Янис Кууне - Каменный Кулак и мешок смерти

Гастинг продудел сбор и направил свой Гром к южному берегу Тахо, где намеревался держать с шеппарями тинг. Но не успели драккары собраться на песчаном мысу близ Альмады, как возле городских стен поднялись тучи пыли, оповестившие варягов о том, что дружина моросов пришла в движение.

– Русь к северу! – заорал Волькша, после Порту вернувшийся на борт Грома. – Русь! Это Брегондо! Его люди уводят моросов с берега!

Последние несколько дней от галисийцев не было вестей. Хрольф делал лишние остановки в пути в надежде увидеть на прибрежных обрывах вереницу всадников. В конце концов подручные шеппари начали зубоскалить над Гастингом, и тот махнул рукой на заплутавших где-то в горах союзников. И вот теперь галисийцы точно по точному сговору в нужный час объявились под стенами Лисбоа и вступили в неравную битву с городской дружиной.

– Русь к северу! – подхватил Волькшины вопли племянник Неистового Эрланда, сам не догадываясь, сколь мудрое решение он принимает.

Когда форштевни драккаров уткнулись в песок северного берега Тахо, пыль битвы поднялась уже до самых небес. Под ее завесой волна безудержной варяжской руси обрушилась на моросов с тыла. Смятение защитников Лисбоа было спорым и необратимым. Латники в одночасье дрогнули и бросились к воротам города. Но прежде них туда устремились моросские тяжелые всадники. Прокладывая себе путь под защиту спасительных стен, конники не щадили своих пеших соратников, расталкивая их конями и то и дело пуская в ход пики.

Тяжелые створки городских ворот захлопнулись, когда викинги находились в двадцати шагах от них. Пара сотен мечников и лучников, оставшихся вне стен, была искромсана варяжскими топорами, как рощица молодых берез. Но в это самое время на головы нападающих со стен хлынул-таки ливень стрел.

Шёрёверны поспешно отступили, прикрываясь щитами. Поле битвы осталось за ними, но Лисбоа успел спрятать уязвимое тело в каменный панцирь неприступных стен.

Две седмицы прошло в безуспешной осаде. За это время моросы сумели спалить два тяжелых тарана, едва только под их громовыми ударами начинали трещать балки ворот. Шесть раз викинги наваливались на город и шесть раз отступали, унося из-под его стен раненых и убитых. В продолжение этих дней они исправно грабили окрестности, срывая бессильную злобу на маленьких селениях и городцах.

В конце концов шёрёвернский тинг решил до поры оставить Лисбоа и поискать счастья в других городах моросских земель, а их, по словам Брегондо, было предостаточно.

На пятнадцатое утро осады дружинники на сторожевых башнях Лисбоа не поверили своим глазам, узрев, что стоянка северян опустела. И еще целую седмицу лисбоанцы опасались выходить из города, ожидая жестокого подвоха со стороны коварных магни, как они называли викингов.

Через два дня пути еспаньольский берег повернул на восток. Побережье, и прежде не слишком приветливое, теперь вставало из воды высокими стенами, лишь изредка отступавшими вглубь суши, открывая заливы, пригодные для стоянок. С воды невозможно было заметить ни одного селения, так что, когда варяги узрели воды Красной реки, [207]они не задумываясь вошли в ее устье. Люди Хрольфа с наслаждением ограбили городец Онуба, [208]почти не встретив сопротивления. Добыча была скромной, но зато здесь они узнали о богатом старинном городе Испалисе или Ишбилье, [209]как его называли моросы.

Вдохновленные этими рассказами шёрёверны даже не стали рыскать по окрестностям Онубы, а погрузились на драккары и через день уже плыли вверх по реке Бетис, [210]где на острове возле Ишбильи их ждало несметное войско моросов со всей южной Аль-Андалусы. [211]

Одного взгляда на дружины, выстроившиеся под стенами города, было достаточно, чтобы понять, что легкой битвы не будет. Еще под Лисбоа викинги поняли, что моросы по своей выучке и боевитости превосходили все народы, прежде встававшие на их пути. Это была странная, непостижимая уму встреча с оружием в руках двух разбойничьих народов. Одни пришли из холодных стран севера, где морская и пешая доблесть была превыше всего. Другие прибыли из знойных степей Аравии на своих многочисленных лошадях и безобразных камелях. [212]Еще за год до Великого Южного похода Гастинга они ничего друг о друге не знали. И вот одна и та же страсть к кровавой поживе свела лицом к лицу внуков Одина и радетелей Магомета у подошвы гор, носивших имя Сьерра-Морена.

Гастинг не стал рассчитывать на Удачу и повелел руси высаживаться на южной оконечности острова. Моросы терпеливо дождались приближения северян. Однако не успели те как следует выстроиться, как на них налетела легкая конница неприятеля. Залп конных лучников был слаб, стрелы большей частью не достигли цели. Натиск всадников, облаченных в войлочные телогрейки, скорее походил на выпад обреченного, загнанного в угол безумца. Едва соприкоснувшись с железной стеной викингов, конный строй моросов тут же отступил. Такой поворот битвы едва не привел шёрёвернов в замешательство. Викинги непременно попались бы на эту приманку и разорвали строй, если бы не люди Виго и Порту, умелые в ратании против моросов и осведомленные в их боевых ухватках. Всадники Брегондо сохранили спокойствие и не погнались за отступающим противником, чем спасли не одну сотню варяжских жизней.

Когда же на смену легким всадникам на шёрёвернов с воплями и свистом наскочили тяжеловооруженные конники, страх шевельнулся-таки в сердцах мореходов. Но они совладали со своим смятением. По приказу шеппарей каждый манскап, подняв щиты, сошелся вокруг своего вождя. Строй варягов распался на сотню непробиваемых железных клиньев, которые раздробили строй тяжелых моросских всадников. Пики арабов застревали в дубовой щепе щитов. Их кони вставали на дыбы и тут же падали наземь, лишившись задних ног после сокрушительного удара двуручной билы. Те же из конников, кто с ходу проскакивал в бреши между манскапами, в мгновение ока становились похожи на сосновую ветку по числу вонзившихся в спину стрел и метательных копий.

В это время галисийцы стронулись и устремились в обход моросских тяжелых всадников. Лучники бога Яллы успели сделать всего один дружный выстрел, прежде чем, сметая их, точно ветер прошлогодние листья, на них обрушились люди Брегондо.

Едва Удача озарила варягов своей лучезарной улыбкой, на стенах города забили барабаны и запели трубы. Отступление моросов под защиту стен можно было бы назвать бегством, если бы время от времени то один, то другой отряд не останавливался и не начинал ожесточенно сопротивляться викингам, распаленным боевым ражем.

На протяжении всего боя Волькша находился в самой сердцевине манскапа Грома. Он ничего не успел сделать во время недолгого наскока легких всадников, ему не удалось пустить в ход кулаки, когда Хрольфова русь тягалась с тяжелыми конниками, и лишь когда моросы побежали к своим стенам, Годинович понял, что наступил его час.