Андрей Плеханов - Бессмертный мятежник

Секунда – и Демид скрылся из виду, заслоненный людьми. Тропинка свернула направо и Лека обнаружила, что двигается по прямой к центру ромба. Что-то менялось в ее душе с каждым шагом. Она чувствовала себя так, словно прожила тысячи жизней, побывала в каждом из этих тел, бредущих по равнине. Тысячи голосов на всех языках мира звучали в ее голове – она слышала каждый в отдельности, она понимала каждое слово и, казалось, могла вместить в своем сознании еще столько же. В ослепительно белом небе плыли золотые облака. Бесконечная пустота космоса заполняла все ее существо и не было в мире ничего полнее, тверже и осмысленнее этой пустоты…

Лека открыла глаза. Она медленно поднималась над землей, люди уменьшались в размерах и скоро превратились в разноцветные точки, ползущие по прихотливым узорам коричневого ромба на зеленой равнине. Лека почувствовала боль – кожу на ее груди обожгло, словно прикоснулся раскаленный металл. Лека вскрикнула, вихрь черной пыли украл ее дыхание и с размаху бросил на скалы…

– Приветик, Лека! – парень-охранник поймал девушку за руку, когда она проходила мимо. Ты, я смотрю, зазналась? Типа, богатой и гордой стала? Не хочешь со старыми друзьями знаться?

– Отстань, Оляпка! – Лека дернула руку, но парень вцепился, как клещ. – Никакого настроения сейчас нет разговаривать. Сам понимаешь, человек на грани смерти…

– Кто у нас тут человек? Динамит твой, что ль? Да придурок он…

– Сам ты придурок. Тебе сказали охранять Демида – вот и занимайся делом.

– Так точно! Буду защищать Динамита до последней капли крови! – Оляпка выпятил грудь и глумливо оскалился. – Как шеф приказал, так и сделаем. Хотя что толку? Если Динамит и оклемается, кто-нибудь другой его шлепнет. Правил он не признает, братву не уважает. Ну кто такое терпеть будет?

– Какие, к черту, правила? – взорвалась Лека. – Которые вы, бандюки, устанавливаете?

– Ой, ой, пионерка какая нашлась, – запищал Оляпка, чмокая губами. – Какого же хрена вы опять к нам прибежали? Можно подумать, я не помню, каким местом ты деньги на наркоту зарабатывала? Под кого попало стелилась, да хоть под того же Свина…

– Отцепи руку, в последний раз прошу! – Леке ужасно захотелось стукнуть по голове балбеса Оляпку, она сдерживалась из последних сил. – Будешь меня доставать, Кроту позвоню…

– А что Крот? – парень усмехнулся. – Думаешь, если он цивильного из себя строит, значит, типа добреньким стал? Таким же остался. Если Динамита до смерти пришьют, он и бровью не поведет. "Что же, – скажет он, – бывают ошибочки и у моих орлов". Так что, ты это, Лека… Поласковее со мной. Глядишь, столкуемся!

И вдруг он резким толчком развернул девушку, схватил ее сзади, облапив одной рукой грудь так, что Лека едва могла вздохнуть, а другой рукой зашарил внизу, пытаясь залезть Леке в джинсы.

"Надо же, десантник какой попался!" – подумала Лека. А потом с облегчением отпустила тормоза. Разрешила себе небольшую, маленькую такую драчку.

Со стороны это выглядело так: девушка резко присела, подняв руки, и выскользнула из захвата. Кисти ее зажали голову парня в камуфляже. Затем девушка резко выпрямилась, сработав корпусом. Парень кувыркнулся через голову и шлепнулся на спину, врезавшись в дверь. Железо громыхнуло на всю больницу.

Из боковой комнаты вылетел Седой и наставил пистолет на Леку.

– Руки за голову! – Седой вцепился взглядом в девушку. – Что случилось?

– Да ничего. – Лека не спеша подняла руки. – Кто тут у вас за старшего?

– Ну, я.

– Тогда объясните вашему подчиненному, этому вот раздолбаю, как нужно обращаться с клиентами. – Лека кивнула в сторону парня, с ошарашенным видом сидевшего на полу.

Она дернула плечом и пошла по коридору. Седой удивленно посмотрел ей вслед.

Прошло два дня. Демид все так же лежал без сознания, опутанный трубками и проводами. Лека плохо спала – ей снились странные, порою страшные сны. Она просыпалась и часами лежала в душном полумраке, прислушивалась к ровному дыханию Демида. Никогда время не текло для нее так медленно и мучительно.

К этому добавилась и новая напасть – непонятные боли в груди. Сначала Лека решила, что барахлит сердце, не выдерживая свалившихся на него бед. Потом начался мучительный зуд. Лека обнаружила, что над левой ее грудью появились розовые полосы, слегка пульсирующие при нажатии. Она уже было собралась обратиться к Равилю, чтобы он разобрался с этой кожной болезнью, но рисунок розовых линий заставил ее призадуматься.

Лека тайком рассматривала себя в зеркальце. Надо же, где она умудрилась подцепить эту болячку? Когда-то, кажется, она уже видела такую картинку. Похоже на ромб, внутри аккуратный крестик. Слишком красиво, чтобы назвать это лишайным пятном. Хотя чешется так, что хуже не бывает.

Скрип кровати заставил Леку немедленно повернуться к Демиду. Он сидел в постели и тупо рассматривал трубку, которую вытащил из носа. Лека вскочила, как ошпаренная.

– Дем, ты что? – от неожиданности она растеряла все слова. – Ну-ка, ложись! Тебе нельзя вставать.

Демид посмотрел на нее так, словно видел в первый раз. Растерянно обвел взглядом палату. Медленно провел рукой по забинтованной голове.

– Демид, ты слышишь меня? Ну? Ты хоть помнишь, кто я такая?

– Бу чжидау [33], – тихо прошептал Демид.

Сработала система мониторинга. В комнату вихрем ворвался Равиль в сопровождении медсестры Лизы Андреевны – огромной накрашенной тетки. Они в момент выставили Леку за дверь и захлопотали над бедным Демкой, впрыскивая ему какую-то гадость в вену. Лека стояла у окошка и кусала губы, пытаясь увидеть хоть что-нибудь через застекленную дверь.

– Ну, иди, поговори со своим героем. – Равиль вышел из палаты.

– Что, по-китайски?

– Почему же? По-русски. Только знаешь что, – доктор положил руку на плечо девушке, – не расстраивайся, если он чудить начнет. Помнишь, что я тебе говорил? Все восстановится.

Лека робко приблизилась к Демиду. Его снова уложили в постель и даже привязали руки к кровати свободными марлевыми тесемочками. Героем назвать его было трудно – бледная тень прежнего Демида.

– Дема, привет. Как дела?

– Добрый день. – Дема говорил тихо, но очень отчетливо. – У меня дела хорошо. Вот, господин доктор сказал, что я буду выздоравливать.

– Ты хоть помнишь, кто ты такой?

– Я был Лю Дэань. Но господин доктор сказал мне. Я знаю, что теперь я – Демид. Я вспоминаю.

– Какой Лю Дэань? Что это значит, Дем? Это что, игра такая?

– Я был Лю Дэань там, откуда пришел. Я жил там.

– Долго?

– Всю жизнь.

– Хорошо, хорошо. А где это было?

– В Поднебесной.

– В Китае? А в какое время?