Анна Клименко - Сказочник

В своих скромных покоях он обнаружил двух стражей, деловито цепляющих на стену овальное бронзовое зеркало – и почти не удивился. Чего-то подобного следовало ждать от Териклес. Но, прости великая Селкирет, что еще можно ожидать от этого странного и страшного существа, которым стала дающая жизнь Царица?!!

– Зачем это? – Хофру ткнул пальцем в полированную поверхность, – в Храме запрещены зеркала.

Это было действительно так: зеркала тешили тщеславие нобелей, но служителям Селкирет они были ни к чему.

– Приказ божественной, – ухмыльнулся капитан стражей, здоровенный и безмозглый детина в короткой белой тунике.

– А ты, несомненно, желаешь к ней приблизиться? – усмехнулся Хофру, кивая на одежду наглеца. Белый издревле считался цветом знати, и уж никак не предназначался для ношения простыми серкт.

Этого оказалось достаточно, чтобы лицо верзилы пошло алыми пятнами. Он выскочил вон, словно за ним гналась вся гвардия Селкирет, а прочие стражи, утратив капитана, тоже не стали злоупотреблять терпением жреца.

Хофру остался один на один с большим зеркалом, прекрасно осознавая, что все это неспроста. Впрочем – он покачал головой – покинувший мир Говорящий был умен. Царица могла убить каждого, но Хофру она пощадила и, следовательно, у него оставались шансы добраться до Врат Ста Миров.

«И тогда посмотрим, чья возьмет...»

Хофру остановился напротив зеркала. Из мутной глубины на него мрачно взглянул худощавый серкт, обряженный в черную хламиду до пят – отчего лицо казалось чересчур бледным и как будто бы живущим отдельной от тела жизнью, этакое светлое пятно над сгустком абсолютной тьмы. Гладкие волосы, собранные на затылке в пучок, широкие брови подчеркивали светлый оттенок кожи – «Но ведь это нобели принимают солнечные ванны, чтобы добиться теплых золотых тонов, тогда как жизнь жреца протекает в полумраке Храма...»

Стоило вспомнить нобелиат, как память услужливо подсунула лицо самонадеянного мальчишки, который приподнял завесу над тайной Говорящего. Лучше бы и не пытался заговорить – быть может, тогда сущность осталась под надзором старого жреца и не вырвалась бы на волю... А сам нобель остался бы жив... Но кто знает?

Хофру раздраженно передернул плечами и отвернулся от собственного отражения. Толку гадать, что было бы? Скорее, нужно было собраться с силами и любыми средствами открыть Врата. А вот как это сделать, и где искать пресловутый Ключ – другой вопрос.

Жрец прошелся по келье, выглянул в окно. Над странным миром по имени Эртинойс опустилась ночь. Мягкий свет звезд сетью опустился вниз, на землю и деревья, оплел паутиной башню Могущества и ажурную башенку Дворца, которую было видно из жреческой кельи. Тянуло травяной свежестью, к которой примешивался аромат цветущих апельсиновых деревьев и раздражающе сладкая нотка розового масла.

...Розовое масло.

Запах, по пятам следующий за высшим нобелиатом.

Оборачиваясь, Хофру успел все же подумать о том – как изнеженные нобели ухитрились к нему проникнуть. А затем все мысли куда-то делись. Хофру нос к носу столкнулся с Царицей, божественной и теперь уже действительно бессмертной Териклес.

Он сжал зубы и торопливо поклонился – так, чтобы она не успела заметить ни страха, ни смятения. А когда выпрямился, на лице уже была надежная маска лживого спокойствия.

– Великая Териклес. Что... Привело Царицу в скромную жреческую келью?

– Жрец Хофру, – не скрывая усмешки, промурлыкала гостья, – у меня есть для тебя важное поручение, которое ты должен был ожидать. Надеюсь, ты в состоянии внимательно выслушать свою правительницу?

– Я всегда готов внимать Царице.

Даже в потемках было видно, как изменилась Териклес. От прежней статуэтки не осталось и следа – отныне Царица была настоящей и живой. Почти как обычная девушка из народа серкт… Только вот у обычных не бывает роскошных волос цвета меди, и вечно молодого лица идеальных очертаний, и бездонных глаз, в глубине которых постоянно что-то меняется.

Териклес была облачена в длинное белое платье, схваченное на плечах золотыми пряжками-скорпионами, тонкие запястья почти полностью закрывали многочисленные браслеты. На груди поблескивало, отражая свет звезд, драгоценное ожерелье – и все та же черная диадема над высоким, умным лбом. Сплетенные жала из черного обсидиана.

– Прошу тебя, присядем, – дружелюбно улыбнулась Царица.

– Но я не смею сидеть в присутствии божественной, – возразил Хофру.

Начиналась игра. Опасная и сложная, которую он должен был выиграть любыми средствами... Но разве жрецу привыкать?

– Тогда стой, – проронила сквозь зубы Териклес. И следа не осталось от мягкой, располагающей улыбки, – стой и слушай.

Хофру покорно склонил голову.

А Териклес, неслышно ступая, дошла до окна и остановилась, глядя на звездное небо.

– Я так хотела их увидеть там, в башне, – глухо произнесла она, – мне казалось, что я буду счастлива, когда смогу свободно взирать на другие миры... Но теперь понимаю, что это был мираж.

«Интересное начало», – Хофру осторожно поднял глаза, – «к чему эти откровения?»

– Они по-прежнему недоступны, – сладко улыбнулась Царица.

«Говорящий не ошибся», – мелькнула мысль, которую Хофру поспешно задавил.

– Ты уже нашел место, где сокрыты Врата, – улыбка Териклес стала еще шире, – и точно также я знаю, что мы не можем их открыть. Ключ искал Говорящий... Но он, к несчастью, нас покинул. Я хочу, Хофру, чтобы ты нашел ключ, чтобы ты вскрыл Пирамиду, слышишь? Я, Териклес, твоя Царица, желаю войти туда и прикоснуться к распахнутым Вратам… Распахнутым для меня .

Он поклонился, сожалея о том, что не может скрыть лицо в тени капюшона. И забормотал поспешно, давясь словами и не скрывая дрожи в голосе.

– Твоя воля священна, великая Териклес. Я сделаю все, чтобы мы достигли Врат.

– Ты можешь взять войско, – она махнула рукой, – все, что хочешь... Что нужно, Хофру. И у тебя есть ровно месяц до того, как ты умрешь. До того, как я убью тебя.

Лицо Териклес исказила злобная гримаса. Невзирая на красивую, правильную речь это по-прежнему была сущность, глодающая свиную кость на полу башни.

– … Впрочем, я уже сделала это вчера. Я с огромным удовольствием размазала тебя по стене, Хофру... Но коль скоро ты уже побывал в пирамиде, мне показалось неразумным искать другого для выполнения этой миссии. Своим дыханием ты обязан мне, жрец.

...Она ушла.

Неслышно.

Просто шагнув в зеркало на стене и растворившись среди теней зазеркалья.

А Хофру долго стоял у окна, глядя на далекие и чужие миры. Миры обреченные.

Но, невзирая ни на что, он был доволен: игра началась, и Царица уже допустила промах. В самом деле, она могла отправить с заданием кого-нибудь еще – но отрядила за ключом именно его, Хофру. Это значило, что пока – пока! – все шло так, как и полагал Говорящий. И следовало заняться поисками пресловутого ключа.