Андрей Круз - У Великой реки

– Вот ведь гадство! – выругался я, с досады стукнув себя по колену.

Так и есть, вспомнил, чему нас еще в армии учили. Хороший колдун, а тем более – группа колдунов, может целый день напролет перенаправлять полет реактивных снарядов. Поэтому, если противник ставил магическую защиту, следовало пользоваться гранатами не реактивными, а теми, у который пороховой ускоритель весь в стволе выгорает. Но у таких гранат эффективная дальность поражения в два раза меньше, чем у реактивных. А от форта до трактира и гостиницы «Приют», откуда ведут огонь, и где сидят волшебники, не меньше четырехсот – предельная дальность для крепостных гранатометов. А те гранаты, что подходят, не долетают, или на таком излете, что их и пьяный волшебник мановением пальца в сторону откинет. Вот те раз, и чем их там доставать?

Для гаубиц цель недостижимая, уже ввиду близости. А серьезных минометов там сейчас нет. Уехали. Да и для сто семи миллиметрового миномета половина километра дистанция почти предельная, ближе он уже не может. Гаси свет, короче. А долбить наугад из крупнокалиберных спарок… Эффект будет отличаться от нулевого разве что большим шумом и перегревом воды в кожухах. И никаких патронов не хватит.

Есть в форте минометы ротные, переносные, калибром 50 миллиметров, стреляющие чугунными минами весом чуть больше килограмма, но они и перекрытие то не пробьют. Это как ручными гранатами кидаться. Зажигательными? Где магия огня, там зажигалки не действуют. Вот те раз. Неплохо продумали это нападение, выходит. И еще выходит, что длинное здание «Отставной К. барабанщика» – ключевая позиция для противника, откуда можно обстреливать защитников форта чуть ни кинжальным огнем. А при необходимости и магией можно достать.

В общем, как это не обидно, но трактир, что напротив, следовало бы сжечь. Звучит кощунственно, разумеется – «Сжечь трактир!», скажи такое кто при мне еще вчера – сам в зубы двинул бы, но сегодня все изменилось. Мир, можно сказать, перевернулся на этой отдельно взятой площади. На все трактиры такое правило не распространяется, разумеется.

Я отставил «секиру» и вышел из номера в коридор. Неужели нет никакой возможности добраться до форта до наступления темноты? Сколько сюда идти скорым маршем взбунтовавшимся сипаям? Демоны, хоть бы связь была с комендатурой или командованием гарнизона! Хоть как-то согласовать действия. Нам бы, например, очень не помешала дымовая завеса, а где ее брать? Закидали бы всю площадь дымовыми и шашками и дернули бы к воротам прямо на машинах. Тут двести метров всего, мухами бы долетели.

Дверь в номер напротив была открыта, в нем никого не было. Я подошел к окну, распахнул его. Высунувшись по пояс, огляделся. Нет, не доехать. Можно рискнуть, разумеется, но до какой степени? Пока серьезных потерь нет, в гостинице всего один легкораненый. А если мы попытаемся отсюда уйти? Скольких успеют подстрелить тогда? А если у противника пулемет имеется? Кто мешал с товаром завезти сюда «Максим» или «Шварцлозе», что немало продали по всему Великоречью? Да и ручники вроде «Льюиса» или даже «Дегтяря» у аборигенов имеются. И стоит нам из-за угла показаться, как он щедро посыплет нас пулями. И что тогда?

Вот так и выходит – вроде и сидим в крепком месте, и в то же время – как в мышеловке. Вляпались, одним словом. А вот если бы суметь те трактиры поджечь… да еще ночью, например, а самим в это время укатить в ворота форта – вот это может сработать. Ночное зрение у противника почти до нуля упадет, шум-треск-паника-пожар, что нам за это время рывок до ворот? Особенно, если их нам откроют. А чтобы открыли – связь нужна!

Как осенило меня, в общем. Бросился обратно в комнату, схватил свой карабин, потому как негоже по дому расхаживать не готовым к бою, а затем загрохотал ботинками вниз по лестнице.

– Хозяин! Иваныч! – крикнул я удобно пристроившемуся на полу за своей стойкой толстяку с усами, жующему огромный бутерброд.

Тот что-то невнятно промычал в ответ, подразумевая, что он меня видит и готов к приему любой информации.

– Иваныч, простынями пожертвуешь? Краска есть?

– Это зачем? – с подозрением спросил он.

– Связь с фортом установим. Чтобы потом смыться.

Идея прекратить оборону гостиницы хозяину категорически не понравилась, в результате чего поначалу я был послан куда подальше, а в выдаче простыней мне было отказано в категоричной форме. Причем не только усатым хозяином, но и усатой домоправительницей, подползшей сзади на четвереньках в закуток, где мы спорили. На шум спора к нам закатился поручик в пограничной форме с СВД в руках, причем на деревянном цевье виднелись следы плохо затертой крови. Перехватив мой взгляд, он пояснил:

– Не моя. Я сюда с пистолем пришел. Мужика одного минут пятнадцать как снайпер свалил, вот и подобрал. Он с ней в окно высунулся и прямо в лоб тот ему и закатал пломбу. Ты снайпера уделал?

Я кивнул, вздохнул глубоко, и сказал:

– Предупреждал же его, не лезь в окна, прячься в глубине. Дурак.

Рядом снова загрохотали сдвигаемые стулья и к нам неуклюже заполз однорукий Полухин, попутно хлопнув меня по плечу, после чего спросил:

– Чего на это раз удумал?

Я изложил свою идею о скорейшем отходе из гостиницы в форт. Все выслушали, но она и тут не нашла поддержки. Поручик же сказал, что гостиницу надо удерживать всеми силами, потому что она служит бастионом на подступах к форту. А если на из нее отойти, то тогда за ее двухэтажным зданием образуется изрядное не простреливаемое пространство, в котором противник сможет накапливать силы для атаки на форт.

Выход был один из такого положения, и я, хоть и с риском для жизни, огласил его вслух: гостиницу следовало оставить. Оборонять ее в отрыве от основных сил самоубийственно. За это я был атакован Иванычем с домоправительницей, попытавшихся меня самым натуральным образом задушить. Насилу отбился. И то с помощью поручика и Полухина. Иваныч с усатой теткой отпустили мою куртку, в которую вцепились, но взгляды свидетельствовали однозначно – они имеют дело с опасным душевнобольным.

– А что делать будете, когда сюда сипаи с артиллерией подойдут? – разозлился я. – Против трехдюймовок пехотных стены сколько-то продержатся, они не хуже блиндажных накатов. А если из минометов ударят? Первая же мина пролетит до первого этажа через все перекрытия! Пара залпов, и тут ни одного живого не останется!

– Может еще и не подойдут! – заявил Иваныч.

– С чего это? Кто помешает? – со всем доступным мне ехидством в голосе переспросил я.

– На марше перехватят.

– Некому перехватывать. – вмешался поручик. – Наших за пределами форта две роты всего, плюс егерей рота. И все по разным местам, больше взвода ни в одном месте нет. На заставах, на задачах и в патрулях. А сипаев почти два полка сюда валит.