Андрей Посняков - Месяц Седых трав

– Чжэн Ло бьет меня каждый день, – с рыданиями пояснила Мэй Цзы. – Заставляет раздеваться, ложиться на пол и бьет. Плетью из воловьей кожи, изо всех сил. Слава Богам, что сил у него уже немного, иначе б…

– Ну, ну, – поднявшись, Баурджин ласково погладил гостью по плечу… и та вдруг прижалась к нему – доверчиво, как ребенок.

– Ты – единственный, кто здесь меня пожалел… Спасибо. – Девушка улыбнулась сквозь слезы. – Знаешь, Баурджин-гуай, это ведь Чжэн Ло подослал меня к тебе! Шпионить!

– Я догадываюсь, – хмуро кивнул юноша. – Не надо так расстраиваться, милая Мэй Цзы… А эту гнусную собаку Чжэн Ло всегда можно бросить, и остаться… ну, хотя бы здесь, в кочевьях. А уж потом – кто знает? – переберешься в какой-нибудь местный город.

– У монголов есть города? – Гостья вскинула заплаканные глаза. – Где они? Почему мы все не там, а в кочевье? О, нет, кочевая жизнь не для меня…

– Но Чжэн Ло…

– А от него я уйду, обязательно уйду. Вот, только немного еще потерплю… ради моих юных сестер и братьев. Видишь ли, уважаемый Баурджин, Чжэн Ло-шэньши очень хорошо платит, и не в моем положении этим пренебрегать.

– Подставляя спину под плеть?!

– Не только спину… – Мэй Цзы сбросила халат совсем.

Небольшая, хрупкая с виду, фигурка ее была настолько изящной, что у юноши перехватило дыханье.

– Можно… – повернувшись, девушка потупила глаза, словно провинившаяся школьница. Грудь ее была небольшой, но упругой, в пупке кроваво поблескивал коралл. – Можно, я поцелую тебя, Баурджин-гуай?

Молодой человек не знал, что и сказать…

А Мэй Цзы и не дожидалась его ответа! Обняла за шею, потерлась щекой о щеку и принялась с жаром целовать юношу в губы, проникновенно и долго, с такой вдруг неожиданно вспыхнувшей страстью, что Баурджин почти сразу же потерял голову, крепок прижимая к себе заплаканную красавицу гостью. Сильные руки его нежно гладили девичью спину и ягодицы, а на губах застыл терпкий вкус долгого поцелуя. Никто и никогда еще так не целовал Баурджина-Дубова, ни в той, ни в этой жизни! Так страстно, так умело, так горячо!

– Возьми же меня… – тяжело дыша, прошептала Мэй Цзы, и быстро твердеющие упругие соски ее уперлись юноше в грудь.

Сбросив тэрлэк, Баурджин легко подхватил девушку на руки и осторожно опустил на баранью кошму…

Гостья оказалось умелой любовницей – столь замысловатых поз Баурджин не только никогда в жизни своей не видал, но даже и не представлял, что такие бывают. А вот, оказывается, можно и так… и этак… И вот эдакой, совсем уж непонятно какой, раскорякой!

– О, Баурджин! – изгибаясь, стонала Мэй Цзы. – О, как мне хорошо с тобой! Как хорошо!

А потом, утомленные, они растянулись на кошме друг против друга. И Баурджин наконец задал давно мучивший его вопрос, спросив про Джэльгэ-Эхэ.

– Джэльгэ-Эхэ? – Гостья наморщила лоб. – А! Ты, верно, имеешь в виду ту красивую девушку с красным узорчатым поясом?

– Да-да, именно ее!

– Она подошла ко мне столь неожиданно… – покачала головой Мэй Цзы. – Попросила сопровождать ее в степь. Ей почему-то не хотелось, чтоб ее видели одну. Такая славная девушка, она мне сразу понравилась… О, зачем только я ее послушала?! – с неожиданным надрывом выкрикнула гостья. – Зачем?!

– Что?! – словно ужаленный, подскочил Баурджин. – Что случилось?!

