Владимир Перемолотов - Внешний враг

— А чего не насовсем?

— Что бы по вас не скучал, когда вас…

Он не стал объяснять что их ждет, а глядя в Шар произнес заклинание и спустя неуловимое мгновение Гы очутился в зале. На всякий случай Тьерн обездвижил его заклинанием и протянул руки, чтобы ощупать одежду и достать припрятанный кинжал, но дурень вдруг неожиданно отпрыгнул назад и озираясь по сторонам спросил:

— Где я?

Заклинание не сработало и Санциско, удивленный происходящим не меньше чем сам Гы повторил заклинание, но и это не помогло. Могучая сила скрутила его, и он, понимая что происходит что-то непоправимо страшное, закричал:

— Стража!

У дверей грохнуло и послышался топот нескольких пар ног и над головой Гы пролетело короткое копье.

— Сзади!

Гаврила хотел дотянуться ногой, что бы помешать, но куда там! Веревки держали крепко. Если тут чего и умели, так это пленных вязать…

От неожиданности Гы присел и выбросил вперед руку. Исин увидел как с растопыренных пальцев сорвались желтоватые лучи и ударили стражей в грудь. Гаврила крякнул и наклонил голову, чтобы уберечься от кровавых брызг, но все получилось не так, как ему виделось. Прямо набегу стражи оцепенели.

Опамятовавшийся Тьерн, пытаясь бороться с чужим колдовством метнул в Гы огненный шар. То ли сил у мага уже убыло, то ли Гы успел поставить защиту, но кусок огня летел медленно, словно против сильного ветра.

Избор, живо вспомнивший как тот всего год назад мерялся силой с Мурей, приготовился увидеть схватку с фонтанами огня, грохотом молний и чудовищными превращениями, но все кончилось быстро. Тело мага дернулось и растянулось, словно кожа на барабане. Он заорал, пытаясь бороться, но сила Гы растянула его еще больше и вдруг сжала, связав в узел. Кости мага мокро хрустнули, он поперхнулся криком и все кончилось. Несколько мгновений Гы смотрел на то, что осталось от его соперника, а потом повернулся к связанным. С первого же взгляда он понял, что они для него не опасны. Во всяком случае, пока связаны. Он сделал репку и куснул сладкий бок.

— Вы кто?

— Друзья, — быстро сказал Гаврила. — Год назад тебя спасли… Грудью встали. Защитили!

— Друзья? — недоверчиво протянул Гы. — Ну врать-то… Друзья…

Он опять с хрустом откусил. Сок потек по подбородку.

— Ни одной знакомой рожи. Не помню я вас…

Он не спеша начал осматриваться, а Гаврила считал мгновения, оставшиеся до обратного превращения волшебника в сопливого и слюнявого деревенского дурня.

— А чего ты вообще помнишь?

Гы повернулся к воеводе.

— То-то и оно, что…

— Помнишь я тебя пряниками кормил, на летучем корабле возил? — спросил Избор, надеясь если не голову волшебника, так на его брюхо. В ответ лицо у Гы осветилось улыбкой.

— Летучий корабль помню!

Воевода облегченно вздохнул.

— Ну тогда, время придет, и нас вспомнишь! А сейчас — выручи!

Гаврила оглянулся на приоткрытую дверь, в которую мог войти всякий, кому не лень и внести все что нужно.

— Долг платежом красен.

Гы взял со стола кинжал, но потом усмехнувшись бросил его назад и просто щелкнул пальцами. Веревки беззвучно треснули и словно червяки сползли вниз. Посмотрев на руки пожал плечами.

— А я всегда такой был?

Хазарин не понял, что он имел в виду, но любой ответ был правдой. Исин бросился к ближайшему остолбеневшему и выхватил у того меч.

— Нет.

— А какой?

Гаврила прыгнул к дверям, но с полдороги вернулся.

— Сейчас я тебя огорчу.

— Но, но…

Гы поднял руку, но Гаврила взмахнув растопыренной пятерней, показывая, что у него нет зла на старого друга.

— Ты не понял меня. Тебе осталось…

Но огорчаться пришлось ему самому. Лицо неуловимо изменилось и на Масленникова смотрели уже бессмысленные глаза деревенского дурачка.

Богатырь коротко вздохнул и оглянулся. На столе, перед которым только что сидели маги осталась ваза с фруктами. Он взял оттуда кисть винограда и бросил Гы. Тот радостно заурчал, зачавкал, запрыгал вокруг богатыря.

— Держись с нами… Мы плохому не научим…. Да еще и пряников дадим.

Сказал и забыл. Теперь главным был талисман. Он поймал меч, брошенный Исином и перебросил его Избору. Тот стоял у стола и шарил по нему руками, сметая на пол свитки и книги. Звеня по камням укатился в темноту Шар и там брызнул осколками.

— Что ищешь? Они же все попрятали!

Исин уже стоял около двери, готовый выбежать наружу и начать резать всех, кто попадется под руку.

— Дурак прячет, умный пользуется! — злорадно сказал воевода потрясая мешочком, что остался от стариковских пожитков. — Знал ведь, что не выбросят, а сюда притащат!

— А что это?

Он сунул мешок за пазуху, даже не попытавшись определить, чем могут оказаться эти зернышки.

— До сих пор не разобрались, так уж теперь разбираться некогда. Муря сказал бросить…

Он рывком растворил дверь, готовый убивать, но там никого не было. Не вкладывая меча в ножны он побежал, выбрав коридор, ведущий вверх.

— Наше счастье! Никого!

— Кот из дома — мыши в пляс… — сказал Избор. — Брагу небось трескают.

— Чтоб так повезло? — усомнился Исин. — Нам?

Мимо воеводы пролетел уже невидимый Гы, и на него пахнуло какой-то дрянью.

— А то… Дуракам счастье…

— Так то дуракам…

— Ну раз мы с тобой, то и нам обломится.

То ли он ошибся, то ли нет, но везенье, если оно и вправду было, быстро кончилось. За первым же поворотом они напоролись на троих песиголовцев. Их тут же срубили, но благостная тишина раскололась криками. Те из остроголовых, кто посчитал, что все уже закончилось, встрепенулись и полезли из своих нор. В случившейся суматохе они проскочили два громадных зала и скрылись в горе. Их преследовали. Трижды они отбивались от нагонявших их небольших отрядов. В последний раз на них налетели сразу с двух сторон. В отрядах перемешались и остроголовые и песиголовцы. Они настигли их в узком тесном зале сплошь заставленном какими-то сундуками. Те поднимались тремя рядами, нехорошо напоминая Турсуново подземелье. Гаврила поднял руку, но тут же опустил — слишком свежа была память о камнях совсем недавно плющивших всех их. Теперь поить их мертвой водой было некому.

— Бросай зерно, — сказал Гаврила. — Посмотрим что с ними будет.

Избор сунул руку за пазуху, но назад ее не вынул. Остроголовые скалясь подходили все ближе и ближе. Гаврила спиной почувствовал неладное и прикрыв голову щитом оглянулся.

— Ну!

— А что с нами станет? — спросил Избор. — Унесет опять черт знает куда.

Хазарин немедленно отозвался:

— Так отсюда унесет. Тут что лучше, что ли?

Избор решился. Он разорвал веревку, что стягивала горловину и бросил его в темноту перед собой. За гомоном врагов он расслышал как что-то мелкое, вроде гороха рассыпалось по полу.