Саймон Грин - Охотник за смертью. Честь

Конечно, сейчас Джек Рэндом не отказывал себе в некотором комфорте, однако жил весьма скромно: занимал небольшую квартиру в здании, примыкающем к Парламенту. Это давало ему возможность появляться на слушаниях, как только возникала необходимость, к тому же здание тщательно охранялось, а Джек нуждался в особых мерах предосторожности, чтобы уберечься от многочисленных врагов. Слишком многим людям, представителям всех граней политического спектра он доставил серьезные неприятности. Почти все считали, что его действия в отношении Блю Блока были оправданы с точки зрения исторической необходимости. Однако это не означало, что поступки Джека Рэндома вызывали всеобщее и безоговорочное одобрение.

Когда он перебрался в более безопасное жилище, количество покушений на его жизнь резко снизилось. Однако возникла новая проблема. В новый дом стало трудно попасть не только врагам, но и друзьям. Иногда это спартанское жилище казалось невыносимо пустым и тихим.

После завершения Восстания Джек и Руби пытались жить вместе. Увы, ничего путного не вышло. Их вкусы, потребности и характеры оказались настолько противоположными, что всего через месяц они сочли за благо разъехаться. Их уклады никак не сочетались. Он хотел работать, она – развлекаться. Он был человеком долга и чести, а она... она обожала ходить по магазинам – и затевать драки в переполненных кабаках. Конечно, они любили друг друга, и в постели все было прекрасно, но невозможно проводить там все время. Растущее раздражение, которое оба испытывали, в конце концов разрешилось бурным скандалом. Тогда они не только вылили друг на друга ушаты оскорблений и упреков, но и пустили в ход тяжелые предметы.

Однако кончилось все благополучно. После ссоры они мирно разъехались и вскоре вновь стали друзьями. Джек ни в чем не упрекал Руби. Он знал, что с ним не так легко ужиться; это с охотой подтвердила бы каждая из его семи бывших жен, прибавив от себя несколько душераздирающих подробностей.

К тому же Руби чертовски много пила. Она заявляла, что перемены, произошедшие с ней после Лабиринта, служат надежной защитой, но Джек отнюдь не разделял ее уверенности. Он видел, что она утрачивает остроту ума. Совершает ошибки. Все чаще доверяет людям, которые не заслуживают доверия – а ведь всего год назад безошибочная интуиция неизменно предостерегала ее от подобных промахов. Джек отлично понимал, почему она пьет. Руби требовалось хоть какое-то занятие. Эта женщина могла вынести все, кроме скуки, а времена, когда она промышляла охотой за скальпами, не прошли для нее даром. В глазах того, для кого убийство стало привычным делом, цена человеческой жизни ничтожно мала, даже если эта жизнь – твоя собственная. Возможно, именно собственную жизнь такие люди ценят меньше всего.

Джек тяжело вздохнул и вновь принялся бродить по комнате Ему было о чем поразмыслить. В свое время он боролся против государственной системы. Теперь стал ее частью. Он превратился в политика, который изменяет своим прежним идеалам во имя компромиссов и идет на сотрудничество с людьми, вызывающими у него отвращение. Впрочем, с подобными людьми ему приходилось иметь дело и раньше, когда надо было добыть средства для борьбы. Однако никогда прежде он не поступался принципами, а теперь все чаще оказывается в ситуациях, когда требовалось жертвовать своими прежними убеждениями. Разумеется, ради высокой цели. Ради возможности воплотить наконец в жизнь какую-либо годами лелеемую идею.

Проблема состояла в том, что он слишком долго был непререкаемым лидером; мужчины и женщины охотно подчинялись ему, плененные величием целей, ораторским искусством и неотразимой улыбкой. Теперь Джек стал всего лишь одним из влиятельных политиков и нередко с пеной у рта отстаивал свою точку зрения. Иногда приходилось проявлять немалую изобретательность, а если и это не помогало – объединяться с теми, чьи убеждения хоть в какой-то степени близки его собственным, чтобы отобрать голоса у прочих ублюдков. Д потом расплачиваться с новыми союзниками за оказанную поддержку. Когда выяснилось, что чудесная сила и вторая молодость, дарованные ему Безумным Лабиринтом, не в состоянии помочь в осуществлении его нынешних упований, он был удивлен и разочарован. Конечно, он мог запугать других политиков, добиться своего при помощи угроз, однако это означало предать все, во что Джек когда-то верил.

Одним из главных камней преткновения служили Семьи. Они не только постепенно уступали влияние остающемуся в тени Блю Блоку, но и, несомненно, не придерживались ни буквы, ни духа того соглашения, которое с ними заключил Джек Рэндом. Под руководством Блю Блока Семьи откровенно пытались вернуть себе власть и господство во всех сферах. Подумав об этом, Джек фыркнул, и его рука автоматически потянулась к пистолету. Ничего, пусть пытаются. Скорее он прикончит проклятых аристократов всех до единого, чем позволит Кланам вновь обрести утраченные позиции. Не для того он потерял стольких хороших друзей, чтобы отступить у последнего рубежа.

Блю Блок... спору нет, это настоящая загадка. Джек знал, что он существует, но никто и никогда не мог сообщить об этой организации что-нибудь определенное. Напрасно он выискивал реальные факты, стоявшие за произносимыми шепотом названиями – Черный Колледж и Красная Церковь. Пока что все его усилия не увенчались успехом.

Джек недовольно сдвинул брови. Было время, когда соглашение, которое он заключил с Блю Блоком, при всей своей непривлекательности казалось ему необходимым. Теперь он постоянно задавался вопросом – не поменял ли он очевидное и откровенное зло на зло еще большее, только тайное. Блю Блок ставил перед собой четкие задачи, которые он, Джек Рэндом, пока не мог определить. Если бы рядом был кто-то, с кем можно поговорить без утайки, кто-то, кому можно довериться всецело. Но Оуэн и Хэйзел далеко, а Руби... ей все до лампочки.

Джек раздраженно огляделся. Тут дверь спальни отворилась, и глазам его наконец предстала Руби. К немалому удивлению Джека, на ней был черный, изрядно потрепанный кожаный костюм, на который она накинула белые, но весьма грязные меха. У Джека при виде такого чуда буквально отвисла челюсть. С тех пор как Руби получила возможность швыряться деньгами, она стала страстной модницей и взяла за правило никогда не появляться дважды в одном и том же наряде, каким бы дорогим и шикарным он ни был. И вдруг она снова влезла в видавший виды костюм, в котором охотилась за скальпами, а в качестве единственного, хотя и эффектного украшения выбрала меч. Заметив недоуменный взгляд Джека, Руби громко фыркнула.

– Прекрати таращить глаза, а то они у тебя вот-вот выскочат. В этом наряде я чувствую себя самой собой. Такой, какой была раньше.