– На нас напали татары… Не войско, какая-то шальная шайка, из тех, что постоянно рыщут в степи… Мне каким-то чудом удалось ускакать, а вот моя спутница… О, бедная, бедная девушка! А ведь мы могли б стать подругами… Джэгэль… Да, именно так ее звали! А почему ты спрашиваешь? Она твоя невеста?

– Да, невеста… Пусть так.

– Тебе очень повезло, Баурджин-гуай! Джэгэль – очень хорошая девушка, очень!

– Что толку теперь говорить? – горестно воскликнул молодой человек. – Когда Джэгэль-Эхэ в плену!

– Не переживай, – как могла, утешила гостья. – Не думаю, чтоб татары сделали ей что-то дурное. Нет, они не будут убивать такую красавицу. Скорее всего, сделают ее одной из жен своего хана!

– Вот этого я и боюсь!

– Что ж в этом такого страшного? – искренне удивилась Мэй Цзы. Черные глаза ее, блестящие, поднятые к вискам, недоуменно сверкнули. – Мне говорили, что вы, кочевники, достаточно легко относитесь к подобным делам. Ну, я имею в виду, когда невеста, в общем, не совсем девушка… Ведь так?

– Так… – вздохнул Баурджин. – И как же мне ее теперь вызволить?

– Чжэн Ло имеет знакомых среди татар, – тихо промолвила гостья. – Если хочешь, я спрошу у него для тебя. О, он знает все татарские роды – несколько лет провел там в плену. Спросить?

– Ага… А он за это тебя побьет!

– Нет, Баурджин-гуай, не побьет, – девушка неожиданно улыбнулась, – Чжэн Ло сейчас в большой печали и каждый вечер проводит в слезах – ведь недавно казненный мальчик Цзы Фай был его любовником!

– О! – Баурджин тряхнул головой. – Ну, этого еще не хватало для полной картины!

– Я поведала тебе это под большим секретом, – тут же предупредила Мэй Цзы. – Смотри, не проговорись. Цзы Фай был неплохим парнишкой, хоть и оказался врагом, сунцем, и, мне кажется, Чжэн Ло его искренне любил. Нет, не подумай, они не были связаны какими-то тайными делами! Ничего такого предосудительного, только любовь!

– Да уж, любовники, мать ити…

Мэй Цзы накинула халат:

– Я обязательно спрошу Чжэн Ло.

Поцеловав юношу на прощанье, она тихонько выскользнула из гэра.

Татарские кочевья! Они располагались не так уж и далеко, к югу от реки Керулен и озера Буир-Нур, почти в той же стороне, где когда-то кочевал найманский род старого Олонга. Свободный найманский род, ныне – данники Темучина, преданные собственным вождем. Впрочем, наверное, это и неплохо для столь небольшого рода – то, что они теперь люди Темучина – Тэмуджина, как называли его татары. Темучин – сильный и уважаемый властелин, никто не посмеет обижать его людей… Никто, кроме тех же татар! Но и с разбойниками-татарами Темучин скоро разберется – по крайней мере, к тому все идет! И значит, ему надо в этом помочь, ведь род Олонга все же – родное кочевье Баурджина, и негоже забыть интересы родичей. Пусть хан Жорпыгыл Крыса – гад и предатель, но объективно его предательство лишь на пользу роду Олонга. Кстати, Темучин не очень-то его жалует, он вообще терпеть не может предателей. А вот тех, кто ведет себя достойно и мужественно – даже самых лютых врагов, – наоборот, приближает. Так говорят все, не только Боорчу, которому можно верить лишь с оговорками…

Татары… Чжэн Ло знает дороги в их кочевья. Так говорит Мэй Цзы… несчастная девушка… Скажет ли он ей? Не скажет, так можно будет спросить! Как следует спросить, с пристрастием! Слава Богу он, Баурджин, здесь не один, со своими. Братья-здоровяки, юный умник Гамильдэ-Ичен, побратим-анда Кэзгерул Красный Пояс. Господи, какое ж это славное слово – свои!