Марина Ефиминюк - Ускользающий мир

— Тихо ты! — Цыкнули ему сверху.

Неожиданно блеснула вспышка фотокамеры.

— Кто пригласил газеты?

— Сами притащились, — отозвался Анатоль, — как только услышали имя Лукки Романова.

Газеты интересовало все, что связывалось с именем Семьи города. Хранители прекрасно знали о темных делишках Семьи, но в отсутствии доказательств только огрызались. Как известно — не пойман — ни вор, вот и рос лишай на карте города и прекрасно существовал все последние годы.

Народ вокруг волновался и шумел. После сердитого удара деревянным молотком воцарилась жидкая тишина, нарушаемая постоянными шепотками.

— Ия, мы просим вас повторить показания, — сварливо пробормотал самый старый Судья.

Он очень походил лицом на дога: подбородок стекал морщинистыми брылами, а маленькие красноватые глазки прятались под нависшими веками. Казалось, что Судья уже приготовился огласить обвинительный приговор все трем, но мешали личные протекции Оскара, в виде автомобиля стоимостью пятьдесят тысяч кредитов, и Альберта, год назад спасшего его племянника от ссылки в дальние провинции.

Девушка быстро облизнула губы и, стараясь не смотреть на Люкку, снова подняла голову к судейскому балкону:

— Люкка Романов напал на наш картеж. На моих глазах он пытался убить человека, хранителя, сопровождавшего меня. Потом он взял меня в заложницы.

— Он вам угрожал? — Уже второй раз повторил этот вопрос Судья.

— Да, — твердо и убежденно произнесла Ия.

Она услышала, как Люкка фыркнул, и на ее щеках загорелся лихорадочный румянец. Зал заволновался.

— Ваша честь, — перебил ее Люкка, — этот человек, — он указал на застывшего Главу отряда Докуку, — напал на меня, когда у меня сломалась машина. Мне пришлось защищаться. Я думаю, что энергетические следы уже сняты и могут служить лучшим доказательством того, что у меня действительно произошла поломка автомобиля, скорее всего, перегорел волновой движок. Да это правда, что я сделал вид, будто взял в заложницы сею милую девицу. — Он кивнул в сторону Ии. — Но и это являлось актом самозащиты. Девушке ничего не угрожало.

Его лицо оставалось беспристрастным, а голос спокойным. Он говорил с легкой полуулыбкой, словно обращаясь не к Судьям, а к несмышленым детям.

Феликс видел, как бледное доселе лицо Ии с бессонными синяками под глазами стало пунцовым.

— Как можно сделать вид, что ты взял меня в заложницы?! — Вскрикнула она Люкке.

Тот как будто удивленно оглянулся к ней.

— Ты пытался убить меня! — Обвинила она мужчину, ткнув в него трясущимся пальцем.

Люкка поднял правую бровь и только хмыкнул:

— Ваша честь, — он поднял голову, — не знаю, упоминала ли моя милая подруга, что это она буквально воткнула в мой бок энергетическую призму? — Зеваки заволновались.

Журналисты вдохновенно строчили в блокнотах, готовясь выпустить на первые полосы сенсацию: "Те, кто защищает пункты свода законов — на самом деле попирают их!"

— Я защищалась! — Заорала Ия, и по ее лицу потекли слезы.

— Ты защищала то, что перевозила на себе, — Люкка пригвоздил девушку холодным взглядом.

Зал охнул, судьи переглянулись, Феликс выругался, а Анатоль прикрыл глаза.

Судья ожесточенно стучал молотком, пытаясь успокоить зал. Пришлось остановить заседание на десять минут, пока откачают отца Ии, схватившегося за сердце, и выведут из зала особенно ретивых крикунов.

После воцарения порядка, допрос продолжился:

— Что вы перевозили? — Потребовал ответа Судья.

Феликс нервно забарабанил пяткой по полу.

Ия в предобморочном состоянии открыла рот. Она приготовилась совершить бессмысленный акт самоуничтожения — солгать. Любое слово, произнесенное в этом зале, не подкрепленное личной убежденностью различалось Судьями, как фальшивая нота в стройном хоре певцов.

— Безделицу, ваша честь, — ответил Люкка за девушку.

Он повернулся к Анатолю и с широкой змеиной улыбкой спросил:

— Отчего только она оказалась такой важной для хранителей?

Феликс буквально физически ощутил перекрещенные на них с Анатолем взгляды.

— Твою мать… — вздохнул он.

— Мы просим оставить все, что не относится к делу, — отрезал Судья помоложе. — Суд удаляется на совещание.

Когда фигуры в красных мантиях скрылись, то над головами поднялся шум и гвалт.

— Мы, кажется, попали, — пробормотал едва слышно Феликс. — Этот подонок почуял, что наклевывается большое дело. Он теперь вцепится нам в глотки, а у нас времени в обрез.

Анатоль молчал и следил за Люккой, спокойно беседовавшим по мобильному телефону и не сводившим взгляда с нервничающей вышагивающей взад-вперед Ии.

Судьи вернулись очень быстро. Зал затаил дыхание, нервное напряжение вцепилось в глотки всех участников процесса, нависло под высоким куполообразным потолком и давило на головы. Встал самый молодой вершитель закона и юным, звонким, только-только ломающимся голосом зачитал приговор:

— Проанализировав показания и прочитав отчет о силовых линиях, Суд постановил. За развязывание боя в ночь на девятнадцатое октября две тысячи восьмого года и попрания пяти пунктов свода законов приговариваем Докуку Просфировича Клепакова и Ию Эдуардовну Норманову к исключению из рядов хранителей без возможности восстановления в должности. Приписываем сдать разрешение на ношение призм. За поддержание столкновения, а так же учитывая факт двух судебный разбирательств, приписываем Люкку Романову при первом нарушении свода законов перекрыть энергетический поток.

"Что приведет к тихой смерти в течение двадцати четырех часов", — продолжил про себя Феликс.

— Приговор зачитан и подлежит обжалованию лишь в случае изменения показаний одной из сторон. — Судья хлопнул папкой в звенящей тишине.

На лице Лукки не дрогнул ни единый мускул. Ия побледнела, приложив ладошку к посиневшим губам. Докука, Глава отряда телохранителей, схватившись за сердце, тяжело пошатываясь, добрался до скамьи и упал на нее, ощущая настоящее облегчение.

Анатоль улыбнулся, становясь похожим на акулу:

— Ты со своими пессимистичными настроениями меня хочешь выбить меня из колеи.

— Чему радоваться? — Буркнул Феликс. — Указатель-то все равно у мерзавца Люкки.

Он быстро шел по коридору Суда. Он, в общем-то, ожидал нечто подобное. Ему практически выписали путевку на тот свет.

— Стой! — Услышал он пронзительный женский голос и резко обернулся.

За ним буквально бежала Ия, стуча высокими каблуками. Ее лицо казалось сосредоточенным и покрасневшим от злости.

— Ты подонок! — Заорала он, ткнув в него пальцем.

Бедняжку трясло от возмущения.

— Как можно сделать вид, что ты взял меня в заложницы?! Ты пытался меня убить! — Буквально выплюнула она обвинения.