Александр Прозоров - Каменное сердце

— Согласен, — ничего не поняв из долгого монолога, кивнул ведун.

— Точно?

— Угу.

— Тогда давай, вон туда. Да, здесь. Пока никого нет вокруг. Ты меня правда любишь?

— Господин, ты убьешь демонов?! — кинулась навстречу Тария, едва Олег и Роксалана показались возле утеса. — Они грызут камень! Они подкапывают рисунок!

— Не подкопают, — успокоил ее Середин. — Сила пентаграммы вниз уходит так же, как и наверх. Упрутся в стену.

— Ты их отпустишь? — сделала странный вывод кочевница.

Хотя, может, и не странный. Оставлять монстров в таком виде было нельзя. Если кто-то или что-то повредит линии — демоны вырвутся на свободу. Хорошо, если рисунок простоит долго, и путники успеют убраться в далекие-далекие края. А если нет? Тюрьма построена не столь прочно, чтобы быть в ней полностью уверенным.

— Убить демонов невозможно, — пробормотал Олег. — Они и так нежить.

— Но ведь Ессея убили!

— Я помню. Кто из нас войдет в клетку и разорвет Фаруха на куски? — вопросительно приподнял брови ведун.

— Придумай что-нибудь! Ведь это они убили Ессея! Мы должны им отомстить.

— Отомстить… — Середин прикусил губу. — Ладно, быть по-твоему. Тария, ступай в кочевье, прикажи принести нам сюда мяса и сластей, всякой другой еды, поставить юрту. Похоже, мы застряли тут надолго. Месяца два, не меньше. Предупреди: станут капризничать — выпущу демонов. Кто сомневается, может прийти и посмотреть.

На долгие пятьдесят четыре дня жизнь путников стала скучной и однообразной. Вначале Олег строил по внешнему краю пентаграмм стену из камней и глины. Высота ему требовалась не меньше пяти метров, и чтобы сооружение не развалилось, толщину у основания пришлось делать больше метра, а у верхнего края свести до десятка сантиметров. Работать приходилось в одиночку. Кочевники появились возле горы только один раз, да и то остановились посреди долины, издалека оценив мощь пойманных монстров. После этого они если и подглядывали за гостями, то только прячась в лесочке на дальнем горном склоне. К счастью, требования победителя демонов они выполняли безропотно, передавая через Тарию все, что просил Олег.

Только через месяц Середин оставил башни на просушку и начал вырубать вокруг березы, стаскивая их к двум ямам, что напоминали о вывороченных Ессеем валунах. Набитые с горкой емкости ведун запалил и завалил сверху сырыми ветками и землей. Точнее — песком и мелкой каменной крошкой. Через сутки у него было кубов десять отличного угля. Достаточно для обычной кузни — но слишком мало для его целей. Ямы пришлось набивать новой порцией дров, а пока они перегорали — через верх перекидывать топливо в домны. Фарух недовольно рычал, метался, норовя выбросить уголь обратно, но длинные скошенные клыки и когтистые лапы — не лучший инструмент для перегрузки объемной мелочевки. Правда, приплясывая и утрамбовывая уголь, демон забирался все выше, но пока эта проблема Олега сильно не беспокоила. Золотой стражник гномов отнесся к поведению людей куда спокойнее. Возможно, просто не понял, что за гадость против него готовится.

После пяти заходов с пережиганием дров Середин заполнил узилища демонов углем примерно наполовину, вдобавок на верхнем валуне лежала куча примерно двадцати кубометров про запас. К этому времени в радиусе двух километров ни одной целой березки уже не осталось.

— Ну, — наконец решился ведун, — вроде, все готово. Ничего не забыл. Молитесь, кто кому умеет, о помощи, девочки. Начнем.

Он опустился на колено возле горки бересты, начал высекать искру.

— А что это будет, Олежка?

— Ты никогда не задумывалась, милая моя, отчего колдуний сжигали на кострах?

— Чтобы помучились.

— Нет, неправильно. Их сжигали потому, что огонь уничтожает все тонкие материи. В том числе и души, магию, сглазы, колдовство. Когда сжигаешь ведьму, уничтожаются ее чары, а сама она лишается бессмертия.

— Ты хочешь сжечь демонов? Так ведь железо не горит! Что, если Фарух остынет и оживет?

— Кто же ему даст? — усмехнулся ведун. — Думаю, если этого зверя хорошенько прокалить, большая часть его души исчезнет. Как демон он перестанет существовать.

— А вдруг уцелеет?

— Никаких «вдруг» не будет. — Олег зажег от первой бересты еще пять, обошел кругом домну и сунул по одной в специальные продыхи, оставленные в основании с самого начала стройки. — Теперь остается только ждать. Можно выпить по пиале кумыса и отправляться спать.

— Как спать? А огонь?

— Расслабься, красавица. Это все процесс долгий и измеряется сутками. Чай, не шашлык готовим. Пошли спать. Завтра это может уже и не получиться.

Завтракали они на улице, перед пятистенной юртой. Простенькая, но сытная пища: курага, изюм и очищенный от косточек чернослив, распаренные и перемешанные в тягучем гречишном меде, плюс молоко. Когда Олег допивал вторую пиалу, внутри верхней домны вдруг раздался грохот, ввысь взметнулся сноп искр. Девушки вскрикнули, Роксалана отставила свою плошку и схватилась за гномий меч:

— Не выскочит?

— Уголь снизу подвыгорел, вот он в пекло и провалился, — поднялся Олег и скинул халат. — Что же, вот теперь самая работа и начинается.

Половину дня он трудился кочегаром-эквилибристом: забирался на скалу, оценивая сверху, насколько ровно лежит уголь, потом спускался вниз, через стену кидал уголь, снова забирался наверх, оценивая работу, опять спускался. И так, пока домна не наполнилась почти до краев. После этого он сунул в один из продыхов гномье копье, подождал, пока оно раскалится, и, используя один из молотов как наковальню, быстро изготовил изогнутую лопатку на длинной ручке.

— Как у тебя ловко получается, — не удержалась от похвалы Роксалана.

— Это же каждый знает, пифия. Не все колдуны — кузнецы, но все кузнецы — чародеи, — подмигнул ей Олег. — Отправь Тарию в стойбище, пусть привезет пару старых, поношенных войлочных халатов, войлочные рукавицы, шаровары… И емкости для воды. Завтра утром мне понадобится очень много воды. И принеси попить. Мне отсюда отходить нельзя. За топкой нужно следить.

Почти весь день раскаленная поверхность угольной лавы шевелилась, подпрыгивала, гуляла волнами. К сумеркам движения прекратились. Однако Середин не обольщался. Разогреть несколько тонн качественной стали — это не гвоздик на горелке прокалить. Нужно время, хороший наддув и топливо. Причем хорошо бы не березовый уголек, а дубовый — но выбора не было. За плохое качество пришлось платить временем и количеством.

За ночь он прилег раза три, и то ненадолго. Уголь выгорал с пугающей быстротой, а уменьшение горячего слоя сверху означало потерю тепла внутри. И потому — бегом на скалу, оценить высоту и равномерность загрузки, спуститься, подбросить, опять наверх, опять подбросить… И так до самого рассвета. Когда же низкие облака пасмурного неба посветлели, недовольно пропуская солнечный свет, он взялся за кувалду, примерился и принялся взламывать стену.