Татьяна Устименко - Лицо для Сумасшедшей принцессы

– Смотрите, она жива! – музыкой сфер удивленно выпевал один хрустальный голос. – Но как такое возможно?

– Еще ни одно смертное существо не преодолевало барьера Пустоты! – воскликнул другой призрак.

– Разве она смертна? – протестующе вознегодовал целый хор нежных звуков.

– Нет, – счастливо прозвенел первый голос. – Как же мы не узнали ее сразу? Она одна из нас – наша сестра, дитя столикого Логруса.

– Кто вы? – наконец-то смогла спросить я, жадно впитывая лучи живительного света.

– У нас нет имен, – печально ответили тени. – Мы – потоки сознания, отпрыски Пустоты, силы космического разума, нити магии, образующие Порталы!

– Но при чем тут я?

– Ты одна из нас! Ты – ходящая через Портал Оружия, разбудившая драконов, дитя Старшей крови, замкнувшая Кольцо равновесия, возлюбленное порождение Логруса, – с готовностью пояснили тени. – Ты носишь кулон Оружейницы и оружие демиургов. Тебе подвластны скрытые пласты сознания и глубинные слои мироздания.

– Но я ничего этого не делала! – отнекивалась я.

– Сделаешь! – убежденно уведомили меня тени. – Чего ты ищешь?

– Знания! – трепетно выдохнула я слово, неожиданно родившееся в глубине души.

Голоса мелодично рассмеялись, рассыпая звонкие стаккато солнечных лучей:

– Тебе ли искать знания, если ты сама призвана созидать гармонию и справедливость!

– Не понимаю! – пожаловалась я.

– Бог – в тебе, – важно вмешался густой баритон, прорвавшийся сквозь массу других звуков. – Ты и есть бог, творящий добро и свет, если ты, конечно, пожелаешь им стать.

– Но как? – изумилась я. – Как обрести себя?

– Слушайся голоса сердца! – наперебой запели тени. – Люби, твори, живи!

– Так просто? – не поверила я. – Просто жить – и все?

– Конечно, – подбадривающе громыхнул баритон. – Бог есть любовь и добро, свет и жизнь. В этом и состоит суть искомого тобой знания. Иди обратно, сестра, твой путь только начинается.

– Но я… – попыталась я пошевелить скованными плечами, – я не свободна!

– Чем можно сковать душу? – иронично вопросил баритон. – Ты сама ее сковала…

– Да-а-а?

Я невольно представила жаркое пламя жизни, наполненное жаждой свободы и любви, разгорающееся в моей душе. Пламя несгибаемой воли и веры в себя разрасталось, выплескивалось наружу, делая мою фигуру намного ярче любой из окружающих меня светящихся теней. Мои железные толстые цепи вспыхнули, разом истончились и рассыпались облачком светлых брызг. Густой баритон довольно хмыкнул. Тени дружно запели что-то ликующее и закружились пестрым хороводом, подхватывая меня и вознося обратно.

– Я буду жить. Я буду любить. Я принесу людям свет и добро! – громко, победно кричала я, воспаряя все выше и выше, пока не возник далекий неясный круг выхода из колодца.

Мой путь завершился, Тьма отступила, голоса умолкли, тени исчезли, я осталась одна.

Я расслабленно лежала на поверхности вязкой, густой и темной субстанции, поддерживающей меня наподобие мягкой подушки. Я многое поняла. Не нужно бояться Тьмы и Пустоты. Они всегда присутствуют не только в мире, но и в душе всякого из нас, являясь прочной подкладкой, зримо оттеняющей светлую, добрую сторону любого явления и каждого существа. Свет не может существовать без Тьмы, ибо, оставаясь в одиночестве, он утрачивает истинный смысл и значение. В пустоте зарождается все живое. Научись правильно распределять темные и светлые стороны своей натуры, толково управляй ими – и ты станешь богом, творцом, демиургом, способным привнести в мир много значимого и хорошего. Мы сами создаем свою судьбу. И отныне я навечно собиралась стать именно тем, кого и разглядела во мне тетушка Чума, – человеком, никогда не идущем на поводу у обстоятельств, предсказаний и случайностей. Отныне я сама творю свою жизнь!

Я подплыла к стене колодца и растерянно ощупала каменную кладку, уходящую далеко ввысь. Чтобы выйти на свободу, мне нужно как-то подняться по этим гоблинами проклятым камням! Но мои пальцы не могли найти ни единого мельчайшего зазора, за который можно было хоть как-то зацепиться. Лишь тонкие, как ниточки, ровные стыки между идеально отполированными блоками. Осененная внезапной догадкой, я выхватила из-за пояса два коротких клинка – дагу Рануэль Алатора и кинжал из отличной эльфийской стали, когда-то подаренный мне отважным Раймоном де Ризо. «Не подведите!» – мысленно взмолилась я, вгоняя остро отточенное лезвие в стык между блоками. Верный кинжал даже не погнулся – по самую рукоятку, надежно утопая среди камней стены. Упираясь окованными железом носками сапог в стену колодца, я тяжестью всего тела повисла на кинжале, взмахнула датой и всадила ее чуть выше первой импровизированной опоры. Подтянулась на одной руке, равномерно перераспределила свой вес, перенося его на второй клинок, думая лишь об одном – только бы они выдержали меня и не сломались, и выдрала кинжал из стены. А потом воткнула его еще выше и медленно, мучительно медленно поползла вверх, к сумрачному свету, освещающему зев Колодца пустоты, покорившегося мне и принявшего меня как свою.

Рывок, балансировка, остановка, короткий отдых. Рывок, балансировка – и все снова. Обдуманно, кропотливо, осторожно, щадя верные клинки. Нурилон неприятно бил по затылку. Руки немели, ноги дрожали, ободранные пальцы и изрезанные ладони кровоточили. Но там, наверху, надеялся, верил и ждал моей помощи любимый мужчина, быть может, именно в эту самую минуту умирающий жестокой, мучительной смертью. Обливаясь потом и кровью, я застонала, безгранично измученная отнюдь не болью плоти, но болью страдающей души. И синхронно, в такт ударам клинков, из моего пересохшего горла выстраданно рванулись слова баллады, звучащие как псалом великой любви, не боящейся никакой преграды: