Крис Вудинг - Элайзабел Крэй и Темное Братство

Комната первого этажа оказалась пуста.

Воздух был затхлый, пыльный, а еще Таниэль уловил давно знакомый кисловато-приторный душок, какой витал почти в любом заброшенном жилище. Он немного постоял у входа, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте, а затем бесшумно ступил внутрь. Колыбельщик, заслышав его шаги, немедленно удерет. Весь успех предприятия зависел от умения охотника передвигаться беззвучно, словно тень. Он медленно прикрыл за собой дверь, и мрак в помещении сгустился.

Таниэль закусил губу. Все его чувства были обострены до предела. Он старался уловить малейший звук, движение, колебание воздуха — все, что могло бы свидетельствовать о близости монстра.

Сквозь единственное небольшое окошко с чудом уцелевшим пыльным и грязным стеклом в комнату сочился слабый свет. Таниэль разглядел на полу какой-то мусор, кучи пыли, несколько обглоданных трупов мелких собачонок и множество дохлых крыс — вернее, их косточек. А пахло здесь не только пылью и кислятиной, но и подсохшей кровью.

Удостоверившись, что колыбельщика нигде нет, Таниэль продолжил поиски. Весь первый этаж занимало единственное просторное помещение, откуда наверх вела деревянная лестница. Жилище, что и говорить, было неухоженным и более чем скромным даже в прежние спокойные времена, до того как хозяева его покинули. Теперь же как внутри, так и снаружи царили запустение и разруха. И с этим приходилось считаться.

Таниэль поднялся наверх, с величайшей осторожностью ступая на шаткие ступени. В комнате второго этажа было два окна, до половины прикрытых дырявыми и грязными шторами. Сквозь прорехи пробивался слабый свет газовых фонарей с улицы. Здесь было еще темнее, чем внизу, и в спертом воздухе так едко, остро пахло зверем, звериным логовом, что Таниэль едва не закашлялся. Повсюду громоздились какие-то ящики, корзины и клети. Колыбельщик мог притаиться где угодно посреди этого хлама. Таниэль тихо прокрался на середину комнаты. Ему стало казаться, что здесь даже холоднее, чем на улице. Промозглый воздух, попадая в ноздри, пощипывал горло, леденил легкие и сердце.

Сверху донесся приглушенный шум. Что-то мягко шлепнуло по потолку. У Таниэля перехватило дыхание. Рука дернулась сама, направив дуло пистолета вверх.

Колыбельщик был наверху. На третьем этаже.

Таниэль неслышно подошел к лестнице и взял на прицел едва различимый прямоугольник верхнего проема. Ему казалось, что на последнем этаже должно быть немного светлее. Какая-то смутная тень на мгновение мелькнула в проеме и тотчас же беззвучно исчезла, но Таниэль не был уверен, видел ли он ее на самом деле или это ему только померещилось.

Не без труда подавив внутреннюю дрожь, он взялся за перила. Деревянный брус оказался на ощупь жестким и шершавым. Все так же целясь в верхний лестничный проем, охотник стал медленно, осторожно взбираться по ступеням, молясь про себя, чтобы рассохшееся дерево не скрипнуло под его легкой ногой, не выдало прежде времени его присутствия. И молитва была услышана: ему удалось преодолеть старую лестницу совершенно бесшумно. Вверх, выше, еще выше — каждая ступенька словно трудный подъем длиной в милю.

Когда голова и плечи — и правая рука с пистолетом — оказались выше уровня пола, Таниэль поспешно огляделся по сторонам. В эти несколько мгновений он являл собой мишень лучше не придумаешь. Нападения можно было ожидать с любой стороны. К счастью, все обошлось. Все так же осторожно он поднялся на последнюю ступеньку.

Помещение, равное по размеру комнатам на нижних этажах, служило спальней. Единственная кровать с грудой рваного тряпья, в которое превратились постельные принадлежности, стояла у одной из стен. Больше в комнате не было ничего, если не считать дохлых крыс и других мелких животных, названий которых Таниэль не знал. Сквозь выбитое окно внутрь проникали не только тусклый свет фонарей, но и клочья тумана. Охотник плотнее запахнул свой плащ и шагнул на середину комнаты. Колыбельщика не было и здесь.

Но кто же тут бродил?

Таниэль приблизился к окну, переступив через останки какого-то зверька с пушистым светлым мехом. Глухой стук, который привлек его внимание, мог издать отвалившийся от стены кусок штукатурки. Или то был отголосок взрыва одной из бомб, сброшенных с дирижабля? Или… Да мало ли что!

Выглянув наружу, он увидел под самым окном широкий каменный выступ, который опоясывал весь дом и почти касался стены бывшего синематографа, в толще которой как раз над выступом охотник разглядел сквозь туман темное отверстие. Через него можно было попасть на верхний этаж просторного здания.

— Похоже, именно здесь твой парадный вход, — прошептал Таниэль.

Он посмотрел вниз. Укрытые пеленой тумана, булыжники тротуара были почти неразличимы для взора. И все же, усмехнулся про себя Таниэль, туман недостаточно густ, чтобы в случае чего смягчить падение с двенадцатиметровой высоты.

Но о прекращении погони не могло быть и речи. Такая мысль ему даже в голову не пришла. Он во что бы то ни стало должен был сегодня же избавить Лондон от одного из многочисленных монстров, от колыбельщика, которого выследил и гнал до самого логова.

Таниэль бесшумно запрыгнул в оконный проем и поставил ногу на каменный карниз, проверяя его прочность. Кладка не крошилась и выглядела вполне надежной. Зажав в правой руке пистолет, а левой придерживаясь за стену, он выскользнул из относительной безопасности оконного проема чьей-то заброшенной спальни, ступил на узкий выступ и стал продвигаться к зданию синематографа. Справа простирался бескрайний океан тумана. Эта бездна манила, тянула к себе, жаждала жертвы. Гранитный выступ, по которому пробирался охотник, в ширину едва ли превышал двадцать сантиметров.

Когда колыбельщик выскочил из своего убежища, Таниэль был на полпути к отверстию в стене соседнего здания. За все время путешествия по узкому карнизу главной заботой было удержать равновесие, чтобы не рухнуть вниз, а потому юноша был не вполне готов к встрече с противником и секунду промедлил, прежде чем вскинуть пистолет. На мгновение перед ним мелькнул темный узкий силуэт, в туманной мгле сверкнули безумные огни янтарных глаз, блеснули короткие и острые белые зубы, и тут прогремел выстрел, а Таниэль потерял равновесие, и мир вокруг закачался: нога юноши сорвалась с карниза. Пару секунд, которые показалось ему вечностью, он балансировал над бездной. А потом упал.

Инстинкт оказался быстрее рассудка: Таниэль выбросил руку вперед и вверх и в падении успел ухватиться пальцами за край выступа. Все это произошло прежде, чем он успел осознать случившееся и по-настоящему испугаться. Мышцы плеча и предплечья, которые внезапно приняли на себя вес всего тела, едва не порвались, но Таниэль тотчас же извернулся и уцепился за край карниза другой рукой. Теперь он висел над бездной, изо всех сил цепляясь пальцами за выступ.