Илья Гутман - Возвращение Утренней Звезды

Высшие энергии послушно ответили на зов: вокруг Ларратоса с рёвом взметнулись языки багрового пламени. Не ожидавший этого Хафдан с криком отшатнулся, закрывая локтем лицо от нестерпимого жара и пытаясь разбить чары силой Хаоса.

— Кир ан-Нур! — торжественно произнёс Ларратос, опять же потратив на заклинание мощь Хаоса. Комната ощутимо вздрогнула, и через неё протянулась слепящая огненная полоса гудящего адского пламени, которая, повинуясь взмаху руки Ларратоса, начала плавно смещаться, прижимая ректора к стенке.

— Дисбандо, — хрипло произнёс Хафдан, видя, что мощь Хаоса почему-то не позволяет справиться с чарами Ларратоса. Ректору было невдомёк, что Хаос как раз и составляет основу этих заклинаний. Ему и в страшном сне не могло присниться, что простой первокурсник сумеет объединить магические энергии с Абсолютными.

Когда и рассеивающие чары не возымели никакого эффекта, Баал Хафдан подскочил к огненной стенке и попытался пробить в ней проход с помощью хлыста. Не тут-то было: клубящееся пламя «плюнуло» в ректора. Тот заорал от боли, откатившись к стене и выронив хлыст. На лбу Ларратоса выступили капли пота: в комнате уже становилось жарковато, а меблировка пылала самым обычным, немагическим огнём.

Ларратос, видя, что ректор растерян, силой воли подобрал сперва свой меч, затем хлыст — и спокойно шагнул прямо сквозь огненную стену. Весь окутанный огненными языками, сейчас он напоминал демона из адских глубин, и энергия Хаоса свободно текла сквозь него, приходя откуда-то из-за грани Эрты: очередной кристалл сильно увеличил сродство Ларри к высшим сущностям.

Ректор с ужасом взирал на Ларратоса, а паладин, увидев, что вокруг шеддита нет никакого защитного щита, отшвырнул хлыст за спину и вскинул руку.

— Так! — в комнате с оглушительным треском полыхнула мощнейшая молния Хаоса, порядочно шарахнув ректора. Того отшвырнуло в угол, а Ларри, подобрав меч Хафдана, скрестил на шее шеддита оба пылающих клинка.

Ещё мгновение — и огонь Хаоса, коротко фыркнув, погас, повинуясь мысленному приказу Ларратоса. В комнате осталась висеть лёгкая дымка и отвратительный привкус остаточных хаотических энергий.

— Я сдаюсь… — пробормотал ректор. — Не убивайте меня!

Абдель только того и ждал — когда ректор успокоится. Он нацелил на владыку Хафдана Поглотитель Сущностей и нажал на курок. Ларратос и Абдель ощутили внутренним зрением, как бордовое облако вылетает из тела ректора и всасывается в Поглотитель. Тело упало на пол. Оно не потеряло признаков жизни — только ауры у него не было.

Абдель, призвав силы Хаоса, поднял колонны. А через десять секунд дверь открылась. И вошли учителя шеддитов — Рудольф Эгерт и Эдгар Удгард.

— Что здесь случилось, Абдель? — спросил Рудольф.

— Ректор! Ему стало плохо, и похоже, он впал в кому или летаргический сон! Но перед этим он сказал, что до того момента, как выздоровеет, назначает ректором меня.

— Ясно, — ухмыльнулся Рудольф, с ехидной усмешкой оглядывая царящий в комнате разгром. — Значит, после улаживания некоторых формальностей ты станешь настоящим ректором! А значит, и владыкой шеддитов. Ты уже придумал себе новое имя?

Ларратос понял: хотя кодекс шеддитов и признаёт обретение статуса побеждённого, истинные шеддиты ведут себя согласно традиции — лицемерно — или тактично (кому какое слово больше нравится) и прямо в лоб не заявляют об убиении соперника — если не было свидетелей.

— Да, — ответил Абдель. — Я буду зваться Баал Хакман — владыка Мудрости.

— Поздравляю, владыка.

— Благодарю, — ответил Абдель. — Корнелий, можно ли с вами поговорить наедине? В моей комнате.

— Конечно, — ответил Ларратос.

Когда Ларри и Абдель дошли до комнаты нового ректора, Ларратос сказал:

— Поздравляю вас с победой, владыка Хакман.

— Спасибо. И спасибо за помощь — без вас я бы не справился. Можете оставить меч Хафдана себе, Корнелий. А может, не Корнелий?

— Что вы имеете в виду? — Ларратос притворился, что не понял.

— Я имею в виду, что может быть, вы — не тот, за кого себя выдаёте?

Ларратос от изумления открыл рот.

— Ладно, можете не отвечать, — сказал Абдель. — Я и так знаю ответ на этот вопрос. Насколько я понимаю, вы сейчас путешествуете по миру с одной важной миссией. Я не знаю, что это за миссия, но догадываюсь, какова её цель — покончить с лордом Хаммоном.

Ларратос постарался сделать вид, что спокоен, но у него не получалось.

— Думаю, в Академии вас больше ничего не держит, — продолжал Абдель. — Я не могу поехать с вами — всё-таки, получил ответственный пост. Но мысленно я буду с вами. В добрый путь, мой господин! Удачи вам! Да помогут вам энергии Хаоса в вашей нелёгкой миссии! — и Абдель правой рукой отсалютовал Ларратосу — отдал ему честь, как новобранец офицеру.

Ларратос вышел из башни академии, а затем двинулся ко вратам. Охранники молча открыли их. И наш герой пошёл по направлению к городу.

Что же такое? — думал Ларратос, — как Абдель понял, что я — самозванец? И почему он отдал мне честь, как старшему офицеру? И почему он назвал меня "мой господин" — так же, как меня называет Зарина?

Сама Зарина в это время в сопровождении Эраны и Апиона, снявшего пояс невидимости, бежала по Баалгарду. До остановки маговоза оставалось около пятисот метров, и уставшая группа перешла с бега на шаг.

— А всё-таки, Зарина, что ты там нашла? — спросил Апион.

— Будучи невидимой, я проникла в кабинет Хаммона. Там я нашла его бумаги. Их Хаммону послал Баал Хэрек. А ему их передал Баал Кархан, разгромивший стейнгардскую магическую академию. Среди них содержалась копия личных записей ректора академии, Мориса Ательмера. И после того, как я прочитала его записи, всё, что было для меня тайным, стало наконец-то раскрытым!

— Что же именно? — полюбопытствовал Апион.

— Не твоё дело, — огрызнулась Зарина.

— Ну, все древние тайны для тебя открыты, — произнёс Апион. — Но почему ты сказала, что не очень преуспела в своей миссии?

— Потому что я хотела убить Хаммона.

— Ого! — одновременно выкрикнули Апион и Эрана.

— У меня с ним личные счёты — этот мерзавец испортил всю мою жизнь. Я невидимкой прокралась в тронный зал, надеясь напасть на него со спины. Но не нашла его. Заметив одинокого охранника, я сняла пояс невидимости и подбежала к нему. Охранник, увидев меня, обнажил меч, но я строго посмотрела ему в глаза и сказала:

— Стой, — и он застыл.

— После того, как я уйду, ты забудешь, что я здесь была, — сказала я.

— Я забуду, — повторил он.

— Где Хаммон? — спросила я.

— Хаммон на войне.

— На какой ещё войне?

— С Ариадой. Но это — лишь начало Мировой Войны.