Тереза Эджертон - Ожерелье королевы

Вилл заскрипел зубами.

— Да уж, непременно. Прими мое восхищение, Дайони. Ты успешно сделала за Маккея его работу и таким образом, несомненно, навлекла несчастье на всех нас. — Он сжал кулаки. — Я почти готов тебя задушить.

Но затем, взглянув на короля, тихо добавил:

— С разрешения Его Величества, конечно.

— Спасибо, Вилрован, но в этом нет необходимости, — холодно отреагировал Родарик. — Я знаю, что она тебе солгала и обошлась с тобой гнусно, но я благодарю тебя за то, что, обращаясь к ней, ты все-таки не забываешь, что она — королева. — Он повернулся спиной к карте и направился обратно в кабинет.

— Мне кажется, — со вздохом сказал он Дайони, — я мог бы остановить тебя не хуже Вилрована.

— Но, сэр, вы же ничего не знали! Разве вы могли догадаться?

— Я бы знал обо всем, если бы решил сопровождать тебя в посольство в тот день. Конечно, я привык избегать этих долгих и многолюдных церемоний, но это не слишком мудро со стороны мужа такой молодой и легкомысленной жены, как я теперь вижу. Я вел себя как эгоист, причем я всегда это понимал. А что касается того, что я скрыл от тебя истинное назначение Машины Хаоса: да, Дайони, я думаю, я должен был тебе доверять. При всем твоем легкомыслии, ты не настолько испорчена, чтобы обмануть мое доверие, и не настолько беспечна, чтобы сделать то, что ты сделала, знай ты правду.

Король сел обратно в дубовое кресло за свой стол, Дайони, шурша атласными юбками, встала на колени рядом с ним.

— Значит, ты не очень на меня сердишься?

Поставив масляную лампу на место, Родарик посмотрел на нее долгим взглядом.

— Прямо сейчас, Дайони, я готов тебя убить. Но, учитывая что я и сам не безгрешен, подозреваю, что в конце концов я тебя прощу. — Он обернулся к Виллу: — Вы, наверное, не тот человек, кому я доверил бы эту тайну, если бы мог выбивать Но раз уж вы замешаны в этом деле, то остается лишь надеяться, что к лучшему. Я надеюсь, что могу на вас положиться и поручить вам выяснить как можно больше среди ваших, боюсь, не самых достойных…

Вилл подал Дайони руку и помог ей подняться.

— Если Машину Хаоса взяли хоксбриджские толстопяты, я найду способ ее вернуть. Но если ее похитили шпионы какого-нибудь другого короля, князя или герцога… Эта вещь пропала уже три дня назад и может теперь быть где угодно — в Риджксленде, в Шенебуа или в Монтсье, а с тем же успехом и в Херндайке, Брайдморе или Монтань-дю-Солей.

— Нет, — сказал Родарик, — не думаю. Поддерживая работу этого механизма, я и сам настроился на него. На вибрацию маленьких камней, которые составляют часть механизма. В двух словах: я не думаю, чтобы Машина Хаоса могла быть унесена далеко либо могла пересечь границы так, чтобы я этого не знал.

Вилл задумчиво нахмурился.

— Если тут дело в каком-то магическом взаимном притяжении, то это может помочь вернуть Сокровище. — Он вспомнил, как сидел на большой белой кровати Лили и спрашивал, что она читает. — А ведь я всего два дня назад держал в руках Мандевиля — жаль, что у меня сейчас нет этой книги!

Но мысль о Мандевиле подала ему другую идею.

— Хоксбриджский университет самим своим существованием обязан указу короля. Все профессора давали клятву служить короне. И весь преподавательский состав колледжа Малахим состоит из магов и естествоиспытателей — они могут подсказать, что делать.

Родарик обдумал это и быстро принял решение.

— Я напишу декану и попрошу его устроить мне встречу с двумя лучшими учеными. А пока, — заключил он, — никому ничего не говорите и никому не доверяйте. Вы сами сказали — неизвестно, как далеко может распространиться заговор и кто может в нем участвовать.

Тарнбург, Винтерскар.

Одиннадцатью месяцами раньше — 26 бореаля 6537 г.

— Это не тот дом, — сказал король Джарред. — Я никогда не был здесь раньше и определенно не собирался сюда сейчас. — Когда он это сказал, то почувствовал, как у него мороз побежал по коже, его на мгновение охватил необъяснимый ужас.

Кучер и два лакея озадаченно переглянулись.

— Ваше Величество…— начал кучер, но замолчал и лишь в совершенном замешательстве покачал головой. Джарред открыл дверцу своей маленькой позолоченной кареты, сам откинул подножку и вернулся внутрь.

— Вы просто ошиблись. Вы неточно следовали моим инструкциям, и больше тут говорить нечего.

Но явно было что-то еще, судя по смущенным взглядам кучера и лакеев и по их продолжительному молчанию.

— Ну? — спросил Джарред с глубоким вздохом. — Вы же не хотите сказать, что здесь живет мой друг Мариус Буврей? Я бывал у него уже десяток раз.

Кучер был статный молодой человек: высокий, сильный и светловолосый. Когда он поднялся во весь свой шестифутовый рост, от макушки напудренного парика до подошв начищенных сапог, то выглядел весьма внушительно в своем отороченном мехом плаще и долгополом камзоле, с большой треуголкой в одной руке и кнутом в другой. И все же он переминался с ноги на ногу и выглядел совершенно смущенным.

— Ну? — повторил король.

Вместо ответа кучер засунул кнут под мышку, залез в карман просторного бархатного камзола и вытащил сложенный треугольником плотный лист бумаги.

— Вы ничего не сказали мне, сэр, про господина Буврея, когда в полдень мы отправлялись в путь. И вот адрес, вы сами его мне написали.

Джарред взял бумагу в руки, развернул и внимательно изучил содержимое. Почерк был определенно его, но он не помнил, чтобы писал эти сло…

Что-то вдруг болезненно изменилось в его мыслях, и воспоминание поставило все на свои места. Он смущенно усмехнулся.

— Да, я вспомнил. Прошу вас великодушно меня простить Господин Буврей сменил место жительства. Не понимаю, как я мог забыть. Хотя должен признать, никогда бы не подумал, что он поселится в таком месте.

Дом, о котором шла речь, находился примерно в миле от города. Разрушающееся строение в стороне от дороги, на темном фоне елей, окруженное собственным парком. Старый дом выглядел устрашающе, по крайней мере так подумалось Джарреду, когда он вышел из кареты во второй раз и, подойдя поближе, заглянул сквозь железную решетку ворот.

Если его собственный дворец, Линденхофф, как будто вышел из сказки — белый с золотом замок какого-то невероятно счастливого сказочного принца, — то этот дом с двумя крыльями и одинокой башней посередине, похожей на гриб-поганку, был бы подходящей декорацией для более страшных страниц той же самой истории. Башня была круглая, как барабан, и заканчивалась зловеще вытянутой к небу островерхой крышей. Побелка и штукатурка местами обвалились. А кроме того, дом слишком густо зарос виноградной лозой, которая, казалось, старалась его задушить, обвиваясь вокруг бесчисленных балконов; слишком много окон проглядывало сквозь плющ и плети ежевики, и бесконечное множество маленьких стекол, из которых состояли окна, отсвечивало кроваво-красным в свете заходящего солнца. Джарред почувствовал, что узнает это место, хотя никогда раньше здесь не бывал: это дом ведьмы, где в хрустальном гробу, под пологом из густой паутины, в пыльной-пыльной комнате спит принцесса.