Петр Верещагин - Игра Арканмирра

Я распахнул двери, оказавшиеся незапертыми.

– Интересно, – прозвучал низкий голос, напоминавший шум водопада или рев урагана. – Разве Запрет снят?

– Это вряд ли, – отозвался второй голос, чуть более грубый; он, скорее, напомнил мне лесной пожар. – Я б учуял.

Круглый зал в верхней части минарета был пуст. Вернее, выглядел таковым – ведь голоса эти явно кому-то принадлежали, и эти самые «кто-то» заметили мое вторжение.

Через пару секунд я узнал, кто они. Точнее, ЧТО они такое.

У стреловидного окна материализовалась двенадцатифутовая человекоподобная фигура в набедренной повязке и традиционном для истерлингов тюрбане. «Человекоподобная» – в том смысле, что у нее были две руки и голова; ноги (если они вообще существовали) скрывались в столбе красно-оранжевого огня, выходящем из того самого места, откуда в оригинале должны расти ноги. Лоснящаяся кожа существа имела кирпично-розовый оттенок, руки с длинными лакированными ногтями были скрещены на толстом животе. Нос выглядел неожиданно тонким и острым для его расплывшейся физиономии, оканчивающейся тройным подбородком.

– Ну, че уставился? – недружелюбно осведомился обладатель второго голоса. – Никогда ифр и тов не видел?

– Не-а, – сказал я, надеясь, что голос не слишком дрожит.

Видеть-то я ифритов не видел. Зато слышал о них более чем достаточно. В те дни, когда у Фрейи и Джафара были не самые теплые взаимоотношения, жители Готланда достаточно натерпелись от этих огненных созданий, имеющих немалый запас стихийной силы и характер маньяка-убийцы…

– Забыли, – вздохнул ифрит, поворачиваясь в сторону висящего на стене полуистлевшего гобелена. – Слышь? Они забыли даже нас!

– Мы, пожалуй, тоже виноваты в этом.

С этими словами в комнате материализовалась вторая фигура. Если при виде ифрита я вздрогнул, то теперь у меня просто перехватило дыхание.

Второй очень напоминал ифрита, но был постройнее и облачен в белый халат и голубую чалму, а вместо столба пламени у него было что-то вроде облачка. Кроме того, он обладал длинным крючковатым носом и жидкой бородкой серебристого цвета.

Конечно же он не мог быть не кем иным, кроме как джинном. Ифриты порождали боль и огонь, тогда как джинны владели страхом и холодом; и если у ифритов еще можно было отыскать подобие человеческих черт, то джинны больше напоминали дьяволов – злобных и беспощадных, остающихся при всем этом спокойными и хладнокровными.

– Смотри, а меня он узнал, – заметил джинн.

– Еще бы. Я же представился.

– Я – не ты.

– Да будет И блис благосклонен ко мне, окажись это не так!

Джинн проигнорировал выпад и перевел внимание на меня.

– Какая нелегкая принесла тебя сюда? – с пугающей вежливостью спросил он.

Я мог только пожать плечами, однако такой ответ джинна не удовлетворил.

– Как тебе удалось пройти сквозь сторожевое заклятье?

– Чудом, – сказал я, ничуть не погрешив против истины.

– Что-то многовато чудес развелось за последнее время, – заметил ифрит. – Демоны вылезают из Геенны, захватывают треть Джангара, потом поджимают хвост и улепетывают обратно в ад. Свет и Тьма обмениваются тысячами посланий и чуть ли не меняются местами…

Лишь тут я осознал, о чем идет речь. А мог бы и раньше понять!

Все это было следствием моих странствий. Моих, и ничьих более.

Прав оказался Янг-Цзе. Судьба ли, боги ли – в общем, я был центром этой вселенской паутины, той точкой, в которой сходились пути всех участников Игры…

Стоп! Это еще что такое?! Откуда взялось слово «игра»?

В одно мгновение я мысленно пробежал всю свою жизнь, какую помнил. За год странствий я приобрел гораздо больше, чем за шестнадцать предыдущих лет… но позабыть их я не мог.

И все же – забыл. Забыл, как забывают слова какого-нибудь предания, даже если суть сказанного остается в памяти.

Словно эта жизнь была лишь сном…

– Эй, ты че, заснул?

Рев ифрита прервал мои лихорадочные попытки разобраться в собственной памяти.

– Да нет, – медленно проговорил я, – скорее уж проснулся.

От этой странной парочки мне удалось быстро отделаться. Когда я (разумеется, вкратце) описал им мои похождения по Девяти Кругам Преисподней, обоих чуть кондрашка не хватила. Джинн с содроганием прошелестел: «Swarzwra a nger!!!», [33]после чего ифрит стал бледно-серого цвета и мгновенно растворился в воздухе – от греха подальше. Джинн быстро последовал его примеру, но я не опечалился – одному как-то спокойнее.

К тому же мне предстояло хорошенько поразмыслить над тем кусочком информации, который только что открылся.

Итак, вся моя жизнь до определенного момента оказалась простым сном. До какого же именно момента?

Сон закончился, когда Тугг захватил меня в Гильдии Наемников и отослал в казармы.

Ухмыльнувшись, я попытался проникнуть немного дальше. Что я делал у наемников? И как, кстати, я оказался там?..

Тут у меня в голове что-то щелкнуло – и все детали головоломки встали на свои места.

Теперь я понял многое. Не все, разумеется, – но достаточно, чтобы сделать то, что нужно.

Я спустился с минарета, прошел в сады во внутреннем дворе цитадели и устроился у колодца. Стащив кольчугу и отложив все оружие, я произнес необходимые слова.

Передо мною возник Он, но теперь меня не обманывало то, что Его лицо было копией моего. Собственно, иначе и быть не могло.

– Значит, я был прав, – заметил я, не объясняя, в чем конкретно доказывал свою правоту.

– Да, – согласился Он, – хотя память возвращается к тебе не потому, не так, не там и не тогда, когда нужно.

– Уже неважно. Но разве Властители пренебрегли правилами?

– Пока нет.

– Тогда я не понимаю, зачем необходимо мое присутствие.

– Расчеты показывают, что вскоре ЭТО случится.

– Никогда не полагался на аналитические расчеты. Лучше уж вовсе ничего не знать, чем доверять формулам, которые не выдерживают соприкосновения с реальностью.

– Поэтому я и сказал: ты обрел память не в лучшее время.

Я не стал говорить, что ВСЕГО пока не вспомнил.

– Значит, вы хотите использовать меня сейчас, пока я еще не могу осознать всего, что происходит вокруг меня. – Это было утверждением, а не вопросом, и Он понял это. – Правила Игры не поощряют такой инициативы.

– Но и не запрещают…

По Его реакции я понял, что не очень далек от истины. И решил проверить другое предположение:

– Я еще могу понять, зачем потребовался Рог Судьбы. Но что касается остального…

– А вот это не тебе решать!

Я был удивлен: Он почти утратил равновесие!

Кажется, я действительно нашел нужную точку.

– Решать, может, и не мне, – протянул я, – зато жизнь замешана моя – не чья-нибудь еще. Язык Бездны был вашей идеей, а здесь он равносилен медленно действующему яду.