Марина Ефиминюк - Ускользающий мир

Не знаю, сколько я проспала, свернувшись клубочком, на мягкой кровати, но проснулась от тихого шороха. Люк сидел на кресле и разглядывал огни на улице, озарявшие ухоженный двор.

— Люк? — Я села, от резкого пробуждения меня трясло, и шумело в голове.

— Иногда я удивляюсь твоей настырности. — Люк не обернулся. Кажется, он очень злился на меня. — Если ты решила кого-то спасти, то непременно попытаешься это сделать, даже не подозревая, как сильно можешь навредить. У твоего мальчика Ромы была возможность выжить. — Тут он посмотрел на меня. Даже через темноту, раскрашенную скупым светом из окна, я прочувствовала бесконечный лед его взгляда. — Теперь у него не будет такого шанса. Так же, как и у нас с тобой.

Я судорожно сглотнула и прижала колени к подбородку.

— Оскар сильно заинтересовался новым миром. Поздравляю, ты добилась своего.

— Люк… — Жалобно позвала я, от его слов внутренности свернуло узлом.

Мужчина тяжело вздохнул и растер ладонями лицо.

— Спи.

Признаться, лично я рассчитывала как раз не спать в эту ночь, но похоже, наш шаткий мир с Люком снова ускользнул от нас.

Квартира, в которой его держали, наверное, можно было назвать шикарной. Холодильник в огромной кухне оказался набит едой, чем с удовольствием воспользовались сторожившие Романа шавки. Парень бродил по пустым комнатам, где едва успели обтянуть тканью стены. Мебель стояла только в одной спальне, гостиной и кабинете. В нем на стене висел большой портрет хозяина жилища — Альберта. Морщинистое лицо на картине выглядело очень усталым и озабоченным, наверное, поэтому неизвестный художник постарался утопить его в черной пелене.

Звучное помещение пахло канцелярским клеем казенной энергии, словно сюда шла персональная труба от хранилища, поставлявшая напрямую волны из Индустриала. В гостиной заработало видение, по комнатам разносилось эхо голосов.

Рома думал только о том, что случилось с Женей. Его сковывало чувство вины и давило на ребра. Если бы он набрался смелости и не сбежал, возможно, Женя сейчас бы уже вернулась во вторую параллель.

Парень глянул в огромное окно, отсюда с тридцатого этажа совсем нового дома город открывался, как на ладони. Старинные здания перемежались с современными домами, везде расплескивались желто-коричневые кляксы деревьев. Земля казалась так далеко, что к горлу подступила тошнота. Роман так сильно боялся высоты, что поспешно отошел на середину комнаты. Кто-то открыл в гостиной балкон, тут же по ногам засквозило, а вместе с влажным пахнущим дождем воздухом залетел нежный, сладкий аромат. Непроизвольно парень дернулся и заткнул нос, испугавшись. Новый мир снова звал его.

— Парень! Ты чего притих? — На пороге появился один из охранников, взволновавшийся долгим отсутствием подопечного. Рома понимал, что за его исчезновение хранителям свернут головы. Напрасных жертв ему не хотелось, поэтому он прижал к лицу рукав и стал дышать через ткань.

Охранник поглядел на него с немым изумлением, качнул в неодобрении головой и ушел.

Запах проникал по кожу, и Рома не стал ему сопротивляться. Опустил руки, сжав кулаки, и вдохнул полной грудью, позволяя себе насладиться каждой каплей волшебного цветочного аромата. Аромата прекрасной женщины, сказки и невероятного солнца. Голова пошла кругом, перед глазами встала пелена, и комната сузилась до точки. Роман видел бесконечные заливные луга, ослепительное синее небо, пронзительное и будоражащее. Далеко у горизонта из розоватой купели выкатывалось огромное желтое солнце. Высокая темноволосая незнакомка с прекрасным лицом и огромными черными глазами призывно улыбалась ему и звала куда-то с собой, вдаль, к счастью.

Рома не видел, как его руки лихорадочно открывали рамы, как тело неожиданно ловко и стремительно вскочило на широкий белый подоконник, а оттуда ноги легко вступили на парапет. Наверное, те, кто заметил самоубийцу снизу, задержали на секунду дыхание, когда невысокая юношеская фигурка скользнула вдоль стены, ловко и беззаботно, не боясь рухнуть на дорожное покрытие.

Парень добрался до балкона этажом ниже, гуттаперчиво перегнулся и перемахнул через ограждение. Он спускался вниз четко и быстро, перелезая с этажа на этаж, вытягиваясь на руках, перепрыгивая в тех местах, где узкий парапет обрывался. Кажется, внизу собралась целая толпа. Зеваки тыкали в него пальцами, кричали. Когда в какой-то момент Роман едва не сорвался, оступившись, то толпа завизжала, привлекая внимание жильцов.

Из открытого окна, откуда парень выбрался, показалось испуганное перекошенное лицо мужчины. Он разинул рот и ткнул пальцем в ловкую мужскую фигуру в полосатом свитере, раздуваемом ветром. Но беглец уже стоял внизу, прижав руки к телу, глубоко вдыхающий и похожий на зомби.

Рома побежал, запах петлял по улицам, обманывал и манил. Тянул через переулки, вел в тупики, где парень с пустым затуманенным взором лихорадочно ощупывал каменные стены ладонями, ища выход.

Он выбрался на широкую площадь, рядом с огромным высоким памятником, облепленным птицами. Запах исчез резко, мгновенно, выбрасывая Рому в действительность. Прекрасная незнакомка из его наркотической фантазии болезненно скривилась и скрылась в темноте. Парень дико озирался вокруг, плохо понимая, куда попал. В памяти не осталось и следа от долгой дороги. Руки ныли, саднили пальцы со сломанными до крови ногтями. Он рассматривал их, сбитый с толку. Холод пронизывал до костей, не замечая тонкого свитера. Ветер гонял по площади листья, играл с ними, подбрасывая в воздух.

Роман поднял голову и увидел его. Высокий мужчина в черной короткой куртке разглядывал парня холодным взглядом темных глубоко посаженных глаз. На лице ни тени улыбки, от него шел резковатый запах агрессии, перемешенный с другим, знакомым и теплым привкусом сказочной страны. В кулаке незнакомец прятал маленький предмет, источавший проклятый аромат. Люкка Романов стоял, прислонившись к капоту автомобиля, скрестив руки на груди.

Рома все понял. Его снова накололи.

Голова трещала, он сунул руки в карманы и, чуть сгорбившись, подошел к мужчине. Они смотрели друг на друга с немой брезгливости. Между ними стояло одно единственное имя. Евгения.

— Она жива? — Спросил Рома, голос охрип.

Люкка медленно кивнул. Из машины выскочил скользкий неприятный типчик с расцарапанным лицом и бегающими глазками.

— Ты быстро. — Он неприятно склабился разбитыми губами. — Как ты быстро почуял этот запах. А?

Рома не отвечал, типчик продолжал:

— Повезло тебе парень. Легко ушел от хранителей? Легко, да?

— Заткнись, Петр. — Процедил Люкка. Его бархатистый баритон, наверное, представлялся женщинам натуральным сахаром. — Садись в машину.