Екатерина Мурашова - Взгляд

После положенных случаю обрядов король был погребен в часовне деда, между дедом и отцом короля, и был хор собора целиком обтянут понизу черным бархатом, как и часовня посреди хора, под сенью которой покоился король; наверху на часовне было столько свеч, сколько можно было поставить. Лежал он во весь рост на подстилке из двух слоев тонкой льняной ткани. Облачен был в тунику и мантию белого бархата с лилиями, подбитую горностаями, в одну руку был вложен скипетр, в другую – жезл правосудия, на голове, покоившейся на бархатной подушке, – корона. В этот момент я думала о том, что дядя похож на собственную мраморную статую…

Мальчик с тоской взглянул на почти отломанную птичку и еле слышно вздохнул. Он-то думал, что бабушка станет рассказывать об интересном – о призраке. А тут все похороны.

– Ты вот думаешь, зачем все эти подробности? – тонкие губы королевы дрогнули в подобии улыбки, – Это был единственный для меня способ вынести тот ужасный день. Не думать о грядущей коронации и управлении всеми этими людьми. Знай, что я боялась до дрожи в руках, до истерики, которая, как я прекрасно понимала, ничего не решит. И вот, заставляя себя замечать и запоминать даже самые ничтожные из мелочей, я не давала себе сорваться. Запомни это.

Королева надолго замолчала и мальчик, вновь заскучав, потихонечку вернулся к прерванному занятию, благо бабушка все равно стояла лицом к окну. Вожделенная добыча была уже почти у него в руках, и поэтому следующих слов королевы он просто не расслышал.

– И много лет спустя я не устаю благодарить небеса за еще один взгляд…

Прошло уже много часов с начала погребальной церемонии, и Альбина с трудом держалась на ногах. Перед глазами плыли какие-то цветные круги, лица людей, их пестрые одежды слились для юной наследницы в одну нескончаемую размытую стену. Альбина почувствовала, как уплывает куда-то земля из-под ног и меркнет сознание. Последним усилием она подняла голову и, как якорь за морское дно, ее взгляд зацепился за фигуру человека. И хотя он стоял в толпе, но странным образом находился как бы вне ее. Рослый, почти на голову выше стоящих рядом людей, черноволосый мужчина с темно-серыми глазами. Это был Он. Высокий лоб, прямой нос, хищные черты волевого лица, сейчас искаженного искренним горем. Альбина жадно всматривалась, стремясь запечатлеть в своей памяти, каждую черточку. Ей хотелось закричать и бежать к нему. Девушка до крови закусила нижнюю губу, заставляя себя оставаться на своем месте, рядом с Альбертом. А Он, Он смотрел лишь на мраморно-белый лик покойного короля, и его тонкие губы еле заметно шевелились в беззвучном прощании.

Альбина не сводила с него глаз и вот, наконец, Он взглянул в ее сторону. Его темные глаза осветились нежностью. Одним лишь взглядом Он сумел ободрить и утешить ее. Как будто бурная весенняя, лесная речушка вдохнула жизнь в уже почти погибшее под зарослями камыша и тины спокойное озерцо. Альбина больше ничего и никого в этом мире не боялась. Теперь она знала, что ей хватит сил, воли и ума, чтобы справиться со всем, что ее ожидает.

Мужчина едва заметно кивнул, и девушка прочла по губам слова:

– Все будет хорошо, Альбина!

Он улыбнулся ей и исчез в толпе.

Последующая коронация прошла почти незамеченной для Альбины. Она даже не чувствовала утомления и действовала как ярмарочный автомат, который вытаскивает бумажки и монетку отвечает на вопросы зевак. И все время Альбине казалось, что она видит лицо незнакомца в толпе придворных. Все остальное отошло на задний план и как будто бы уже бывшее повторялось в кошмарном сне. Девушка опять бредила минутной встречей у дверей Собора. Вспоминала каждую черточку дорогого лица, выражение любимых глаз. Молодую королеву все время бросало то в жар, то в холод. При взгляде на законного супруга ее начинало ощутимо подташнивать.

