз вы не можете одолеть его, – отвечали духи своему начальнику, – давайте отправим посланцев к нашему повелителю с просьбой прислать сюда все наши силы; тогда мы вместе нападем на Сунь У-куна и заставим его сдаться.

– Вы, что же, не видите, что против его посоха не устоит и многотысячное войско, – сказал им повелитель – А у нас в пещере наберется не больше пятисот воинов. Разве с такими силами мы справимся с ним?

– Ну, в таком случае нам действительно нечего думать о том, чтобы отведать Танского монаха. Да и этого Чжу Бацзе держать здесь нет смысла, надо его сейчас же освободить. – Захватить мы его захватили, а вот как освобождать будем? – спросил старший дух. – Как бы там ни было, Танского монаха нам непременно надо отведать, однако сейчас это невозможно.

– Что же, будем ждать еще несколько лет? – спросили младшие духи.

– Зачем тратить так много времени? – отвечал начальник – Танского монаха можно заполучить лишь хитростью, а не силой. Если же мы будем надеяться на одну только силу, нам не то что отведать, а и понюхать мяса этого монаха не удастся. Надо тронуть его сердце. Только таким путем мы сможем захватить его.

– А наша помощь понадобится? – спросили младшие духи.

– Нет, – отвечал начальник. – Возвращайтесь обратно, только ни слова не говорите вашему повелителю, иначе сорвете все мои планы. Я знаю один способ, с помощью которого можно захватить Танского монаха.

Младшие духи удалились, а старший дух спрыгнул с горы и, встряхнувшись, превратился в странствующего даоса. Его платье вполне соответствовало его внешнему виду:

И вот, превратившись в даоса, дух споткнулся прямо у дороги и упал. Из ушибленной ноги потекла кровь, и он застонал, призывая на помощь: «Помогите! помогите!».

А Трипитака тем временем, в сопровождении Великого Мудреца и Ша-сэна, спокойно продвигался вперед. Вдруг он услышал, что кто-то зовет на помощь.

– Боже милостивый! – удивленно воскликнул Трипитака. – Кто может звать на помощь в такой глуши? Здесь человеческого жилья нигде не найдешь. Видно, кого-то поранил дикий зверь. – И, подстегнув коня, Трипитака поехал впе – ред и крикнул: – Кто зовет на помощь, выходи!

Тогда дух выполз из травы и стал отбивать перед Трипитакой земные поклоны. Трипитака почувствовал себя очень неловко: перед ним был даос почтенного возраста. Поспешно сойдя с коня, Трипитака подошел к даосу и, поднимая его, сказал: