Анна Клименко - Лабиринт Сумерек

«Жив! – успела подумать ийлура. – Хвала Фэнтару, жив!»

…Радужная пленка стремительно приближалась, увеличиваясь в размерах. Эристо-Вет даже показалось, что Граница причмокивает, как сладкоежка при виде пирожка. А в следующее мгновение ийлура плечом врезалась в этот водораздел живого и мертвого; Граница спружинила, словно в недоумении, а потом разошлась. Словно кто-то раздернул шторы навстречу лунному свету.

Шедший по другую сторону улицы элеан только и успел, что удивленно моргнуть при виде вываливающейся из окна гостиницы синеволосой женщины. Правда, до мостовой она так и не долетела, с легким хлопком исчезнув прямо в воздухе. Элеан покачал головой, сотворил оберегающий знак сумеречного бога и поспешил дальше.

Эристо-Вет упала неудачно, ударившись плечом о мостовую. Кое-как поднялась, ругаясь и шипя от боли, на всякий случай выдернула меч из ножен – но уже через несколько минут вложила его обратно.

Она прошла через Границу.

…По ту сторону не существовало времени. Сколько ни приходилось Эристо-Вет пересекать Границу, каждый раз она видела одно и то же: темное небо с жиденькими перышками облаков, застывшие точки звезд и полную луну совершенно неправильного для нее зеленого цвета. Отражая живой Эртинойс, этот странный мир хранил в себе безмолвные саркофаги городов и усыпальницы поселков, провалы озер и реки, полные стоячей воды. Лес, увязший в лучах странной луны, нашептывал о посмертном покое, и немые птицы в густых ветвях застыли навеки, таращась на блуждающие тени.

– Побери меня Шейнира, – выругалась Эристо-Вет, потирая ушибленное плечо.

Не то чтобы она была непривычной к боли, но эта оказалась чересчур обидной и тянущей, слезы так и брызнули. Хорошо бы кость осталась целой…

Скрипя зубами, ийлура тщательно обследовала пострадавшее место и немного успокоилась: она просто неудачно упала и стукнулась о мостовую. А по ту сторону любая ранка, даже порезанный палец, болит сильнее.

Эристо-Вет покрутила головой: она стояла на булыжной мостовой, под выбитым окном альдохьенской гостиницы. Да и улица была самая что ни на есть альдохьенская: те же дома, глядящие в ночь пустыми глазницами окон, редкие деревья, застывшие в безветрии.

«И ни одной тени вокруг, – мрачно подумала ийлура, – словно тут никто и не умирал!»

На самом дне рассудка закопошился червячок тревоги. Нет, конечно же по ту сторону Границы никогда не было оживленным местом, но все же – тени умерших предпочитали оставаться там, где покинули Эртинойс. А здесь получалось, что в Альдохьене все жили вечно.

«Не верю». – Эристо-Вет, колеблясь, стояла посреди улицы и озиралась.

Ну хоть бы одна тень, чтобы развеять опасения! Самая маленькая, завалящая тень пьяницы или нищего… Пустые дома Альдохьена безмолвно взирали на нее, стекла светились мутной зеленью, отражая свет луны.

– Ну и пропадите вы все пропадом, – сердито буркнула ийлура, в основном чтобы разбить гнетущую тишину.

Решив не обращать внимания на странную пустоту этого места, она пошла вперед; раз уж перешла через Границу, следовало вернуться как можно скорее, пока окончательно не закрылся тоннель. Ну а лучше всего следовало бы это сделать подальше от гостиницы – темная жрица, с легкостью вздымающая Покрывало Шейниры, все еще стояла перед глазами, и положа руку на сердце Эристо-Вет вовсе не горела желанием встретиться с этой рыжей опять.

«Вернусь у колодца, – размышляла она, нарочито громко топая по мостовой, – там она меня искать не будет, это точно. У нее своих забот хватит – в конце концов, хотя бы выяснить, откуда взялась тварь».

И правда, откуда?

Кажется, она не принадлежала темной. Следовательно – кто-то очень хотел избавиться от нее, и этот кто-то владел искусством перехода через Границу. Иначе как еще объяснить появление зверя ниоткуда?

Эристо-Вет хмыкнула. Догадки, догадки… Любопытнейшая история сплелась в Альдохьене, у метхе точно великолепное чутье на подобные вещи. И вдруг сердце екнуло. Ийлура даже шаг замедлила – ну а как тварь послали за самой Эристо-Вет? Или все же темная поняла, что за ней ведется слежка, и решила избавиться от «хвоста»?

«В этой истории замешан кто-то еще, – она снова ускорила шаг, – кроме меня, рыжей, метхе Альбруса и неизвестного из Храма Фэнтара, которому принадлежал дневник… Но цели, побери их Шейнира, каковы цели?!!»

Ийлура тряхнула головой. Мысли, словно козье стадо без пастуха, разбредались в разные стороны, догадки мелькали одна за другой, и на очередном «а что, если?..»

Эристо-Вет решила остановиться. Нет, сейчас она не ответит ни на один из своих вопросов. И наверняка метхе Альбрус тоже не ответит – не потому, что не знает, а скорее просто предпочтет сохранить при себе кое-какие секреты.

…Колодец был уже близко. Его округлые бока мягко светились гнилостной зеленью. Ведро, оставленное на крышке, тоже поблескивало в лунном свете – словно покрытое изморосью.

«Только этого не хватало!»

Эристо-Вет присела на корточки, коснулась гладкой спинки булыжника и выругалась, поминая Шейниру и всех ее тварей. Самый обычный камень будто вспотел; мелкие бисерины дурно пахнущей зелени сплошь покрывали и его, и соседние камни, и всю улицу до самого колодца.

– Молодец, Эристо-Вет. Вляпалась, – буркнула она.

А затем развернулась и пошла обратно, намереваясь свернуть в первый же «сухой» переулок.

…Все дело, как любил говорить метхе Альбрус, в том, что приграничье подвержено флюктуациям. Дальше он всегда цитировал один из любимых учебников, написанных отцом-основателем Ордена: флюктуации случайны, и никто не может предсказать, в каком месте будет повреждена приграничная область. На вопрос Эристо-Вет: а чем же так страшны эти самые… как их там… флюктуации? – старый синх спокойно ответил:

– В поврежденной области невозможен обратный переход. И еще – попавший в поврежденную область может навсегда остаться там. Флюктуации дурно влияют на разум, запомни это.

«Вляпалась, вляпалась!» – Эристо-Вет уже бежала по улице обратно к гостинице. А зеленая изморось, словно почуяв добычу, торопилась следом. Слизью потели дома, оконные стекла, земля… Даже сама луна, казалось, сочится гнойной зеленью.

Ийлура обернулась и припустила во весь дух. Пусть, побери ее Шейнира, она вывалится обратно в комнату темной жрицы, пусть ее попытаются схватить – все это сущий пустяк… Она метнулась к знакомому зданию, но тут же отшатнулась и, свернув в проулок, рванула дальше. Вывеска «Добро пожаловать» сверкала изумрудными бисеринами.

Эристо-Вет бежала, не оглядываясь. Носок башмака запачкался в светящейся слизи, и это значило – столь любимая Альбрусом флюктуация следовала по пятам и дышала гнилью в затылок. Впереди замаячили северные ворота Альдохьена; ийлура устремилась к ним, как будто там, в лесу, ее ждало спасение.