В ночь после похорон короля ее люди прочесали весь город, но никого не нашли. Удалось лишь узнать, что похожий на таинственного незнакомца человек прибыл в город в утро похорон и спешно уехал на закате того же дня. Он нигде не останавливался и ни с кем, кроме стражников у западных ворот, не говорил.

– Ты приезжал попрощаться…. Откуда ты знал дядю? – шептала вновь и вновь королева. – И кто же Ты?

– Аврелий!..

Мальчик невольно вздрогнул. Симпатичная птичка наконец-то отвалилась ему в ладонь, и теперь он с законной гордостью рассматривал свою добычу. Про бабушку он почти позабыл.

Аврелий оглянулся. Королева по-прежнему стояла у окна. Несмотря на рожденных ею четверых детей и прошедшие годы, ее талия оставалась тонкой, а осанка гордой. Черное платье, волнистые с проседью волосы, уложенные в величественную прическу, строгое лицо и ярко желтый одуванчик в тонких пальцах.

– Ты и эта комната… – мальчик внимательно осмотрелся по сторонам, – Это твое место?… И призрак тоже твой?…

– Ты заметил, – королева улыбнулась.

Будь это кто другой, Аврелий улыбнулся бы в ответ, а то и напросился бы на ласку. Но она хотела иного, поэтому он лишь надменно кивнул и, не глядя на бабушку, равнодушно, словно из одной вежливости, спросил:

– О какой же истории ты говорила?

– Ты еще мал и не представляешь, как это сложно, управлять государством. Особенно – хорошо управлять. Плохо управлять – не стоит труда, десятки монархов по всему миру доказали это. Я была намного старше тебя, когда умер дядя, но знала об управлении не так уж много. Меня готовили к другому. Я должна была стать помощницей короля, а не самим королем. Мой муж Альберт при жизни старого короля из страха перед монархом еще хоть как-то притворялся заинтересованным в государственных делах, но после его смерти моментально переселился в казармы и конюшни. Когда он, позвякивая всем навешанным на него железом, входил в тронный зал и садился на трон, я каждый раз боялась, что под всей этой тяжестью старый деревянный помост может проломиться. Впрочем, надо сказать, что явление Альберта случалось не часто. К концу первой недели после коронации я боялась пошевелить головой. Мне казалось, что при любом неосторожном движении она может расколоться посередине, как зрелый орех. Бесконечная вещи, которые я должна была знать или запомнить, нескончаемые сверхсрочные решения, которые я должна была принять, самые неожиданные люди, которых я непременно должна была выслушать….

Я чувствовала, что тону во всем этом. Как-то поздно вечером от усталости я заблудилась в своем собственном замке (не забывай, что я выросла на севере в замке Фъёберрен, а здесь жизнь моя ограничивалась весьма небольшим числом комнат). Я оказалась в западном заброшенном крыле. Когда-то в западную башню ударила молния, разразился ужасный пожар, и сгорело практически все, в том числе и королевские апартаменты. Все быстро отреставрировали, но дядя не стал туда возвращаться. Согласно его пожеланием, отделали восточные покои, а восстановленные достались моим «родителям». После их смерти комнаты проветрили, вычистили, обезличили и закрыли. Изредка служанки обмахивали с мебели пыль и вновь закрывали тяжелые двери. Со временем об этой части замка как бы позабыли. Я оказалась совсем одна в пустых гулких залах, припорошенных пылью. Мои шаги гулко отдавались во тьме и в моих висках. Пламя свечи в лампе дрожало от страха в моих руках, играя золотистыми отблесками на серебристых лужах лунных лучей, разлитых по паркету. На стенах плясали свой дьявольский танец забытые тени. С детства я смутно помнила, что где-то рядом должна быть лесенка, что ведет прямо к переходу в северное крыло. Тяжелая бархатная портьера обсыпала меня золотистой пудрой пыли, и прямо за ней начинались выщербленные временем ступени. Поднявшись по темной винтовой лестнице, я открыла заплетенную паутиной дверь. Дрожащее пламя свечи, отразившись в большом зеркале, осветило дальний угол, узкое скуластое лицо, темные глаза… Я вскрикнула и потеряла сознание. Из темноты на меня смотрел Он…