Ольга Денисова - Придорожная трава

Пусть думает, что хочет. Три дня, значит? Ну, посмотрим, что будет через три дня.

Он издали услышал знакомый шум мотора, а потом разглядел и погрузчик, мчащийся по дороге на всех парах. Ну, Мишка и учудил! Надо ж было догадаться!

– Мишка, да ты охренел! – рассмеялся он, когда тот остановился около него и вывалился из кабины.

– А че? Нормально. Ты как, жив?

– Почти.

Мишка скептически осмотрел его со всех сторон и присвистнул:

– Ничего себе… Это кто ж тебя так?

– Да малолетки.

– Не больно ли круто для малолеток? Ну, дали по башке, ну, деньги отобрали, но так-то зачем?

– Ладно, проехали.

Мишка нагнулся, подставляя плечо, и Илья со стоном зацепился ему за шею.

– Тебя что, рвало? – спросил Мишка, оглядываясь.

– Было дело.

– А сознания не терял?

– Нет вроде. Голова кружилась сильно, но все помню.

– Сотрясение у тебя, как минимум. Сейчас до дома доедем, я посмотрю как следует. Сотрясения – это по моей части. Давай потихоньку, не спеши. Ноги сильно разбили?

– Да всё разбили.

– Ну, суки! Ты хоть рожи-то их запомнил?

– Я даже номер машины запомнил, – Илья присел от боли, случайно споткнувшись о Мишкин сапог.

– Тихо, осторожней, – зашептал Мишка, – щас погрузим. Руками-то можешь держаться?

– Могу, могу.

Мишка подсадил его в кабину и помог устроиться на полу около единственного кресла – никто не рассчитывал на то, что погрузчик будут использовать в качестве сантранспорта.

– Надо бы в травму съездить, пусть справку дадут. Заяву написать, и мало этим щенкам не покажется.

– Да иди ты к черту, не буду я заяву писать, вот оно мне надо потом полгода по ментовкам бегать и права качать. И в травму не поеду.

Мишка тронул погрузчик с места.

– Ну давай их тогда по одному переловим и вломим как следует!

– Только не сейчас, хорошо? – скривился Илья. Вот уж меньше всего он хотел мстить этим ребятишкам. Хотя, они, если подумать, в этой истории были самой малопривлекательной стороной. Сорвали денег по-легкому.

– Сколько их было-то? – спросил Мишка.

Погрузчик зарывался колесами в каждую ямку грунтовой дороги, нырял и выныривал, так что Мишку болтало в кресле во все стороны, а Илья судорожно вцепился в кузов, чтобы не ездить по полу или не вылететь случайно в давно выломанную дверь.

– Четверо.

– Не, ну ты мне объясни, какого они вот так-то? А? – Мишка хлопнул себя по коленке.

– Проехали, сказал же.

Впереди мелькнула желтая машинка, и Илья приподнялся, стараясь ее разглядеть.

– Нет, ну ты посмотри! Мишка, это они, между прочим.

– Что, серьезно? Так они только что в долину приезжали, к нашей Веронике.

Ничего себе! Да она не просто в курсе, она, можно сказать, принимает в операции самое непосредственное участие!

– Отчитались о проделанной работе, не иначе… – проворчал Илья, сплюнув.

– Поднять их на рога, что ли? – захохотал Мишка.

– Ты с ума сошел? На лебедке бревна поднимать хочешь все лето, пока Володька не приедет?

Илья высунулся из кабины и весело помахал желтой машинке рукой. Заметив Илью, ребята и вправду испугались, что погрузчик поднимет их на рога, плотно прижались вправо и чудом не оказались в канаве. Мишка нарочно сделал вираж в их сторону, и Илья успел заметить, как вытянулось лицо у того, кто сидел за рулем. Ну точно, папина машина.

– Так это… – до Мишки вдруг дошло, – так это Вероника их наняла, что ли? Ну сучка!

– Или она, или муж ее, – пожал плечами Илья.

– Мужа ее здесь и не бывает почти, и сегодня я его не видел.

Что ж, значит и вправду ей отчитывались… Илья сжал губы и опустил голову.

Спал Илья плохо – то не мог улечься, то просыпался от каждого движения. Спасибо Мишке – и под душем вымыл, и перевязал по-хорошему, и анальгином накормил. Обнаружил два сломанных ребра, но уверял, что переломы без смещения и должны срастаться хорошо.

Ему снилась Лара, присевшая на край его постели. Она брала его руки в свои и прижимала их к лицу. А потом говорила, что они расстались напрасно, что Сережке тут живется намного лучше, и ради него она согласна переехать в избушку. Илья спрашивал, куда они денут Мишку, но она была согласна жить с Мишкой. Илья притянул ее к себе, и она оказалась лежащей рядом с ним. Он целовал ее, пока не заметил, что это вовсе не Лара, а Вероника. Он отшатнулся от нее и долго извинялся, так как на лице ее застыли брезгливость и недовольное удивление.

Утром его разбудил Сережка, крикнув из столовой:

– Пап, ты вчера купил вишневого йогурта?

Илья тщательно спрятал лицо под одеялом и ответил тихо:

– Вишневого не было, только малиновый.

Голова раскалывалась как с похмелья.

Сережка заглянул в спальню:

– А че ты шепчешь-то? Дядя Миша встал давно и на станцию пошел.

– Заболел я, Серый. Голова болит.

– Как это заболел? – не понял мальчишка и подошел поближе.

– Ну как люди болеют, так и я заболел.

– Когда это ты успел? – Сережка почувствовал наглое вранье и попытался заглянуть отцу в глаза, – И чего это у тебя с лицом?

– Упал, ударился. Дядя Миша говорит – сотрясение. Вот голова и болит.

Сережка дернул одеяло к себе, и Илья не успел схватить его покрепче, да и пальцы плохо слушались.

– Да ты все врешь! – Сережка осторожно накрыл его обратно, – это они тебя из-за избушки! Я знаю! Вот сволочи!

– Да нет, сына, ты чего?

Мальчишка топнул ногой от злости.

– Пусть их девчонки больше ко мне прятаться не приходят! И мамаша их пусть только попробует сюда прийти! А ты еще ее спасал!

– Да не бери ты в голову. И уж девчонки тут точно ни причем.

– Все равно, – Сережка поджал губы ну точь-в-точь как Лара, – я им сейчас все скажу!

– И не думай даже, – Илья посмотрел на него как умел строго. Как всегда не получилось.

Лицо мальчика смягчилось и разгладилось:

– Тебе чего-нибудь принести? Я малиновый йогурт совсем не хочу, честное слово…

Илья усмехнулся и покачал головой:

– Не надо, я йогуртов не ем, ты же знаешь. Но если ты чаю мне нальешь, это будет самое то.

Сережка выбежал из спальни, щелкнул чайником, немедленно вернулся обратно и присел на кровать к Илье.

– Но ты же им избушку не продашь, правда?

Илья покачал головой и криво улыбнулся:

– Не продам.

– Даже если они тебя убивать будут?

– Ну, во-первых, не будут. А во-вторых – не продам.

Он весь день провалялся в постели, а Сережка с Мишкой поминутно предлагали ему то поесть, то попить чаю, то поправить подушку. К вечеру они так ему надоели, что Илья начал огрызаться. Мишка накупил лекарств – в кой веки раз он чувствовал себя врачом, а не чернорабочим. Приходилось пить, раз доктор прописал, ну не обижать же Мишку?

Часов в девять Мишка уговорил его поужинать, и помог сесть, подложив подушку под спину – сидя сильно болели ребра и поясница. Но не успел Илья взять в руки вилку, как раздался стук в дверь.