Артем Тихомиров - Свиньи во тьме

Ко мне вышел порядком разжиревший крыс в нарядном кафтане. Поглядев на меня сквозь очки, он поинтересовался, что мне нужно. Я объяснил. И про затруднения тоже. Крыс подскочил чуть не до потолка, засуетился, чуть по стенам не забегал. Такое с ними бывает в состоянии возбуждения, хотя… у Сиория Мормышки я подобного не замечал.

Я ждал, пока хозяин успокоится, гадая, что означает его реакция.

– Для меня это огромная честь! Огромнейшая, господин сержант! Вы можете жить у меня сколько хотите – я не возьму с вас ни пистоля!

– Это почему? – спросил я. – Мы не требуем особого отношения. Мы можем восполнить недостаток средств обменом…

– Вы не поняли! Я не возьму с вас денег! Несколько дней назад несколько моих родственников, прибывших ко мне из Бараниенбурга, попали под обстрел вражеской конницы. Какие-то волчьи отряды прорвались в тыл союзных войск. Завязался бой между противником и группой, что охраняла обоз. И если бы не подоспевшие на помощь свины из Бригады, волки захватили бы обоз и увели в плен моих родственников – племянников, сестер, братьев. А кто попадает к зубастым… – Крыс воздел руки к потолку, словно призывая в свидетели всех богов. – Свины избавили меня от горькой судьбы того, кто оплакивает родных! Слава свинам!

Я огляделся. Наша беседа уже привлекала внимание посетителей. Они прислушивались к словам крыса и во все глаза пялились в мою сторону.

Перед ними стоял один из Тех, Легендарных…

Что ж это получается, теперь и по улице спокойно не пройдешь? Только бы не бросились просить автографы.

– Вы получите, господин сержант, все, что требуется! Это моя единственная возможность отплатить свинам за оказанную услугу… Итак! Вам нужны комнаты? Еда? Умыться? Овес для лошадей? – Крыс вынул записную книжку и с быстротой молнии что-то в ней начеркал.

– Эээ… В общем, все это нам нужно, – ответил я.

– Ох, горе мне, горе! – вскричал вдруг хозяин постоялого двора.

– Что?

– Я забыл представиться! Какая непростительная ошибка с моей стороны! Моя имя Ушан Грызухо. Прощу меня простить!

– Да ладно, что так убиваться?

– Сейчас все будет сделано!

Крыс вынул из кармана серебристый колокольчик и принялся звонить. На звон сбежалась целая крысиная орда, крысы всех сортов и размеров, от мала до велика. Настоящая крысиная империя. Видимо, это и есть родственники Ушана, которых спасли свины.

Хозяин прочел им краткую лекцию. По мере прочтения глаза крыс загорались восхищением и благодарностью. Мне стало неловко. Ненавижу официоз, в центре которого оказываюсь я сам.

Грызухо дал отмашку – и вся крысиная братия стремглав бросилась исполнять приказ. Мне пришлось потесниться, чтобы не быть затоптанным насмерть, после чего выскочил во двор. Там уже болтались мои парни. Мормышка и Пышехвост ссорились.

Та-ак. Кажется, приходят в норму, если находят силы на перепалку.

Я дал указание Грязнуле поступать в распоряжение крысюков. Пришло время позаботиться об ужине. Начиная с отъезда к Огурцу мы ни разу не поели как следует. Для выбора меню я подозвал Барсика. Это отвлекло котяру от выяснения отношений с Мормышкой.

Между ними была затяжная вялотекущая война. Эти двое фыркали друг на друга, но до драки дело не доходило. Оба держались определенных границ. Подозреваю, что Сиорий побаивался чар, которые мог применить Пышехвост, если разозлится по-настоящему, а сам кот считал зазорным тратить столько сил на какую-то голохвостую тварь.

Кот подошел ко мне сверкая глазами. Я охладил его боевой задор, пригрозив, что специально для него закажу тарелку вареной цветной капусты.

– Он сказал, что я ходячая блохоловка…

– Не надо мне жаловаться, Барсик. Я не твой папаша!

Чародей надулся. В этом он большой специалист. Мы отхватили себе в общем зале самый большой стол и сделали заказ. Посытнее да побольше. И пиво! Конечно, лучшее пиво! Два бочонка!

Разобравшись с лошадьми и забросив вещи в комнаты на втором этаже, парни присоединились к нам. Пирушка была славной. Мы поглощали очень даже недурственные харчи так, что за ушами трещало.

Заливши глаза, чародей позабыл о своей неприязни к Мормышке. Крыс не возражал, потому как тоже накачался превосходного портера. Вместе они спели какую-то залихватскую песню из репертуара лесных разбойников, чем рассмешили всех до колик в животе. Короста упал со стула. Я вытирал слезы рукавом. Хохотал весь зал.

Малышня со всех окрестностей сбежалась к постоялому двору, чтобы посмотреть на то, как мы пируем. Мы – герои. Нам хлопали, нам кланялись, перед нами снимали шапки. Ни один бродячий цирк не пользовался здесь такой популярностью.

Пышехвосту особенно нравились комплименты, отпускаемые в наш адрес. Его тщеславие каталось как сыр в масле.

Он исполнил свой трюк с кошельком, выясняя, не потерял ли кто-нибудь поблизости пару тройку монет.

– Хочу прошвырнуться по кошечкам, если таковые имеются, – подмигнул Пышехвост.

У него получилось. Кем-то потерянный кожаный мешочек, спикировал из пустоты ему в руку.

Чародей сверкнул глазами – во как! – и развязал находку. На ладонь ему высыпалось несколько золотых пистолей. И что-то еще. Деревянная штуковина с каким-то знаком, вырезанным на ней, и записка. Парни орали и рассказывали друг другу разные истории. Мы с Пышехвостом оказались на несколько минут в некой изоляции.

Кот развернул бумажку и стал читать. Улыбка сползла с его физии. На ее место пришло нечто, что можно определить как «что это за хреновина»! Я взял у него записку и прочитал: «Вонючка, сержант. Грязнуля, Полтинник, Пегий, Короста, Чертополох, Отрыжка, Сиорий Мормышка, Кысюн Пышехвост…» Ничего не понимая – пиво ударило в голову – я прочел еще раз. Получилось то же самое, никакой разницы.

– И что это значит? – спросил я у Барсика.

Кот икнул, его взгляд принялся блуждать по сторонам, словно он кого-то искал.

– Эй…

– Да, – встрепенулся чародей. – Тут дело нечисто! Распроклятье! Я нашел кошелек одного из…

– Кого? – спросил я.

– Помнишь… того шпика, на которого мы охотились в Похлебке?..

Я начал смекать, но не до конца.

– Вот если бы он или кто-то занимающийся тем же самым обронил эту вещицу, а я бы нашел, была бы там подобная записка?..

Кот уставился на меня осовевшими зелеными провалами. Я все понял. Я сгреб котяру за шиворот и потащил к выходу из зала. Короста спросил куда мы, я сказал, что мы должны обсудить одно дело.

Когда мы очутились за пределами двора и толп поклонников, было очень сумеречно. Горящие фонари усиливали наступающую темноту.

– Слушай, дружок, говори прямо: они опять тут? Охотятся за нами? – Мы выползли на улицу и встали рядом с одним из фонарных столбов.

Во имя Свиноматери, я и не знал, что так напился. Меня шатало. Кот был не лучше.