Джоэл Розенберг - Путь к Эвенору

— На это не рассчитывай.

Я попытался изобразить уверенную улыбку.

— Как ты?

Она пожала плечами.

— Нормально. Справляюсь.

— Отлично, — сказал я. — Но мы можем повернут назад в любой момент, как только тебе захочется.

Глаза ее перестали мигать. Я тогда не знал, что это значит, не знаю и сейчас — но глаза ее перестали мигать.

— Не думаю, — вымолвила она. Потом поправилась: — Нет, мы не станем поворачивать назад. Идем дальше.

— Развилка позади исчезла.

Голос Ахиры был слишком спокоен.

Я повернулся: позади нас дорога, изгибаясь, исчезала в тумане как раз там, где была развилка. То есть где раньше она была.

— Ну и ладно, — сказал я. — Все равно она мне не нравилась.

Туман впереди густел.

— Эй, Ахира! Не возражаешь поменяться с Тэннети? Инфракрасные лучи пробивают туман лучше обычного света, а у гномов зримый спектр захватывает инфракрасную полосу.

Они поменялись, и мы двинулись дальше, а туман становился все гуще, и в конце концов я уже видел едва ли на шесть футов перед собой.

— Сомкнулись, ребята. — Тэннети кивком велела Джейсону приблизиться. — Все за одного, один за всех?

Я уже готов был возразить, но Ахира кивнул:

— Разумно. Андреа?

Она затрясла головой.

— Не могу думать. Слишком густой туман — на земле, и глазах, в голове. — Она ссутулилась, напряглась, словно ожидая удара, потом выдохнула заклинание — и обмякла. Пальцы ее чертили в воздухе незримые письмена.

Туман продолжал сгущаться, я уже видел лишь собственные ноги и — чуть впереди — Ахиру. У меня заколотилось сердце.

Вообще-то я не страдаю клаустрофобией. С одним моим приятелем-гномом (не с Ахирой, он по пещерам лазить не любит) мы однажды оказались в завале и целых три дня дожидались спасателей. И все было нормально, я его учил в «балду» играть на томском языке. Но в недвижности пещерных стен есть нечто успокаивающее. Никто не высунет из них когтистую лапу, чтобы вырвать у тебя сердце; в тесноте гномьих ходов не таятся ни волчьи ямы, ни проволочные силки, неведомые твари не поджидают тебя там, чтобы наброситься из-за угла, и...

Уолтер, остынь.

Энди с помощью магии вела нас к Эвенору; Ахира всматривался в туман и видел хоть ненамного, но дальше меня, защищая нас от неведомого врага. От меня, Тэннети и Джейсона не было никакого проку, и это чертовски действовало мне на нервы.

— Еще немного вперед, — сказала где-то в тумане Андреа — тень, не более того.

Туман поднялся мне сперва до колен, потом до живота, и вот уже я не вижу ничего, кроме поднесенной к лицу руки.

— Здесь, — объявила Андреа. — Резко направо и шаг вперед. Нет, не все. Только Ахира. Хорошо. Уолтер, ты следующий.

Я повернул вправо и шагнул вперед, из тумана — и оказался рядом с Ахирой по щиколотку в густой грязи узкой эвенорской улочки, залитой утренним светом.

Я дернулся бежать, пустился бежать — но сапоги мои облепила грязь. Это было все равно что бежать... хм... бежать по грязи.

И потом, бежать причин не было. Только что я был в непроницаемом тумане, а теперь мы с Ахирой стоим на ясном свету посреди узкой улочки, окруженные двухэтажными глинобитными домиками, по щиколотку в густой бурой грязи. Это могла быть любая улица любого города — если бы не висели над головой, замерев, яркие даже при солнце огоньки фей.

Откуда-то издалека донесся голос Энди — вот только направления уловить я не смог.

— Теперь Джейсон, — говорила она. — Прямо сюда. Да-да, вправо и прямо. Правильно.

И внезапно Джейсон, а потом Тэннети и, наконец, сама Андреа возникли с нами рядом. Я заставил себя улыбнуться.

— Отлично сделано. Не знал, что ты умеешь телепортировать.

Энди улыбнулась, протянула руку и погладила меня по щеке.

— Спасибо за комплимент, но истинная телепортация требует таких сил и умений, какие возможны только в теории. Для любого смертного, — добавила она.

Если это не телепортация, то интересно, что это было.

Наверное, вопрос отразился у меня на лице, потому что она пожала плечами и ответила:

— Это не телепортация. Телепортация — это когда ты переносишься из точки А в отдаленную точку Б, минуя все промежуточные точки. А сейчас мы просто оказались рядом с местом, куда направлялись — нужно просто знать, где и как искать.

Воздух был теплее, чем должен был быть в этот утренний час. Я, конечно, ждал, что он согреется, но не настолько. Утренняя прохлада мне нравится больше. Дайте только солнцу нагреть обычную городскую улицу — и она начинает вонять так, словно вымощена выдержанным конским навозом. Что, если подумать, именно так и есть.

— Ухабистый Тракт.

Андреа кивнула сама себе и поманила нас за собой. Извилистая улочка с глинобитными домами резко сворачивала футах в ста позади нас и примерно в стольких же впереди. Дома были слишком высоки, чтобы поверх них что-нибудь рассмотреть — видно было только дальнее мерцание купола

Фэйри на севере.

Тишь да гладь — только грязь, дома да волшебные огоньки.

— Все спокойно, — сказал я. — Даже слишком, кемо сабе .

Ахира хмыкнул.

— Заткнись, — сказал он беззлобно, и мы пошли к Энди, — Бери что дают.

Тэннети медленно поворачивалась, словно кинокамера кругового обзора — чем-то подобным она в своем роде и была. Я не виню ее за желание охватить все — округа была совершенно обыденной, я ожидал увидеть Эвенор совсем не таким. Где мерцание? Улица, на которой мы стояли, была обычной и твердой, как всякая другая улица.

Я собрался задать дурацкий вопрос, но Джейсон меня опередил.

— Где же мерцание? Почему все так стабильно? — спросил он.

Андреа не обернулась.

— Мерцание — от неопределенности. Эвенор никогда сам не знает, что собой представляет, и эта неуверенность растет. Но чем бы он ни был, мы здесь, и это все определяет. Мы можем быть только в одном месте и времени.

Моя реакция па разъяснения магии всегда одна и та же:

— А!

Есть три теории, как себя вести в незнакомых — и враждебных — городах. Моя любимая теория советует вообще туда не соваться: очень редко тебя могут убить там, где тебя нет. Вторая по приемлемости — разделить отряд надвое, чтобы каждая группа двигалась по своей стороне, прикрывая другую. Это ограничивает возможности стрельбы для тех, кто прячется в домах по сторонам улицы.

Третья — шагать прямо посреди улицы: считается, что так вы успеете заметить и отразить любое нападение.

Именно эта теория мне не очень нравится, так что я сдвинулся к приподнятому над улицей тротуару.

— Нет, — сказала Андреа, не оборачиваясь. — Не надо. Ты можешь потеряться. А это нельзя.

— Потеряться? Слушайте, я не из тех, кто теряется. У меня нет идеального чувства направления — но на городских улицах меня можно потерять, только сильно постаравшись.