Петр Верещагин - Испытание Тьмой

При этом сравнении, неожиданно пришедшим в голову, ты улыбаешься и даже начинаешь смеяться. Даже если Эстер-Нефилим, твоя ученица, приняла христианство, это ведь не делает Христом ТЕБЯ!

Но тут улыбка на твоем лице становится каменной.

«Дочь Ветра» на языке Нефилим – Бат-Руах. Но слово «руах» означает не только «ветер», еще оно имеет значения «дыхание» и «дух», причем не какой-то дух, а вполне конкретный. Святой. Третья (или первая, смотря в каком порядке считать) ипостась Триединого Бога христиан – Святой Дух. Тот самый, что в начале Творения, если верить словам Завета, летал над Бездной…

Хорошенькое дело! Это что же такое получается… Эстер, в прошлом – тайная правительница Нефилим, – суть следующее воплощение Иешуа?!

Нечего сказать, шуточки у этой Судьбы… Ты, неизменно относившийся к идеям Завета и поклонникам Распятого как к чему-то противоестественному, лицемерному и мерзостному, своими руками выковал оружие и вложил его в руки нового воплощения Иисуса из Назарета, считавшегося сыном Святого Духа?!

«Ни одно доброе дело не остается безнаказанным», – вспоминаешь ты собственную формулировку восточного закона Равновесия. Верно также и обратное («всякое преступление вознаграждается»), однако сие правило известно любому, кто давал себе труд задуматься над жизнью с точки зрения того, кто отрицает законы общества. В отличие от второго, первое правило применимо к тебе в полной мере.

Трудно назвать тебя добрым и, тем паче, добродетельным, сиречь постоянно свершающим добрые деяния. За без малого два столетия ты успел натворить столько далекого от Добра – даже по твоим меркам, – что никак не подходишь к той характеристике, которую сам Иешуа некогда давал «добрым людям», каковыми, согласно Его словам, записанным много позднее, были все рожденные от матери и отца из людского рода. И все же…

Было ли добрым деянием спасение мира от когтистых щупалец Древних, от ужасов Черного Рассвета, от ночных кошмаров пророка, известного под прозвищем аль-Хазред, Одержимый Джинном? Да, безусловно. И это было, пожалуй, единственное твое доброе дело, но оно перевешивает почти все недобрые поступки.

Вот ты и получил расчет за это деяние…

Ты не без усилия сбрасываешь со своего лица каменную маску горькой самоиронии. Что ж, по крайней мере, это указывает хоть на какую-то возможную цель. Ведь Эстер в день Черного Рассвета выжила, и теперь-то ты понимаешь, каким чудом.

Или думаешь, что понимаешь. Ведь Демиурги не обладают ни всевиденьем Наблюдателей, ни всеведеньем Мастеров Тайн, ни абсолютной интуицией Искателей Истины (последних не следует путать с простыми Ищущими – между ними такая же разница, как между Венцом Власти и короной любого земного властелина). Демиурги обладают властью и умением Изменять мироздание, иногда – даже кое-какими познаниями об этом мироздании; но ни одному из Демиургов ранг или прочие заслуги иного рода еще не подарили доступа к разгадкам одной из величайших тайн мироздания.

А именно, к тайне Человека.

Ты и раньше неоднократно упирался лбом в эту стену общего нежелания и неумения осознать, что истинная мощь – не в Знаках и Словах, не в каком-то Источнике Миров и не в Озере Черных Слез, но в сердце каждого, кто достоин носить звание Человека. Откуда взялась эта мощь? Ты не знаешь и очень сомневаешься, что кому-то известно больше. Легенды о Создателе и Пламени Творения – это лишь легенды, вдобавок в данном случае насквозь лживые. Ведь некоторые из Посвященных, специализирующиеся на создании живых существ, некогда добрались до Источника Миров и принесли оттуда частицу Пламени (как положено по ритуалу – в дыре, прорезанной в центре собственной грудной клетки), а после попробовали повторить эксперимент с созданием Человека. И единственным результатом были давно знакомые алхимикам гомункулусы – существа, стоящие на грани жизни и смерти, питающиеся колдовской силой своего хозяина-создателя и помогающие ему добывать и обрабатывать информацию. Все. Иного эффекта эксперименты с Пламенем Творения не дали.

И тебе кажется, что ты знаешь причину.

Возможно, лишь кажется, но все же… если ты прав, и если Эстер не станет противодействовать тебе в новом начинании (Дочь Святого Духа, как-никак, это выше, чем любая из богинь) – Человек наконец обретет то, чего заслуживает!

– Ты подошел слишком близко к Черте.

– Не в первый раз.

– ЭТОТ раз может стать последним.

– Пусть так. Если этим я достигну цели – пусть так.

– Ты все так же безумен, Акинак.

– Да, если под безумием понимать стремление к цели. Завет, насколько я помню, призывает всех истинно верующих отречься от всего, что в оном Завете не указано, и следовательно, есть лишь суета и тщета земного существования?

– Ты все ставишь с ног на голову…

– Эстер, я видел слишком многое, чтобы еще во что-то верить.

– А я – слишком многое, чтобы не верить.

Пауза длится неполных две секунды, затем ты и Нефилим одновременно улыбаетесь.

– По крайней мере, мы понимаем друг друга, – замечает она. – Не самое плохое начало.

– Не в начале суть, в конце, – молвишь ты.

– А ты уже нашел, где конец у ленты Мебиуса?

– Да.

– Интересно. Не поделишься ли сведениями?

– Почему бы нет? Смотри.

Взяв с ее рабочего стола полоску пергамента, ты аккуратно сворачиваешь ее в символизирующую Путь ленту Мебиуса, затем указываешь на место стыка.

– Но у подлинного Знака Пути нет ни швов, ни стыков! – наполовину возмущенно возражает Эстер.

– Если их не видно, это еще не значит, что их нет. Путь не сам собою возник, а был создан. Вручную, можно сказать. Любой рукотворный предмет имеет такие места. На изделиях мастеров своего дела их найти сложно, но они ведь есть и там.

– Даже если так, ведь здесь конец – одновременно и начало!

Улыбка вновь касается твоих глаз.

– Не одновременно. Когда ты придешь к концу, он будет отстоять от начала на много лет. А в твоем случае и вовсе веков на восемь.

– А может, я решила не завершать Путь.

– И пополнить ряды лишенных права умереть? Брось, я не думаю, что тебе это понравится… Будь ты трижды дочерью Истинного Бога или даже Создателя – лучше не стремись к абсолютному бессмертию. Не самая это лучшая участь, уж поверь совету Демиурга.

Поморщившись, Бат-Руах возвращается к началу разговора.

– И чего ты хочешь от меня? У тебя, как у Демиурга, должно быть достаточно власти для выполнения этого своего желания.

– Я не говорю, что не могу сделать этого сам.

– Тогда что же?

Помолчав, ты достаешь Глаз Дракона и произносишь над ним несколько нужных Слов.