Тереза Эджертон - Ожерелье королевы

Королева опять начала всхлипывать, да так громко, что ему пришлось ее потрясти.

— Слишком поздно успокаиваться или рассуждать разумно. Или, может быть, нет… Если только ты сможешь вернуть Машину Хаоса, пока Родарик не узнал, что она исчезла.

Вилл сел на пятки. Он вознес безмолвную молитву к раскрашенному небу в двадцати футах над головой, умоляя послать ему терпения.

— Слушай, я совсем ничего не понимаю. Я ведь не знаю, что ты натворила, расскажи с самого начала.

Дайони попыталась успокоиться.

— Ну, ты по крайней мере знаешь, что такое Машина Хаоса?

Вилрован кивнул. Это была одна из множества диковинок, которые хранились в Волари: миниатюрная штуковинка с моделью солнечной системы: пять маленьких шариков из драгоценных камней и фигурки четырех стихий вращались друг вокруг друга внутри футляра из горного хрусталя по сложной и с виду произвольной схеме.

— Ну… ты, наверное, сочтешь это глупой выходкой, но я утащила ее из дворца в тот день, когда отправлялась в посольство на праздник. Ты, наверное, спросишь, зачем я решила взять с собой эту детскую игрушку, почему я…

— Мне интересно, — сказал Вилл, — как ты посмела взять что-то настолько редкое, настолько ценное? Эта «игрушка», как ты ее называешь, единственная в своем роде в целом мире. Никто не знает, как и когда ее сделали, металл, из которого она сделана, — неизвестного сплава, а что касается цены алмазов, рубинов и изумрудов… Вековечная тьма! Дайони! О чем ты только думала?

— Лорд Волт — большой знаток, он собирает эти игрушки. Как раз был день его рождения, я подумала, это его позабавит.

— И это его позабавило? — угрожающе спросил Вилл.

— Н-нет. Он был так же шокирован, как и ты. Но ведь эта вещица совершенно бесполезна, и у Родарика подобных безделушек и редкостей еще тысяча. Почему именно эту год за годом держат в потайном шкафу и никто никогда не может на нее посмотреть или с ней поиграть…

Вилл почувствовал, что земля уходит у него из-под ног.

— Вряд ли это нам с тобой решать, ведь эта вещь нам не принадлежит. Да и Родарику тоже. Как и все остальные ценности во дворце, Машина Хаоса принадлежит народу Маунтфалькона.

Дайони опять тяжело вздохнула.

— Больше она ему не принадлежит.

Вилл провел рукой по лицу.

— Ты хочешь сказать, что ты потеряла это сокровище?

Дайони застыла.

— Думаешь, я способна на подобное легкомыслие? — Вилл заранее знал, что она скажет. — Я хранила ее в полной безопасности, в своей муфте, все время…

Он беззвучно застонал. Дамы всегда прячут деньги и драгоценности в своих муфтах, это прекрасно известно каждому вору.

— …и я ни на минуту не выпустила ее из рук. Но по дороге с бала мою коляску остановили отвратительные т-толстопяты, и они отобрали и муфту, и Машинку, и мои бриллианты.

Вилл нахмурился. Хотя он и подозревал, что трагедия была уже предрешена в тот самый момент, когда Дайони заблагорассудилось взять драгоценный механизм без разрешения, но он не мог понять, как такое могло случиться, если королеву окружала толпа гвардейцев.

— Но твоя охрана? Я надеюсь, ты не хочешь сказать, что они ничего не сделали, чтобы защитить тебя?

— Они пытались меня защитить, но их было только четверо. И кучер… он вел себя очень смело, но потом они отняли у него мушкет и били его по голове, пока кровь не залила ему глаза. — Она заломила руки и опять начала плакать.

Но на это раз ее горе не тронуло Вилла.

