Леонард Карпентер - Гроза Кровавого побережья

— С тем же успехом ты будешь тут в безопасности от своих дружков-пиратов. — Филиопа задумчиво взглянула на мерцающие огни порта. — Ведь они могут обидеться на тебя.

— Да, но их-то я не боюсь. Если б они хотели выступить против меня, им хватило бы ума на то, чтобы понять, насколько им самим выгодно помочь мне осуществить свои планы. — Он рассмеялся. — Нет, я не беспокоюсь, я не собираюсь бомбардировать город или топить галеры своих друзей. Их и наши судьбы связаны. — Он обнял Филиопу и крепко поцеловал. — Что же до нашей спальни — она будет расположена выше и выглядеть еще грандиознее, чем эта комната.

— Мне нравится здесь. Тут теплее, чем на берегу. — Ускользнув от Конана, Филиопа распустила свои густые, темные волосы и встряхнула их на ароматном ветру. — Камни до сих пор теплые, так же как плитка под ногами. Сев на обломок стены у края парапета, она сбросила сандалии.

— И звезды тут ярче, — заметил Конан, снова подтянув девушку поближе и глядя в небо. — Будет ли верхушка мачты «Ворона», на котором я как-нибудь туманным вечером отправлюсь в путь, достаточно высокой, чтобы с нее вот так же хорошо были видны звезды?

— Если так, то я поднимусь на мачту твоего нового корабля и помогу тебе спустить паруса, — сказала Филиопа, уклонившись от его объятий и встав на плитки. — Но сначала давай спустим один из парусов прямо здесь. — Потянувшись за спину, она расстегнула свои одежды и дала им соскользнуть по обнаженным лодыжкам.

— Тогда приготовься к тому, что тебя возьмут на абордаж, — хрипло пробормотал Конан, сбросив одежду вслед за девушкой.

Филиопа повернулась и, сверкнув обнаженными ногами, метнулась в сторону от него. Гибкая в лунном свете, она порхала среди теней. Конан бросился за ней…

Главный посол Ади Балбал степенно вылез из кареты, которую за ним посылали. Отделанная золотом, инкрустированная слоновой костью и лазуритом, карета аж сверкала. Маковка ее крыши была украшена минаретами, словно маленькая путешествующая мечеть какого-нибудь нового культа братства Тарим. Великолепие кареты едва не ослепило посла, когда она заискрилась в лучах полуденного солнца. Тем не менее присутствие стражников, кучера и ожидающего почетного караула заставило Ади Балбала притвориться, что он не замечает всего этого. Важность его миссии и высокородное происхождение требовали не меньшего.

Во всяком случае, поездка в императорской карете превратилась в маленький спектакль, устроенный императором Аграпура. Теперь же сам дворец — купол над куполом, шпиль над шпилем, украшенные драгоценными камнями, черепичной плиткой и различными сплавами — возвышался над Ади Балбалом. Посол же принимал все эти безвкусные внешние проявления роскоши как и положено: едва глядя на них. Вместо того чтобы восхищаться чудесами дворца, он, нахмурившись, высокомерно кривил губы, наполовину скрытые усами, краем глаза разглядывая расточительно богатые одежды стражей, в основном женщин, которые приветствовали его во внутреннем дворе.

Даже Ади Балбал, хоть и с неохотой, согласился бы, что лошади его экипажа заслуживают самого пристального внимания. Роскошные животные. У них был медово-коричневый окрас, аккуратно подстриженные и перевязанные золотистыми лентами белые гривы. Отличные быстроногие скакуны, хотя и очень крупные, как тяжеловозы или лошади тяжелой кавалерии, они казались много больше, чем нужно было, чтобы нести по голой степи всадника, вооруженного только мечом и луком, у которого с собой лишь одеяло и сухой паек на несколько дней. Без сомнения, такие скакуны замедлили бы бег после нескольких часов погони и не выдержали бы долгих путешествий.

— Его Высочество Ади Балбал, — зазвенел тенор евнуха. — Великий Посол из Гирканийской империи.

Его титул, прозвучавший в портике с тройной аркой, эхом прогремел вдоль ведущей вниз широкой мраморной лестницы и понесся дальше в золоченые недра дворца. Он прозвучал одновременно как сообщение и приглашение. Ади Балбал старался не идти слишком быстро, что могли расценить как излишнюю порывистость или излишнее раболепие.

Никто из туранских правителей никогда никуда не спешил. Легковооруженный эскорт неторопливым шагом провел Ади Балбала через огромный пустой зал, через еще один ряд порталов и безвкусный сверкающий бальный зал. Но вместо того, чтобы подняться под какой-нибудь купол или выйти на высокую террасу дворца, как ожидал Ади Балбал, его повели вниз по винтовой лестнице с широкими алебастровыми перилами. От подножия лестницы протянулся выложенный плиткой коридор с изящными окнами, расположенными высоко над головой. Он заканчивался двойными дверьми, чьи витиеватые бронзовые створки, хоть и полированные, слегка отливали зеленью. Здесь почетная стража с позвякивающими золотыми топорами остановилась и отступила в открытые порталы. Мажордом в высоком тюрбане глубоко поклонился гостю. Изящно взмахнув рукой в перчатке, он пригласил гирканийца пройти в звенящую эхом залу, где его ожидали три высокородных правителя, разодетые в шелка.

— Приветствую и с радостью говорю вам: добро пожаловать, Ади Балбал. Я правильно назвал ваше имя? — спросил самый маленький и тучный из троих. Он был старше остальных, но, одетый в деловую «дашику» и феску из картезианского шелка, выглядел самым подвижным. Суетливо метнувшись вперед, он протянул руку послу Гиркании: — Я — император Йилдиз. Очень рад познакомиться с вами.

Поняв, что эмиссар не имеет западной привычки пожимать руки, или, скорее, считает это ниже своего достоинства, император Йилдиз позволил себе крепко хлопнуть своего гостя по плечу.

— Этот высокий речной тростник — мой сын, принц Ездигерд, — император Турана кивнул, указав на столь же просто одетого дворянина, который внешне чем-то походил на него. — А это — мой Главный Казначей Нефет Али. — Третий дворянин был одет более роскошно — в шелковую блузу и панталоны с кушаком. На голове его возвышался дорогой тюрбан, а на ногах были комнатные туфли с золотыми кисточками.

Ади Балбал раньше никогда не видел императора Турана, поэтому, войдя в залу, сначала решил, что этот третий и есть Йилдиз. Для гирканийца (с его подобранной со вкусом и практично стянутой свободной рубахой, жилетом из овчины, грубыми штанами для верховой езды и отделанными мехом сапогами) люди запада выглядели изнеженными и слабыми. На их приветствие Ади Балбал ответил чопорно холодным поклоном, с подозрением поглядывая на широкую галерею.

— Вы пригласили меня на дипломатическое совещание или помыться в бане? — спросил Ади Балбал. Он задал такой вопрос потому, что в зале за террасой, на которой они стояли, виднелся отделанный золотистой плиткой бассейн, наполненный синей, зеркально спокойной водой.