Петр Верещагин - Испытание Тьмой

Посвященных, равнодушных к золоту и драгоценностям, этот город ничуть не занимал бы, не окажись в нем самой первой из Башен, построенных для обучения и Посвящения начинающих чародеев. Не нужно быть гением, чтобы понять: чем древнее строение такого рода, тем выше его могущество. И тем выше, соответственно, могущество подчинившего себе эту Башню. Поэтому среди Посвященных иногда находились такие, что присоединялись к компаниям авантюристов – и отправлялись за сокровищами, намереваясь позднее поступить со спутниками так, как они того заслуживали. Но и о них не было ни слуху ни духу. В обоих смыслах: спиритуалисты, специалисты по общению с духами умерших, не могли войти в контакт с теми, кто переступил границу некоего круга вокруг развалин Офира и сгинул там. По чистой случайности (как водится) оный круг оказался границей области, изолированной от внешних чар – некогда там пролилась кровь одного из богов, чье имя так и не стало достоянием истории.

Ну, теперь пришел твой черед бросить вызов старому городу.

Точнее, черед Луджи – но она благоразумно попросила тебя пособить ей, и ты не собираешься отказывать…

Чернокожая амазонка в неполные двадцать на полторы головы превосходит тебя ростом и раза в два – по весу. С нею не всякий мужчина сравнится (включая местных, которые не отличаются малым ростом и недостатком физической мощи); что касается Искусства, здесь прогресса почти не наблюдается – за истекшие семь лет Луджи всего несколько раз прибегала к помощи Знака, и то в основном по настоянию отца: тот посвятил себя не Пути, а служению темной ипостаси Великого Духа, однако кое-что в общении со Знаками понимал. Нельзя надолго оставлять Знак без пищи: голодный зверь вполне может броситься на хозяина вместо его противника, а ведь Знаки куда как опаснее и диких, и прирученных зверей…

Дорога до плато, где расположены руины Офира, оказалась неожиданно легкой при всей своей протяженности – вам с Луджи пришлось пересечь чуть ли не полконтинента. Враждебные племена, которые в других обстоятельствах наверняка попытались бы получить ваши головы, пропускали идущих в Офир без единого кривого слова и глядели на вас как на прокаженных. Звери в джунглях старались убраться с вашего пути, и даже сами джунгли расступались перед вами, словно у Офира был заключен типовой договор с природой всей Гондваны насчет принадлежности всех душ «искателей сокровищ».

На вершину плато ведет старая лестница, сплетенная из серых лиан неведомой тебе породы; в сухом, прохладном горном воздухе она висит уже триста лет и преспокойно может выдержать еще столько же без малейшего ущерба.

– Кто-то тут недавно шел, – замечает Луджи.

– И сколько их?

– Не могу сказать. И это странно.

«Спроси.»

Чернокожая девица недовольно кривится, но все же вонзает тяжелое копье-бангван в плотный грунт и вызывает свой Знак. Земля откликается на призыв дочери; брови Луджи медленно ползут вверх.

– Тринадцать? И все, кроме одного, «ключи к вечности»?

Ты усмехаешься, и веселья в этой усмешке весьма мало. Означать это может лишь одно: двенадцать Посвященных среднего ранга, которыми командует некая Отмычка. Группа Открывающих Врата, работающая на Древних – некогда ты сталкивался с ними. Ребята крутые и суровые; а главное, знают, чего хотят. Эти не совершат ошибки…

«Битва предстоит серьезная, – говоришь ты, – нам надо перехватить их до того, как Ритуал будет начат.»

«Какой еще Ритуал?» – спрашивает она.

«Это тебе знать совершенно незачем.»

В черных глазах Луджи мелькает то, что лишь с очень значительным преуменьшением можно назвать яростью. Но против тебя подобные вспышки бесполезны, это она усвоила еще в детстве.

«Тогда вперед.»

И амазонка тут же срывается с места, развивая скорость хорошей скаковой лошади. Так она может бежать много часов подряд, а после – выдержать суточную рукопашную схватку и выйти без единой царапины: это ты знаешь по опыту. Угнаться за нею ты при всем желании не смог бы… если бы не был чародеем, знающим о Формуле Молнии. Не стоит думать, будто сим термином обозначается сверхмощное боевое заклинание: молниями умеет швыряться любой колдун младшего ранга, едва освоивший базовые символы, ибо они относятся к общедоступным «стихийным» заклятьям. Формула Молнии – это чары потоньше, из раздела «Перемещение», позволяющие двигаться с любой скоростью.

Общеизвестные для магов высших ступеней Скольжение, Перемещение и Переход суть виды движения, когда чародей на краткий миг преобразует пространство таким образом, что оказывается в двух местах одновременно и просто выбирает требуемую ему точку; Формула Молнии же позволяет двигаться непрерывно, не покидая Мира Яви; хотя скорость тут несколько ниже, чем при других способах, это дает гарантию абсолютного контроля за происходящим. Тем самым устраняется самая большая опасность перемещающих заклинаний – невозможность заранее узнать, что происходит в «точке выхода».

Вы успеваете как раз вовремя, чтобы увидеть на площадке под вами двенадцать коленопреклоненных фигур в черных балахонах и тринадцатую, раскинувшую руки крестом, в пурпурном. Последняя, смиренно склонив голову, шепчет молитву:

– Orary Ysgewot, homor athanatos nywe zumquros, Ysechyroroseth Xoneozebethoos Azathoth!

Язык Старого Мира – слышал ты его всего пару раз, но ошибиться невозможно! Опоздали, с досадой понимаешь ты.

Ну что ж…

«Знак – в дело», – следует краткий приказ.

Луджи передергивает плечами, но все же указывает острием своего копья на пурпурную фигуру в середине черного кольца. Свист рассекающего воздух Знака – и… одна из черных фигур, глухо вскрикнув, оседает с проломленным черепом, а пурпурная стоит как ни в чем не бывало.

И продолжает:

– Xono, Zuwezet, Quyhet kesos ysgeboth Nyarlathotep!

Ладно же, думаешь ты, и достаешь из потайного кармана мешочек с Пыльцой Забвения (эта штучка изготовлена по эльфийскому рецепту и – весьма редкий случай! – делает в точности то, чего можно ждать от порошка с таким названием). Прицелившись, ты запускаешь его в центр ритуального круга, а следующий Знак Луджи разрывает его как раз в нужный миг. Над площадкой повисает серое облачко.

– Zuy rumoy quano duzy Xeuerator, YSHETO, THYYM, quaowe…

Голос захлебывается. Мгновение тяжелого молчания – и вопль беспросветного отчаяния, которое ты вполне понимаешь.

Заставить врага забыть что-либо не кажется столь жестокой карой – если не созданы особые обстоятельства. Но тут имеют место быть как раз те самые «особые обстоятельства» – ибо любой чародей предпочтет умереть под пытками, но не позабыть нужных слов посреди ритуала.

Что и случилось только что с колдуньей-Отмычкой.

Амазонка, вскрикнув, отворачивается и отползает назад, сотрясаемая приступами рвоты. Ты сохраняешь видимое безразличие, но разворачивающееся внизу действо и тебя пробирает до печенок. Ты видишь подобное не в первый раз, что отнюдь не значит, что это доставляет тебе большое удовольствие.