Александр Кацура - Волшебная реликвия

– Грозно, говоришь? Беспечно? Опасно? Трое сухопутных солдат? Или все-таки офицеров? А конкретно – имена, звания, полк, рота?

– Пока не готов назвать, мой Правитель. Но я продолжу опыты. – Легким движением колдун одернул свой плащ, прожженный во многих местах.

– Продолжай.

– Непременно, мой Правитель.

– Откуда они берут поддержку, эти трое?

Вице-колдун скривил лицо, и без того изрезанное глубокими морщинами.

– Это так называемые людишки с так называемыми чистыми помыслами. Самая отвратная порода. Откуда? – Он неопределенно указал рукой куда-то вверх.

– Неужто само небо?

Вице-колдун презрительно сжал губы и нехотя кивнул.

– Хочешь сказать, что это тяжелый случай?

– Достаточно тяжелый, мой Правитель.

– Вот и звезды говорят, что будут трудности.

– Звезды? – вице-колдун недовольно поморщился.

– Но мы справимся.

– Разумеется, мой Правитель.

– Не можем не справиться.

– Никак не можем. – Лицо вице-колдуна застыло маской.

– Что? – удивился Правитель. – Не можем?

– В том смысле, что всегда можем.

– Хитро излагаешь, не сразу тебя поймешь. – И снова бледная улыбка осветила лицо человека в белом кителе. – Что предложишь конкретно?

– Я принес вам сушеных тритонов – развесить по углам в незаметных местах. Вы ведь знаете, что Великий зеленый тритон Черного озера – наш покровитель?

– Он не обидится за сушеных собратьев?

– Нисколько. Ему это приятно. И даже лестно. Еще я принес вам пузырек со специальным зельем. Два раза в день вы должны втирать по полкапли себе в виски. И еще в точку на затылке. Я вам покажу.

– Для чего?

– Великая защита Великого тритона.

– Ты в это веришь?

– Это не вопрос веры, мой Правитель. Это великая древняя наука, которую мы знаем со времен Дер-Видда и Овата. Еще Элевсинские мистерии Сабазия и Кибелы…

– Ну хорошо, хорошо. – Правитель протянул руку и взял пузырек. – Втирать в виски? Утром? Вечером?

– Можно ранним утром. Можно на ночь. Как вам будет удобней.

– И все?

– Нет.

– Что еще?

– Представьте, что эти трое, несмотря на все наши усилия, проникнут сюда…

– Как это? – Правитель передернул плечами.

– Очень просто. Входят в ваш тронный зал… Да вы их сами и пригласите.

– Я? Вздор!

– Не зарекайтесь, государь. Все бывает в этой жизни…

– Хорошо, я их пригласил. Что дальше?

– Вам достаточно брызнуть на них из этого флакона.

– И?…

– Они тут же превратятся в безобидных лягушек.

– На потеху моим министрам и дамам?

– На потеху всем, мой Правитель. Но думаю, до этого не дойдет. Мы изведем их раньше.

– Как именно?

– Как-нибудь ночью прошу ко мне в подземелье. Мы с вами вместе принесем в жертву шестерых черных кур.

– Это нужно?

– Необходимо, мой Правитель!

– А эффект?

– Эффект множественный, ударит по многим врагам. Что касается этих троих, то они скорее всего потонут. Пойдут на самое дно. Если, конечно, их до этого не уморят голодом.

– Голодом? – улыбнулся Правитель. – Голодом – это хорошо. Этот способ я люблю. Прежде он нам хорошо помогал.

– Если еще до этого их просто не укокошат.

– Кто?

– Это не наша забота, мой Правитель. Нам надо просто правильно зарезать шесть кур, в специальном тигле сжечь их печень, а пепел грамотно пустить по ветру. А исполнители найдутся.

– По мне, – Правитель скептически растянул губы, – проще было бы подослать своих людей. Проще и надежней. Лучше резать врагов, а не кур.

– Это иллюзорная надежда, мой Правитель. Когда врагов поддерживает само небо…

Человек в кителе на секунду задумался

– Ладно, – сказал он, – одно другому не мешает. Готовь своих кур. И передай главному – пусть тоже порадеет.

– Непременно, мой Правитель, – почтительно склонился вице-колдун империи.

– Все-таки старик кое-что умел. Когда он был помоложе, мы с ним натворили дел. Столько подлого народа извели! В том числе, и голодом. Ой, много! – Правитель сладко зажмурился.

– Да, конечно, – вице-колдун криво улыбнулся, – это были великие дела.

– Иди, иди. Готовь своих кур.

– Да, мой Правитель!

Невысокий человек в белом кителе смотрел в спину тощего колдуна и негромко говорил сам себе:

– Неужели я их испугался? Я, сумевший подняться над толпою! Я, ставший сверхиндивидом! А все-таки интересно, утонет ли индивид в море смертельной посредственности?

– Стало быть, так, братцы и сестрички, – хрипло и веско сказал попугай. – План сформирован. Пришло время нам расстаться.

– Как это? – воскликнул Галик.

– Неужели? – выдохнула Сэнди.

– Мы так к вам привыкли, – сказал Арик.

– Тем не менее, – сурово отчеканил попугай. – Ваши дела – швах, и мне нет резона пропадать вместе с вами. Как только вы допустите прокол, а это может случиться с часу на час, вас запрут в трюме у самого дна, где бегают крысы.

Сэнди побледнела.

– А эта напыщенная сволочь лейтенант тут же выбросит клетку в волны. Выбросит с наслаждением. Выбросит вместе со мною. И еще наподдаст напоследок своим начищенным сапогом. Это понятно?

– Какой же это план? – фыркнул Валик. – Вы нас просто бросаете, вот и все.

– И куда же вы? – поинтересовался Арик. – Берега по-прежнему не видно.

– Обо мне не беспокойтесь. У меня все же крылья, чего нет у вас. К сожалению. А то бы организовали стаю. Что-то вроде журавлиного клина. Но увы! Да, кстати. Денег вы за меня не платили, так что я вам не принадлежу. Я свободная птица. Это понятно? Вы согласны с подобным тезисом?

– С чем, с чем? – спросил Валик.

– С подобным утверждением, – презрительно повторил попугай.

– Мы вас выиграли в «Пятнадцать камушков», – сказал Валик, и тут же Галик сердито дернул его за рукав.

– Ваши камушки, – попугай щелкнул клювом, – всего лишь игра, забава. Правила ее твердо не установлены. Нечего и вспоминать о ней.

– Господин Якоби прав, – сказал Арик, – не о чем и спорить.

– А кто собирался спорить? – удивился попугай. – Впрочем, я не совсем прав в одном пункте. Вашу игру мы еще припомним. И как припомним!

Клетку решили оставить в кубрике. Галик осторожно вытащил попугая и спрятал его за пазуху. Пока поднимались на палубу, попугай вертелся и царапался. Пришли на корму, где, как обычно, было пустынно. Галик распахнул куртку, извлек птицу.

– Что у вас там за бумага на груди? – спросил попугай.

– Карта, – тихо ответил Галик.

– Та самая? – Попугай повысил голос до фальцета.

– Да, – сказал Галик, – старый потертый пергамент.

– Это интересно, – протянул попугай задумчиво. – Вы сообразительнее, чем я раньше думал. И, безусловно, решительнее. Это радует. Берегите эту карту, юноша. Берегите пуще собственного глаза.