Робин Хобб - Лесной маг

Когда Спинк сказал это, я тут же задумался, к которым он относит меня. Однако он не сделал паузы и не стал укоряюще на меня смотреть.

— Мы с Эпини стараемся поддерживать друг друга, как можем. Она черпала силы в письмах твоей сестры, пока они не перестали приходить. Теперь ты должен понимать, какими ударами стали для нее прекращение их переписки и угроза твоего отца сообщить лорду Бурвилю о ее поведении. Кстати! — Он вернулся к своему стулу и сунул руку в карман плаща, перекинутого через его спинку. — Письма твоей сестры. Я принес их с собой. Я пришел сюда, полагая, что ты, бессердечный негодяй, жестоко оставил ее в неведении. Я подумал, что ты обязательно ей напишешь, если прочитаешь о том, как она страдала, тревожась о тебе. Но теперь, когда выяснилось, что твой отец перехватывал твои письма так же, как и наши, возможно, жестоко с моей стороны давать тебе их читать. И все же ты имеешь право знать, что происходило в Широкой Долине в твое отсутствие.

Он вытащил изрядную стопку писем, перевязанных шпагатом. Я узнал размашистый почерк Ярил, и мое сердце дрогнуло. Всякий раз, когда я получал ее письма в Академии, оно начинало биться быстрее, поскольку я знал, что там же окажется и записка от Карсины. А теперь с той же душераздирающей силой я скучал по собственной младшей сестре. Я потянулся к письмам.

— Я не могу оставить их тебе надолго, — предупредил Спинк, отдавая письма. — Эпини будет их искать.

Я взглянул Спинку в глаза.

— Значит, ты не сказал моей кузине, что я здесь.

— Я хотел дать тебе возможность сделать это самому.

— Я не могу, Спинк. — покачал головой я. — Я уже объяснил тебе почему.

— А если бы ты меня внимательно слушал, то понял бы, почему ей так важно знать, что ты жив и здоров. Втроем мы сможем поддерживать друг друга, как прежде. Пожалуйста, Невар. Я дам тебе время подумать, но не слишком долго. Я утаил твой секрет от Эпини, но уже это меня тревожит и заставляет стыдиться. У нас нет тайн, мы не обманываем друг друга. Не ставь меня в подобное положение. Друзья не должны так поступать.

— Спинк, я ничем не могу помочь ни тебе, ни Эпини. Я всего лишь рядовой, толстый могильщик. Мы не сможем общаться, и ты это знаешь. И тебе прекрасно известно, что Эпини не признает подобных «условностей», и это создаст лишние трудности всем нам. Ты хочешь, чтобы над вами смеялись? Чтобы твою жену презирали как кузину могильщика? Как мы сможем поддерживать друг друга, если я навлеку на вас лишь позор? — Я смягчил свой тон и посмотрел ему в лицо. — Я благодарен тебе за то, что ты хочешь оставаться мне другом даже в таких обстоятельствах. И за то, что ты поделился со мной письмами Ярил, — вдвойне. Судя по всему, пройдет немало времени, прежде чем я получу другие вести из дома. Если ты не против, я оставлю их у себя хотя бы на ночь, чтобы внимательно их прочесть. Я найду способ незаметно вернуть их тебе.

В глазах Спинка вспыхнули гневные искорки.

— Это говорит подлая магия этих мест, а не Невар, которого я знал.

— Спинк, пожалуйста, просто одолжи мне ненадолго письма сестры.

— Думаешь, ты сумеешь вернуть их мне без свидетелей? — казалось, уступил он.

Я немного подумал.

— Если мы заранее выберем место и встретимся ночью, это вполне возможно.

— То есть, — усмехнулся он, — тайная встреча двух друзей ночью с целью передачи писем?..

Он был неисправим. Я не сдержал улыбки, хотя и не разделял его неуместного юмора.

— Так может показаться, на время. Но рано или поздно нас заметят, и все откроется. Мы говорим не о притворстве, которое нужно поддерживать в течение недель или даже месяцев, Спинк. Мы говорим о годах. О всем сроке нашей совместной службы. До самой моей смерти, вероятно.

— Ну разве ты не оптимистично настроен? Невар, которого я знал, был куда сильнее духом! Что с тобой произошло, Невар? Куда ты делся?

— Мы больше не в школе, Спинк. Это жизнь. Куда я делся? За стену жира. И выбраться из-за нее я не могу.

— Ты уверен? — казалось, он спрашивает меня совершенно искренне.

— Я испробовал все. Тяжелый труд, пост… мой отец едва не уморил меня голодом, Спинк…

— Я знаю, — перебил он меня. — Ярил рассказала, в письмах. Мне все еще трудно себе представить, что человек может так обойтись с собственным сыном.

— Но это правда, — защищаясь, пробормотал я.

— Я тебе верю. Но мне кажется, ты не замечаешь очевидного.

— О чем ты?

— Это сделала с тобой магия. Но раньше, с помощью Эпини, тебе удалось победить магию. Нам удалось. Неужели ты думаешь, Эпини не поможет тебе снова? Она уже занялась изучением магии спеков — и не только чтобы понять, что стоит за пеленой отчаяния, накрывшей Геттис, но и пытаясь изучить твое состояние. Ты не единственный, Невар. Ты должен это знать.

— Я уже догадался, — нехотя пробормотал я. — Доктор Амикас об этом упоминал.

Мне было едва ли не страшно признаться, как заинтересовали меня слова Спинка.

— Эпини изучила этот вопрос, насколько позволили наши скромные возможности. По большей части она довольствовалась слухами — о спеках не много написано. Они предпочитают не иметь дел с посторонними. Один из живущих в Геттисе врачей интересуется местным населением. К несчастью, не меньший интерес он проявляет и к пьянству. Пытаться получить от него сведения — все равно что выжимать влажную губку: жидкости добываешь не меньше, чем фактов. Но если верить ему, мудрых или даже святых спеков обычно именуют Великими, и не только из-за их познаний. Даудер утверждает, что Великие огромны размером, настолько, что редко покидают свои дома высоко в горных лесах. Их размеры отражают могущество и магию; чем больше спек, тем он важнее и тем более высокое положение занимает среди соплеменников.

— Или она, — добавил я.

Он воспринял мои слова как вопрос.

— Ну… возможно. Этой возможности я как-то не рассматривал. Ну да, конечно. Древесная женщина. Ну, она мертва. Я просто пытаюсь сказать: если твоя, хм… полнота — это последствие магии спеков, значит, возможно, дело поправимо. Быть может, втроем мы сумеем победить чары и развеять тоску и страх Геттиса. А начнем мы с того, что вернем тебе прежний вид.

Я так хотел, но не осмеливался обрести надежду.

— Я так не думаю. Я чувствовал в себе перемены, Спинк. Мое тело работает иначе, чем прежде. Я не знаю, как это лучше объяснить, но это так. Не думаю, что я смогу стать прежним.

— Но ты не уверен в этом, — торжествующе сказал Спинк. — Мы должны рассказать Эпини, что ты здесь, и посмотреть, что тут можно сделать. И конечно, нужно найти способ дать твоей сестре знать, что ты жив и что, если она готова пойти против воли отца, мы с радостью ее здесь примем.

Я едва не сказал Спинку, что это не его дело. Она моя сестра; я хотел сам ее защищать.