Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)

— А почему усомнилась?

— Понимаешь…

Фелисина не договорила. Она почти ползком добралась до ближайшей статуи… Обнаженная старуха, лежащая на боку. Белый камень, из которого была вырезана эта статуя, покрывали сетка трещин и темные пятна плесени. Но зачем мастеру понадобилось с такой дотошностью воспроизводить каждую морщинистую складку на старческом теле?

Лицо статуи было умиротворенным и даже радостным. Фелисине вспомнилась госпожа Гэсана. Лежащая старуха вполне годилась той в сестры. Фелисине вдруг захотелось потрогать статую, и она протянула руку.

— Не смей ничего трогать! — крикнул ей Кульп. — Зал наполнен магической силой. Недаром у меня все волосы на затылке шевелятся.

Фелисина отдернула руку.

— Зачем ты меня пугаешь? Просто статуи.

— Статуи, девочка, обычно стоят на пьедесталах. А эти?

— Эти лежат на полу. Может, тогда были другие вкусы?

В зале стало намного светлее. Фелисина обернулась. Кульп стоял, упираясь руками в дверной проем. Маг близоруко моргал, разглядывая странную галерею.

— Статуи? — усмехнулся Кульп. — Ты ошиблась. Здесь проходил магический Путь.

— Есть ворота, которые лучше не открывать, — произнес Геборий.

Умудрившись ни за что не задеть и не споткнуться, старик обошел мага и встал рядом с Фелисиной. Голова его была запрокинута. Растрескавшиеся губы улыбались.

— Ее дочь избрала путь странствующих, — сказал Геборий. — Нелегкое путешествие. Ничего удивительного: тогда многие предпочитали этот путь, стараясь попасть в мир Властителей. Его считали более достижимым, что ли. К тому же он был древним, а на закате первой империи все древнее пользовалось особым почетом.

Старик горестно вздохнул, будто вспоминал собственное прошлое.

— Понятно, что родители стремились помочь собственным детям. Хотели сделать этот путь более удобным и безопасным. Слишком много ищущих исчезали тогда в магических лабиринтах. А тут еще войны, которые первая империя вела на своих западных границах.

Кульп тронул его за плечо. Прикосновение мага прервало словесный поток. Геборий провел по лицу невидимой рукой и вздохнул:

— Так легко затеряться…

— Нам нужна вода, — сказал Кульп. — Нет ли среди ее воспоминаний тех, что связаны с водой?

— В этом городе было полно источников, каналов, бассейнов и фонтанов, — сообщил Геборий.

— И все они давно засыпаны песком, — поморщилась Фелисина.

— Возможно, не все, — возразил Кульп.

От недостатка сна и песчаных атак глаза мага были совсем красными. Упавшая дверь сильно повредила ему нос, который распух и приобрел синюшный оттенок.

Фелисина продолжала глядеть на тело лежащей старухи.

— Надо же, когда-то она была живой женщиной.

— Все они были живыми, — сказал Кульп.

— И жили очень долго, — добавил Геборий. — Алхимические средства и ритуалы продлевали им жизнь. В этом городе жили по шестьсот — семьсот лет и могли бы жить еще. Их погубил другой ритуал.

— Потом город затопило водой, насыщенной солями, — сказал маг.

— Отчего окаменели не только кости, но и сами тела, — подхватил Геборий. — Поток этот породили дальние события. Бессмертные стражи пришли и ушли.

— Что еще за бессмертные стражи? — спросила Фелисина. Геборий не ответил. Он снова запрокинул голову и сказал:

— Неподалеку есть источник.

— Так веди нас туда, слепец, — потребовала Фелисина.

— У меня еще столько вопросов, — заявил Кульп.

Геборий улыбнулся ему, как улыбаются нетерпеливым детям.

— Потом. Наш путь к источнику многое тебе объяснит.

