У Чэн-энь - Путешествие на Запад. Том 2

– Встаньте, пожалуйста!

– Больно, ох как больно! – стонал дух. Трипитака отпустил его руку и увидел у него на ноге кровь.

– Вы откуда пришли, учитель, и почему у вас на ноге кровь?

Тут дух пустил в ход все свое красноречие.

– Учитель, к западу от этой горы расположен монастырь, оттуда я и пришел.

– Раз ты монах, почему ты не сидишь на месте, не чи таешь священные книги, не возжигаешь благовоний, а бродишь здесь без дела? – спросил Трипитака.

– Видите ли, – отвечал дух, – позавчера игумен, который живет к югу от этой горы, пригласил нас, монахов, к себе в монастырь, где собирался совершить моление об избавлении нас от бедствий и ниспослании счастья. Возвращались мы оттуда поздно вечером вместе с моим учеником. Дойдя до самого глухого места, мы повстречали огромного пятнистого тигра, который утащил моего ученика. Я же от страха бежал куда глаза глядят и, споткнувшись о камень, поранил ногу. О возвращении домой нечего было и думать. И вот сейчас словно само небо послало вас сюда. Умоляю вас, учитель, явите ваше великое милосердие и спасите меня. Как только мы доберемся до монастыря, я совершу жертвоприношение и отблагодарю вас за ваши милости.

– Учитель, – отвечал ему Трипитака, приняв все сказанное духом за истину. – Мы оба с вами монахи, только я – буддийский, а вы – даосский. И хоть платье у нас различно, однако принципы, которые мы проповедуем, одинаковы. Если бы я не оказал вам помощи, то не имел бы права называться монахом. Не знаю только, что делать, ведь вы не можете двигаться.

– Не то что двигаться, я встать не могу, – пожаловался дух. – Ну ладно, – отвечал Трипитака. – Я пойду пешком, а вы садитесь на коня.

– Премного благодарен вам, учитель, за вашу доброту ко мне, но я даже на коня не в состоянии сесть.

– А я и не подумал об этом, – сказал Трипитака. – Ша-сэн! Положи вещи на коня, а сам понеси этого почтенного монаха до монастыря.

– Ладно, – согласился Ша-сэн, – понесу.

Но дух быстро обернулся к Ша-сэну и окинул его взглядом.

– Учитель, – сказал он, – тигр напугал меня до смерти, а этот монах еще страшнее. Я боюсь его.

– Неси тогда ты, – сказал Трипитака Сунь У-куну.

– Хорошо, – сразу же согласился тот.

Дух уселся Сунь У-куну на спину и удобно там устроился.

«Вот глупый даос, – усмехнулся про себя Ша-сэн, – не хочет, чтобы я его нес, а предпочитает Сунь У-куна, Вот погоди, отойдет он немного, так, чтобы учитель его не видел, трахнет тебя о камни, так ты и костей не соберешь».

«Подлая тварь, – думал в это время Сунь У-кун, тоже улыбаясь. – Как только ты осмеливаешься дразнить меня. Лучше бы поинтересовался, сколько мне лет. Своими дьяволь скими речами ты можешь морочить Танского монаха, а меня не обманешь. Я отлично знаю, что ты – дух здешних гор и что вы задумали съесть нашего учителя. Но наш учитель не обыкновенный человек, не так просто его съесть. Уж если вы решили полакомиться его мясом, то львиная доля должна достаться мне».

Между тем услышав, что Сунь У-кун что-то бормочет себе под нос, дух сказал:

– Учитель, я не дух какой-нибудь, я родился в хорошей семье, а потом стал даосским монахом. И вот теперь, на свою беду, повстречался с тигром.

– Если ты боишься зверей, почему не читаешь псалмы Северной звезды? – спросил Сунь У-кун.

Трипитака, который в этот момент как раз садился на коня, услышал их разговор.

– Скверная ты обезьяна! – прикрикнул он на Сунь У-куна. – Ты что, забыл поговорку о том, что спасти жизнь одного человека ценнее, чем построить высокую пагоду. Твое дело нести его – и все. Нечего болтать о каких-то там псалмах!

– Да ведь врет он все, – сказал Сунь У-кун. – Будь моя воля, я ни за что не понес бы тебя, боюсь только, что учитель рассердится, он – человек высокой добродетели и милосердия, хотя иногда и совершает какие-то странные поступки. Хорошо, я понесу тебя, но смотри. Если захочешь справить нужду, сразу же скажи мне. Не вздумай делать это у меня на спине. Одежду стирать здесь некому.

– Я человек старый, – отвечал дух, – и сам прекрасно все понимаю.

Итак, Сунь У-кун, неся духа на спине, вместе со всеми продолжал свой путь. Они то спускались с горы, то снова подымались. Сунь У-кун все время нарочно замедлял шаг, стараясь пропустить учителя вперед. И вот, когда они прошли примерно около пяти ли и Трипитака с Ша-сэном скрылись в долине, в сердце Сунь У-куна начала закипать злость.

«Учитель – человек почтенного возраста, а ни в чем не разбирается. Когда отправляешься в такой дальний путь, даже собственные руки кажутся тяжелыми и ты рад бы избавиться от них, а тут еще тащи на себе этого дьявола. Да будь он не дьявол, а самый порядочный человек и то в мои годы нести его просто наказание. Прикончу его и дело с концом».

А надо сказать вам, что каждая мысль Сунь У-куна тут же становилась известной духу. Этот дух обладал волшебной силой, передвигающей горы. И вот, сидя на спине у Сунь У-куна, он произнес заклинание, и в воздухе моментально выросла гора Сумеру, которая, опустившись на Сунь У-куна, придавила его. Однако Великий Мудрец подвигал головой и легко сдвинул гору на левое плечо.

– Эх ты, сынок, – сказал он смеясь, – решил придавить меня. Да я ничуть, этого не боюсь. Для меня твоя гора все равно, что коромысло. Коромысло и то тяжелее.

«Одной горы, видимо, мало», – подумал дух и тут же снова произнес заклинание. На этот раз в воздухе выросла гора Эмэй [21]и тоже опустилась на Сунь У-куна. Но Сунь У-кун снова пошевелил головой и сдвинул гору на правое плечо. После этого он выпрыгнул из расщелины и как метеор помчался вслед за своим учителем.

Все это так сильно напугало духа, что он даже вспотел. И вот, чтобы исправить положение, он снова произнес заклинание, поднял гору Тайшань и придавил ею Сунь У-куна. В этот момент Сунь У-кун совсем обессилел и, когда дух опустил на его голову гору Тайшань, все его три души громко застонали, из семи отверстий полилась кровь.

А наш чудесный дух на облаке помчался догонять Трипитаку и, протянув руки с высоты, сразу же поймал его.

Ша-сэн от неожиданности выронил вещи, но тут же, схватив свой посох, покоряющий демонов, бросился на духа. Тогда дух выхватил семизвездный меч, и между ними разгорелся ожесточенный бой.