Наталия Осояну - Невеста ветра

Эрдан ощутил смутное беспокойство — сродни тому, что вызвало у него приближение черного фрегата. Камэ была права, от этих строк веяло тревогой и неизбежной бедой… а еще они врезались в память так, что он теперь ни за что не сможет их забыть. «Лучше бы ты молчала…»

— Да, иногда это лучше, — усмехнулась женщина, и Эрдан помрачнел — он не заметил, что произнес эти слова вслух. — Но не всегда получается.

Фонари догорали один за другим, зато звезды сияли все ярче. Над площадью витала грустная мелодия, совсем не похожая на шальную джейгу, — казалось, после шторма наступило затишье. Все больше пар присоединялись к танцующим, некоторые целовались; Эрдан потерял из виду Крейна с целительницей и решил отравиться на корабль.

— Ты останешься? — спросил он Камэ, которая обнимала себя за плечи, хотя было не холодно. Картограф его не услышала. — Ты остаешься здесь?

— Да, — сказала она негромко, и по тону голоса Эрдан почувствовал — его вопрос поняли неверно. — В вашем путешествии для меня места нет.

— Тогда… — он чуть помедлил. — Удачи тебе.

В прошлый раз они оба думали, что расстаются навсегда, но судьбе было угодно устроить еще одну встречу… которая вполне может стать последней. «Может, я не вернусь из этого путешествия?» — подумал Эрдан и ощутил поразительное спокойствие.

Долгий путь…

Его этот путь может завести и впрямь дальше, чем всех остальных. Камэ, должно быть, испытывала похожие чувства, потому что не стала сопротивляться внезапному порыву и крепко обняла его — но теперь это было уже не радостное объятие, как тем утром, когда ее выловили из моря, а объятие печали.

Казалось, прошла целая вечность. Музыка стихла, парочки разбрелись по площади кто куда, а музыканты принялись подсчитывать выручку. Эрдан увидел капитана: Крейн и Эсме шли к ним, но то мимолетное чувство, чья искра проскользнула от магуса к целительнице совсем недавно, сейчас не ощущалось. Крейн выглядел задумчивым, Эсме — погруженной в мечты, только и всего.

Капитан пригласил на танец целительницу.

Всякое бывает…

— Мы отплываем завтра утром, — сказал магус, обращаясь к Камэ. — У тебя последняя возможность передумать.

— Приятно осознавать, что ты так во мне нуждаешься, — спокойно произнесла женщина. — Но мое решение останется прежним.

— Что ж… — Крейн без видимого сожаления пожал плечами. — Тогда нам лучше попрощаться сейчас, чтобы не устраивать завтра театральных представлений на пристани.

— Прощай, Кристобаль, — сказала картограф с печальной улыбкой. — Скажи… она была красивая?

По лицу магуса пробежала тень.

— Кто? — спросил он ровным голосом.

— Не притворяйся, что не понимаешь. — Улыбка Камэ сделалась вымученной. — Она. Та, из-за которой ты сжег Лэйфир.

Эрдан замер; нужно было уйти, дать им поговорить в одиночестве — этого требовала дружба с Кристобалем, да и простая вежливость была того же мнения. Нужно было увести Эсме… хотя уже поздно. Слишком уж неожиданно все произошло, и мастер-корабел все-таки услышал ответ капитана:

— Ты на нее очень похожа.

Женщина вздрогнула, словно от удара. На ее лице на одно мгновение проступили невидимые доселе морщины, а в волосах прибавилось седины.

— Это наихудший ответ из всех, какие только можно было придумать, — сказала она хрипло, еле сдерживая слезы. — Чтоб ты… чтоб тебя забрала морская мать! Чтобы твоими костями играли меррские детеныши! Будь п-проклят…

Она разрыдалась. Если это и был очередной спектакль, рассчитанный на то, что Крейн попросит прощения, то он провалился. Магус следил за истерикой с ироничной полуулыбкой, даже не пытаясь успокоить женщину.

— Несправедливое проклятие всегда возвращается к тому, кто его изрек, — еле слышно проговорила Эсме. Картограф взглянула на девушку, словно впервые увидела, ее губы дрогнули. Целительница покачала головой и прибавила: — А эти слова были несправедливы, и вы это знаете, Камэ.

Женщина судорожно вздохнула, но не смогла выдавить из себя ни слова. Крейн поднял руку, прощаясь с ней как с воином… как с мужчиной. Потом повернулся и пошел к кораблю, а Эрдан ощутил себя в полной растерянности.

«Что мне делать с ними… с обеими?»

— Пойдем, — сказала Эсме. — Нам пора.

Синяк под левым глазом Кристобаля получился отменный. Велин-целитель мог бы устранить его одним прикосновением руки, но магус так посмотрел на друга, что тотсразу же стушевался. Эрдан лишь усмехнулся при виде этого и украдкой помассировал ноющую руку: подумать только! Кто бы сказал месяц назад, что он врежет наследнику Фейра по физиономии и останется жив…

— Если опять начнешь размахивать руками, как ветряная мельница, — с чувством сказал Эрдан, сжимая кулак, — то получишь еще раз. И это будет повторяться до тех пор, пока твоя тупая голова не запомнит, что фрегатом управляет не движение, а мысль! Или тебя для этого нужно связать?

— Не надо, — хмуро ответил магус. — И так справлюсь.

… а ведь он и в самом деле справлялся.

Юноша делал поразительные успехи: с такой скоростью обучения он и впрямь мог усвоить за полгода то, что в иную голову не вдолбишь и за пять лет. Связующая нить между ним и «Невестой ветра» оставалась толстой, но теперь в этом был прок — дни, когда фрегат норовил заартачиться в ответ на любой приказ капитана, прошли безвозвратно. Совсем скоро — Кристобаль и не догадывается об этом — он скажет своему ученику: «Ты свободен. Я передал тебе все свои знания…»

«Да ну? — глумливо поинтересовался внутренний голос. — И ты будешь доволен?»

Эрдан нахмурился.

Все-таки толстая связующая нить его смущала, как и блестящие успехи Кристобаля. Навигатор и фрегат ощущали чувства друг друга, но первый не переставал быть человеком, а второй — кораблем. Пока что Эрдан не заметил ничего столь уж необычного, но его не оставляла мысль, что каждый день обучения, каждое новое умение Кристобаля приближают… нечто. Какой-то порог, за которым этот юноша сделается иным. И обратной дороги не будет.

«Я не могу остановиться, — сказал он сам себе, будто оправдываясь. — Я обещал, что научу его всему, что знаю».

«Как хочешь… — прошептал внутренний голос, угасая. — Не говори потом, что тебя не предупреждали…»

Каждый день они выходили в море, чтобы отрабатывать маневры — насколько это было возможно с одним матросом в команде. Унаги, правда, был очень силен и стоил троих, а Велин — разве что половины. Кристобаль порою с трудом сдерживался, чтобы не броситься на помощь, а Эрдан лишь посмеивался, наблюдая за этой троицей. Было видно, что годы на фрегате, еще недавно носившем имя «Шустрая», их очень сблизили, даже сплавили. В один из таких дней он вдруг признался сам себе: «Если я позволю Кристобалю перейти черту, он потеряет этих двоих и вряд ли когда-то найдет новых друзей…» Мысль была ясной и четкой, оставалось лишь поступить соответствующим образом. Но едва он обратился к магусу, собираясь сказать, что обучение закончено, тот вскочил: