Андрей Круз - У Великой реки

Снова поворот тоннеля, в такой темноте даже с помощью зеркала выглядывать бесполезно. Каждый раз приходится высовываться с ружьем самому, ожидая, что какая-нибудь гадость откусит голову. А я от такой мысли, можно сказать, легкий дискомфорт испытываю, почти до усрачки. Но и за этим поворотом ничего. И обычных ловушек пока не встретили. А вот запах все сильнее и сильнее, а заодно и какой-то странный звук появился. Такой, словно кто-то задумчиво пинает неплотно прикрытые решетчатые ворота, а створки гудят от вибрации и лязгают друг о друга, по-другому и не объяснишь. Регулярно так пинает, неторопливо и методично, словно от скуки. Кто бы это скучал?

Почему-то вспомнилась совсем недавно прочитанная книга "Описания разнообразных подземелий, имевших бытность свою в фамильных замках достопочтенных родов дворянства, что проживают в Северо-Западном уделе", в переводе. Что мне из этой книги запомнилось, так то, что ни от одного из подземелий ничего хорошего ждать не следовало. Кто там просто тюрьмы устраивал, кто зверинцы с диковинными хищниками держал, а один владетель специально нежить разводил и туда своих врагов через колодец спускал. Автору книги он больше всех понравился своей изобретательностью. А чем тут развлекаются местные хозяева? Воняет, демоны темные… И стук этот…

Чем ближе к источнику звука я подходил, тем медленней и тише становились мои шаги. И это несмотря на то, что фонарь светил как прожектор на маяке, и увидеть меня можно было чуть не с другого края вселенной. Но тут одна тонкость есть: у подземных тварей или вообще зрения нет, они на тепло, звук и ауру наводятся, или наоборот зрение острое невероятно. Для первых свет фонаря ничего не значит – от этого света тепла нет, от меня самого куда больше. Да и ауру не отключишь. А вот для вторых яркий свет большой помехой может быть, они к темноте привычные. Так что от фонаря проблем не будет, а вот от отсутствия оного будут наверняка.

А затем впереди обнаружился выход из галереи. Не на воздух выход, в смысле, а просто в какое-то большое и широкое помещение. Из которого, судя по всему, и несло хищником, и откуда доносился стук. Луч же моего фонаря освещал участок кирпичного пола, и быстро гас – в воздухе плотным облаком висел какой-то туман премерзкого вида.

– Оно рядом. – тихо сказала Лари.

– Да уж наверняка. – согласился я. – Воняет так, что сомневаться грех.

Еще пара осторожных шагов, еще и еще. Вот и выход из тоннеля, за ним туманная тьма. Хотя… не совсем и тьма, откуда-то свет падает. Немного, но есть. Значит, тварь здесь может быть не слепая, но привыкшая к темноте. И фонарик ей наверняка не понравится, если в глаза, скажем…

А затем в темноте что-то рыкнуло, не громко, но так внушительно, что я чуть не подпрыгнул с перепугу. Солидный такой рык, да и злобный к тому же. Ладно, все равно нам вперед, боковые ходы нам в галерее пока не попадались, чтобы направление выбирать. Лишь пригнулся, почти присел, чтобы Лари могла через мое плечо тоже стрелять. Ох, не оглохнуть бы. Еще чуть-чуть… Нам бы из самого тоннеля выйти, а то мы так стрелять друг другу мешаем. Нам хоть бы в колонну по два разойтись… или шире.

Еще немножко вперед, еще, в туман, во тьму, пожирающую свет моего фонаря. Да и не только моего, у остальных то фонари тоже светятся, а все как в вате вязнет. Кто рычит? Покажись.

Конец туннеля, стены зала резко пошли в стороны. Потолок низкий, лежит на массивных колоннах, но сам зал большой, и кажется – круглый. Откуда-то сверху через редкие отверстия пробивается дневной светМы резко раздались в стороны, инстинктивно выстраивая полукруг, в центре которого оказалась Маша. Все понимают, что на нее у нас главная надежда, если пули, скажем, не помогут. Я обвел всех глазами. Лари спокойна, но лицо снова "поплыло", став неуловимо нечеловеческим, а глаза светятся изумрудным светом. Балин нервничает, все время перехватывает "Льюис", стараясь ухватить его половчее. Орри набычился и сопит громко, прижав приклад своего "громобоя" к плечу. Маша вообще глаза закрыла, обратившись к внутреннему зрению. Интересно, видит что-нибудь? А себя мне не видно, зеркал тут не предусмотрено, знаете ли.

– Орри, тихо ты! – прошипел я.

Мне показалось, что я что-то услышал, но сопение гнома забивало все прочие звуки. Вроде как не он один сопел, а еще кто-то. Не Балин.

– Здесь есть кто-то живой. В этом зале. Там! – сказала Лари, указав дробовиком с фонарем прямо перед нами.

Похоже. Оттуда вроде пыхтение и слышалось. Стоп, слышится, Орри действительно убавил звук. И сопит кто-то всерьез, легкими объемом так с кузнечный мех, примерно.

– Всем укрыться за колоннами! – скомандовал я. – Это что-то большое.

Вопросов никто не задавал, все метнулись к укрытиям. Если тварь велика и тяжела, то у нее зачастую есть привычка атаковать с разбегу, чтобы просто пробежать по тебе и вмять в землю. Поэтому даже дети в Великоречьи знают – встретил что-то крупное – сразу встань за любое укрытие, если успеешь, конечно. А колонны здесь капитальные, из дикого камня сложенные, по метру в поперечнике. Даже каменный тролль не сможет свалить эти колонны, хорошо не поработав молотом. Интересно, а если ракшаса мечом? Вдребезги разлетелась бы, наверное. Ракшасу больше не хочу, пусть даже тролль будет.

За одной колонной со мной укрылась Маша. Я выглядывал справа, а она – слева, сжимая в кулачке свой амулет-медальон. Она явно была растеряна и крутила головой во все стороны.

– Что такое?

– Не понимаю. – прошептала она. – Я еще чувствую нежить, совсем рядом, и очень много. Вокруг нас, словно мы окружены… Но какую-то странную нежить.

– Чем странную? – спросил я, чувствуя как сердце начало свой путь вниз, от законного места в груди до самой нижней точки желудка.

Вот только нежити вокруг нас и чтобы очень много нам только и не хватало для полного счастья. Кого мы пока еще не встретили? Правильно, нежить. Соскучится успели. Шучу. Плоско.

– Еще какой-то барьер есть между нами и…

Договорить она не успела. Пахнуло вонью и жаром, послышался мягкий тяжелый топот, сопровождаемый клацаньем крепких когтей по камню, и из-за ближайшей колонны в луч фонаря выбежало нечто огромное, сгорбленное, покрытое с головы до ног свалявшейся в колтуны серой шерстью. Существо напоминало одновременно вставшего на дыбы медведя и огромную обезьяну… нет, все же именно гигантскую обезьяну, но с огромной пастью, набитой кривыми клыками, над которой расплылся широкий нос, и алели крошечные красные глазки. Кожа на морде была лоснящегося черного цвета и сплошь покрыта морщинами, толстые пальцы на огромных ладонях заканчивались не слишком длинными, но явно острыми когтями. В довершение всего в одной руке обезьяны был огромный обоюдоострый боевой топор.