Вера Камша - Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал

– Зачем ты отпустила эту мразь? Я про Штанцлера.

– Не знаю. – Длинные пальцы бездумно играли светлыми прядями. «Самые прекрасные волосы королевства», как сказал Альдо. Он был прав.

– Катари, забудь на время про… милосердие. Это Штанцлер взбаламутил Эпинэ и заставил Дикона поднять руку на Алву. Об этом я знаю из первых рук, но вряд ли это все.

– Не все. – Она задумчиво сдвинула брови. – Только подло отпустить человека и тут же снова… в Багерлее. Штанцлер – старик. Он больше никому не нужен. Даже Дриксен… Если Создатель захочет его наказать, то накажет и в собственной постели, и в обители. Как… Альдо Ракана!

– Как хочешь.

– Не сердись, – попросила сестра и вдруг удивленно распахнула глаза: – Знаешь, я поняла, почему… Из-за Окделла. Он чуть не погиб из-за своего короля, а больше у него никого не осталось… Ты давно узнал про Надор?

– Давно… Весть привезли мои солдаты.

Дювье, докладывая, все время сбивался и опускал глаза. Он знал, что Айрис Окделл – невеста его Монсеньора, но не знал, кто послал девочку на смерть. И о том, что Монсеньор – вопреки воле деда – не поднимал восстания и не желал поднимать, не знал. Вот про договор с регентом Карваль сержанту сказал, ну так и Дору растаскивали уже не те солдаты, что вешали Маранов.

– От меня все скрыли. – Голосок Катари дрогнул, она глубоко вздохнула и внезапно шмыгнула носом. – Врач сказал, вы послушались, а я… У меня не такое плохое сердце, иначе оно бы уже… Когда я узнала про Ренкваху и потом… Робер, почему Айри согласилась стать твоей женой?

– Она мне поверила.

Поверила и погибла, но рассказывать о похожей на лошадку девочке он не станет. Никому.

– Не хочешь говорить? Я тоже не хочу говорить о многом… Робер, я, наверное, лицемерная лгунья! Я убеждала себя, что не желаю никому зла, и Альдо тоже… Я пыталась его отговорить, я молилась, но я… Я рада, что Создатель положил конец его безумиям. Это грех, но как же я рада! Теперь я должна сделать так, чтобы эта кровь стала последней… Понимаешь, последней! Мне сказали, что я – регент. Я не совсем поняла почему… Раньше я разбиралась в законах, а сейчас поглупела. С женщинами так бывает, не получается сосредоточиться, а эти кодексы… Это какая-то насмешка над здравым смыслом… Правду говорят, все юристы безумны!

– Только не мэтр Инголс, – не согласился Робер. – Он всегда мечтал обойти самого Франциска, а тут на стыке трех его законов образовалось такое. Такой казус…

– Мой сын… – Она рванула и без того свободный воротник. – Для юристов он – казус. Ты нашел очень верное слово…

– Не говори глупостей! – Иногда приходится орать. Когда не орать нельзя. – Сейчас все кончилось, в городе спокойно, гонцы выехали в Старую Придду, дней через десять Ноймаринен получит твое письмо. Ты сделала все, что могла, и ты сама говоришь, что герцог – человек справедливый. Подумай, вправе ли ты отбирать у ребенка отца? Настоящего отца, ведь ты сейчас свободна.

– Его отец – Фердинанд Оллар. – Она так же смотрела, когда объявила Альдо, что не желает развода. – Это правда.

– Даже для меня? – тихо спросил Иноходец.

– Да. – Женщина опустила ресницы. – Одна тяжесть – это просто тяжесть, а разделишь – получится четыре. Ты станешь жалеть меня… нас. Я – бояться за тебя. Нет, ты будешь знать только то, что знают все. То, что я говорила вчера и сегодня и что скажу завтра. Я – регент Талига, и я им останусь… Только я не всегда понимаю, что нужно… Решать самой и сразу – это так трудно, а еще Окделл… Он подумал, что тоже в совете, а я его не поправила. Как ты думаешь, я должна сказать, что он ошибается?

– Регент… То есть Ноймаринен ответит раньше, чем у Дикона срастется ключица. Сейчас он даже в седло сесть не может.

– Он похож на отца, – неуверенно произнесла Катарина, – а тот… Я увидела Эгмонта впервые на своей свадьбе, но сразу узнала. Он так походил на портрет убийцы Рамиро. Это дурное предзнаменованье – встретить на свадьбе вернувшегося убийцу… Алан вернулся и увел в Ренкваху Ми… многих, а мы, кто уцелел, попали в плен. К прошлому и к таким, как… как Штанцлер. Ты прав, я не должна ничего решать сама, я только порчу…

– Не говори глупостей. Вчера ты говорила как настоящая королева. А как ты спорила с Манриками! Мне рассказывали…

– Тогда больше не было никого, только я, а сейчас есть ты, есть Левий, есть мэтр Инголс… Только… герцог Алва ушел, я его так и не увидела. Его высокопреосвященство предлагал встречу, но Рокэ не захотел. Он всегда решал за других. И сейчас решил.

Больше Робер не сомневался. Она могла молчать, могла лгать, вернее, пытаться лгать, но такими глазами женщина смотрит, лишь говоря о своей любви. Великой, горькой, безнадежной.

– Алва вернется. – Робер привлек сестру к себе. – Только покончит с дриксенцами, а то они без него обнаглели. Все у вас будет хорошо, не бойся.

– Я боюсь, – тихо призналась Катари, – не могу не бояться… Робер, я не хочу здесь оставаться, но ведь иначе нельзя? Мы не можем все оставить на… на север! У них и так война…

– Не можем, – согласился Эпинэ.

Звезда так и не отстала. Теперь она висела над руинами, которые и днем-то надо было ухитриться отыскать. Алва умудрился сделать это ночью, и они за ним полезли, не спрашивая и не споря. Надо полагать, от радости, что герцог очнулся, хотя в последнем у Валме твердой уверенности не было. Приказ Ворона очень смахивал на бред, только некоторые и бредят так, что не возразишь. Отряд проломился сквозь отвратительно мокрые заросли, за которыми обнаружились стены. Полуразрушенные, неровные и какие-то тоскующие. Ворон, не говоря ни слова, въехал в то ли пролом, то ли бывшие ворота. Сверкнули зеленью чьи-то круглые глаза; зашуршало и зашипело. Показалась новая стена, покороче. Здание. Когда-то оно было огромным и, видимо, высоким, теперь уцелел лишь первый этаж и часть второго. Звезда немедленно повисла над самым центром постройки, к ней потянулись светлые лапы колонн, их основание скрывала стена.

– Ну и что это такое? – не выдержал Валме. – Дуксия? Тогда где птице-рыбо-дура? Я ее требую…

За спиной что-то хрустнуло. Теперь из кустов таращились уже три пары глаз. Кошки? Лисы? Волки больше, а собаки бы не молчали…

– Где хозяин этой гостиницы? – не унимался Марсель, выгоняя собственным голосом душу из пяток. – Я желаю ужинать в постели.

– Капитан, – равнодушно попросил Алва, – помогите мне спешиться.

Из всех поручений, которые поимел на свою голову Валме, это, без сомнения, было самым особым, но виконт справился, благо Вишня явила себя истинным ангелом, да и Алва был не тяжелее большинства известных Марселю дам.

– Благодарю. – Маршал так и не отпустил плечо Марселя; видимо, стоять без поддержки он еще не мог. – Я пойду внутрь, вы как хотите.