— Я начинаю понимать, — холодно сказал он. — Ты отправилась на вечеринку, нацепив бриллианты, которые стоили целое состояние, прихватив с собой одну из фамильных драгоценностей короны, и при этом ты взяла с собой минимум эскорта. В результате двое моих солдат погибли, у твоего кучера проломлен череп, и он, скорее всего, тоже умрет, а драгоценность пропала. Поздравляю, Дайони. Ты превзошла все свои прошлые безумства и наконец совершила нечто выдающееся.

— Но, Вилрован, — прошептала она, — я ведь не выезжала из города, и кто мог подумать, что толстопяты способны на такую… дерзкую выходку.

Он поднялся на ноги и стал ходить из угла в угол.

— Но ты говоришь, что Родарик не знает, что произошло. Как же он может не знать, что тебя ограбили и убили половину твоей стражи прямо на улице?

— Конечно, это он знает, но ему неизвестно про маленький планетарий. Я постаралась, чтобы ему не доложили.

Вилл остановился.

— Если ты хочешь сказать, что подкупила тех двоих, что спаслись, что ты подкупила моих солдат и заставила их замолчать, — я даже не знаю, Дайони, что я с тобой тогда сделаю.

— Нет-нет, все было не так. Я умоляла их держать это в секрете несколько дней. Они сказали, что это очень сложный вопрос… что они не имеют права, но согласились молчать, пока не поговорят с тобой. Учитывая, что оба лейтенанта все равно мертвы, это было правильно, не так ли? Мне… мне в голову не пришло, что их можно подкупить.

— Ты меня поражаешь, — сказал он, опять начав мерить шагами комнату. — Склонять стражников к лжесвидетельству… Он решил не продолжать. — А как же твои фрейлины? Одна или две должны были ехать с тобой в карете.

— Со мной была Луиза. Она завизжала и хлопнулась в обморок до того, как бандиты пробились к карете. — Дайони с надеждой подняла глаза на Вилла. — Я подумала, что ты можешь пойти к кому-нибудь из твоих подозрительных дружков, ну, к карманникам или разбойникам, и выяснить, кто за этим стоит. — Она вытерла слезы рукой. — Если бы ты так сделал… если бы ты нашел возможность выкупить эту штуку, можно было бы и не говорить Родарику, что его драгоценная реликвия пропала.

Вилл замер.

— Клянусь вековечной тьмой, Дайони! Я не буду в этом участвовать!

Она опять расплакалась.

— Ты не поможешь мне найти этот механизм?

— Разыщу обязательно, если смогу. Но я не позволю тебе и дальше обманывать Родарика. Ему нужно немедленно обо всем рассказать. Нет, Дайони, я совершенно серьезно, можешь плакать, сколько хочешь, но в этом тебе не удастся меня поколебать.

Но потом он слегка смягчился, подошел к ней, наклонился и легко коснулся губами ее руки.

— Возьми себя в руки, дорогая. Я не могу потворствовать такому опасному обману, но если ты хочешь, чтобы я был рядом, когда ты будешь рассказывать обо всем королю, помни, что я весь в твоем распоряжении.

Дайони требовалось время, чтобы одеться и успокоиться, поэтому Вилл поспешил в свои комнаты — привести себя в порядок после путешествия и принять приличествующий королевской аудиенции вид.

Казармы находились в огромном старом кирпичном здании позади дворца, где топот постоянно входящих и выходящих солдат, а также кутежи, которые порой затягивались до ночи, не могли потревожить покоя короля и королевы. Комнаты были маленькие, темные и в них гуляли сквозняки, да и все здание было полуразрушенное — голуби гнездились на стропилах, ветер свистел в коридорах, дождь с шипением падал через дымоход в камины и гасил огонь, — но солдаты были довольны: вокруг не вертелись жены, сестры или матери и не пытались проветривать комнаты или наводить порядок, так что солдаты могли спокойно вести беспутную, веселую и шумную холостяцкую жизнь и существовать в атмосфере, в равных пропорциях состоящей из запахов табака, старых сапог, бренди и пороха.