Окаменевших жителей древнего города было несколько сотен. Спокойное и даже радостное принятие ими смерти почему-то задело Фелисину.

«Оказывается, конец не всегда бывает мучительным. Жрецы утверждают, будто Клобуку все равно, как и в каком состоянии умирает человек. Самые обильные урожаи смерть пожинает во время войн, голода и эпидемий. Если верить жрецам, Клобук давно привык к толпам душ возле врат своего царства. Теперь я знаю: не все приходят туда с плачем и стенаниями. Смерть бывает и сладостной».

Она ощущала незримое присутствие Клобука. С самого их возвращения в реальный мир он постоянно находился рядом. Фелисина вдруг поймала себя на том, что думает о Клобуке как о… возлюбленном. Он проник в глубины ее существа, и это придавало ей уверенности.

«Я не боюсь Клобука. Сейчас мне страшны лишь Кульп и Геборий. Говорят, боги боятся смертных сильнее, нежели друг друга. А Клобука я не боюсь. Я ловлю отзвуки его мыслей. Он наверняка должен мечтать о реках крови. Может, я уже давно принадлежу богу смерти? Что ж, тогда я отмечена».

Геборий повернулся к ней, глядя воспаленными, невидящими глазами.

«Никак ты читаешь мои мысли, старик?»

Его губы сложились в подобие лукавой улыбки. Геборий отвернулся и пошел дальше.

Из зала, наполненного умиротворенными мертвецами, они вышли в туннель. Потоки воды отполировали каменные стены до зеркального блеска. Потолок казался угрожающе низким. Они шли, и вместе с ними перемещался магический свет Кульпа.

«Мы бредем, словно живые трупы, обреченные Клобуком на бесконечное путешествие», — подумалось Фелисине.

Туннель вывел их на узкую, кривую улочку. Фелисину поражало, с какой ловкостью Геборий обходил груды вывернутых из мостовой камней. Улицу накрывала стеклянная крыша, теперь сплющенная и во многих местах пробитая. По обеим сторонам стояли невысокие дома. Сточные канавы, засыпанные песком, тоже были из стекла.

На улице им снова встретились окаменевшие трупы, однако их позы и выражение лиц были совсем иными. Не умиротворенность, а ужас читался на каждом лице.

Геборий остановился.

— А вот вам новые свидетельства. Как видите, эти люди умирали совсем по-другому.

Кульп склонился над окаменевшим трупом мужчины.

— Странствующий.

— Да, — подтвердил бывший жрец Фенира. — В этом городе жило немало странствующих и диверов. Силы, которыми они хотели повелевать, однажды вырвались из-под их власти. Страшно подумать, что здесь творилось. Люди сходили с ума, бросались на своих родных. Город был уничтожен за считанные часы.

Внимание Кульпа привлек другой труп, едва заметный среди нагромождения тел.

— Здесь погибли не только люди.

— Не только, — со вздохом подтвердил Геборий.

Маг разглядывал обезглавленный, изуродованный труп, у которого уцелела лишь рука и часть ноги. Кожа коричневого цвета, крупные кости, веревки жил, бывших когда-то сильными мускулами. Где-то она уже видела такие тела… Ах да, там, на борту «Силанды»… Тлан-имасы.

— Это и есть твои «бессмертные стражи»? — спросил у Ге-бория Кульп.

— Да.

— Их здесь тоже полегло немало.

— Ты прав, маг, — сказал Геборий. — Странствующие и диверы были таинственным образом связаны с тлан-имасами. Жители этого города вряд ли подозревали о таком родстве, хотя горделиво именовали себя первой империей. Подобная дерзость рассердила тлан-имасов; они посчитали, что люди беззастенчиво присвоили себе чужое звание. Ведь первая империя — это владычество тлан-имасов. Однако их сюда привело не желание наказать людей за дерзость. Тлан-имасы почуяли, какой бедой грозит устраиваемый ритуал, и поспешили выправить положение.