Constance_Ice - Гарри Поттер и келья алхимика. Главы 1-8.

К чему все это?! Краем глаза я вижу, как высоко и удивленно подскакивают брови у мисс Вэл.

"Но я знаю, что вы найдете его. Вы избраны, молодой человек. И когда это случится, пусть Данбала сохранит вашу душу от искушения".

Мистер Моллумба неторопливо поднимает стекло со своей стороны и с максимальным достоинством выдвигает наружу огромные ноги в ботинках от "Доктор Мартенс". А я словно продолжаю плавать где-то посреди моего сна и непонятной, странной яви, которая сейчас мне кажется более безумной, чем сон.

"Ваш багаж, сэр?" – уважительно обращается к нему швейцар.

"Борегар, подожди! Ты не сказал…"

Огромный черный мужчина наклоняется над машиной и печально покачивает крупной гладко выбритой головой.

"Это – вне слов, Северус. Думаю, он уже понимает это".

Пройдя на цыпочках в свою комнату, я долго смотрю в окно, пока Сьюзен тихо дышит под одеялом. Странные слова Борегара Моллумбы не идут из головы, а сон продолжает держать меня в петле непривычной реальности, поэтому я не сразу осознаю, что в комнате начинает знакомо пахнуть серой и горелой бумагой. Я не оборачиваюсь, пока очередное письмо не начинает нетерпеливо потрескивать раскаленными уголками. На нем медленно догорают строки:

"Цепь из цветов труднее порвать, чем цепь из железа".

"Тише", – негромко говорю я и киваю на кровать. – "Она спит".

Точно понимая меня, письмо медленно и аккуратно сворачивается в пылающий комок и бесшумно испаряется, осыпая ковер искрами жидкого огня.

А я все стою, смотрю на то, как уличный фонарь раскачивается в темноте на ветру, и думаю о том, как завтра посмотрит на меня Джейсон МакТаггарт, когда я, маг, попрошу его преподать мне урок магловской физики.

Но, в конце концов, все мы сделаны из звезд, не так ли?

На следующее утро Гермиона позвонила ни свет, ни заря и раздраженно сказала, что безнадежно увязла в переводе свитка. Зная Гермиону, я понял, что ей это кажется почти вселенской катастрофой. Поэтому я не удивился, что Сьюки, готовая прийти на выручку всем и каждому, вызвалась ей помочь.

На улице раздражающе сыпал мелкий холодный дождь. Мисс Вэл прямо с утра привезла Гермиону из Брикстона и, оставляя на лестнице лужицы воды, стекавшей с бесформенного пальто, понеслась прочь, сбивчиво пояснив, что ей срочно нужно в Йоркшир.

"Что-то случилось с традиционными способами связи", – она нервно кусала губы. – "Все последние записки, посланные с совами, сегодня ночью были отслежены Упивающимися. Несколько членов Ордена были арестованы. Даже Моуди впал в панику: подумать только, его неусыпная бдительность не сработала! Я еще никогда не слышала, чтобы он так ужасно ругался".

"Они следили за нашими совами?" – быстро спросил я, спускаясь по лестнице следом за ней.

"По всей видимости, государственная система совиной почты с сегодняшнего дня прикрыта целым комплексом следящих заклятий. Частные птицы пока летают бесперебойно, ястреб Дикоглаза регулярно доставляет донесения. Но далеко не у всех есть почтовые голуби или вороны", — мисс Вэл раздраженно встряхнула зонт над кадкой с одиноким фикусом. – "Эти консерваторы даже слышать не хотят о сотовых телефонах и электронной почте!" – прорычала она и, перед тем, как снова исчезнуть за стеной мокрого тумана, добавила. – "В самом крайнем случае пошлешь голубя Сьюзен. Ты же понимаешь, нужно быть осторожнее, пока мы не придумаем какой-нибудь новый способ связи. Но ни шагу на улицу! У тебя сейчас появились серьезные проблемы – вот, держи. Прочитай и сам все поймешь", — она сунула мне в руки помятый ворох колдовской прессы с боязливо шевелящимися на фотографиях фигурами и, запахнув полы пальто, побежала вниз по лестнице.

Когда я вернулся, девчонки уже закрылись в нашей комнате с кучей словарей и свитков с комментариями к учебникам по Древним Рунам. При первой же попытке войти меня бесцеремонно выставили, чтобы не мешал; я даже не ожидал такой категоричности от Сьюки. Она вообще вела себя так, точно я ее чем-то обидел. В результате почти полдня я слонялся по коридору и считал минуты до того момента, когда Джейсон МакТаггарт вернется с работы.

Ждать его пришлось почти целый день. Газеты передо мной пестрели заголовками об очередных арестах и нападениях Упивающихся. Крохотная страничка "Листка Сопротивления" назойливо мозолила глаза воззваниями, щедро рассыпанными среди страшных сообщений об очередных казнях. Неизвестный автор заметки проводил откровенные параллели между путчем Вольдеморта и стремительным политическим возвышением Генриха фон Гриндельвальда. Магическую историю нашего времени я знал плохо: профессор Биннз о ней ничего не мог нам поведать, так как умудрился умереть гораздо раньше, а Элджернон Джонс с ходу окунул нас обратно в историю развития Темной магии, так что век двадцатый незаметно прошел мимо нас.

В "Пророке" же царила атмосфера полной безнадеги. Почти на каждой странице зияли пустотой безлюдные коридоры Хогвартса, на других цитировались фразы Вольдеморта из пресс-релизов о новых облавах в Йорке – там независимый отряд Сопротивления смог взорвать контору Специальной Бригады по Уничтожению Опасных магглов, но переговоры повстанцев были отслежены через сов, и часть группы захватили Упивающиеся. Так вот в чем дело…

Я внимательно просмотрел все, что было написано об этом случае, и задумался.

Чувство безнадежного отчаяния, приступы которого изводили меня еще так недавно, куда-то бесследно исчезло. Осталась только цель, и ее мне было нужно сохранить во что бы то ни стало. Записная книжка с Планом была уже изрядно потрепана, когда я раскрыл ее и постарался подсчитать, каких еще деталей не хватает в моей головоломке. Как это там говорил Рон? Сперва нужно принять решение о типе партии, и только после этого делать ход. Что делать, я уже знаю. Эльфы, гиганты, гоблины. Союзники. Материальная база. Мозги. Что еще?

Пикассо раздраженно заворчал, когда я снял его с любимого насеста над мойкой и привязал письмо к лапке. Он был явно недоволен, что его снова отправляют куда-то в совершенно нелетную погоду, но я не стал слушать его возражения и бесцеремонно выбросил Пика в окно. Встречу я назначил на завтрашнее утро, если я все правильно рассчитал, с ними успеют связаться. Я не сомневался, что мое предложение будет принято, но станет ли эта деталь в головоломке последней?

Пикассо принес ответ через несколько часов.

Свидание мне назначили на завтра в самом центре города. Я рассматривал неровные строки письма, написанного округлым – типично женским – почерком, который был мне знаком, и размышлял о том, что мой будущий собеседник, даже не будучи лондонцем, выбрал идеальное место встречи. Название улицы мне ни о чем не говорило, но ориентир, на который ссылались в письме, был всем известен. Впрочем, этот район все равно следовало предварительно проверить.