Пирс Энтони - Серебро змея

Перчатки Кайана доставили его на вершину холма, туда, где прямо перед ним стоял лопоухий, уже в полной готовности защищаться и отражать удары еще до того, пока тот смог окончательно повернуться к нему и нанести свой удар дубинкой. Но он больше не держал наготове свой меч! Он зря убрал его в ножны, и теперь у него не оставалось времени, чтобы снова вытащить его. Кайан наклонился, стоя на ногах, когда дубинка ударилась в его щит. Несмотря на свои перчатки, он чуть не упал. Лопоухий был настоящим бойцом, готовым отразить любую атаку, которой бы он подвергся, а Кайан был полнейший глупец!

Затем его правая перчатка вынеслась вперед, чтобы ухватить лопоухого за левое колено, а левая резко отпихнула щит назад, защищаясь от дубинки и лица атакующего. Лопоухий попытался отступить назад, но не смог, потому что его левое колено оказалось пойманным. Он был застигнут врасплох недостойным себя противником. Он громко закричал и отбросил в сторону свою дубинку, попытавшись сохранить равновесие, но не смог этого сделать. Он упал, и перчатка выпустила его колено с резким толчком, и лопоухий повалился назад. Он потерял опору на краю крутого склона и, перекатываясь вниз по склону холма, стал падать, ударяясь о камни. Бум, бум, бум, бах. Затем последовала тишина.

Другие лопоухие очень скоро будут здесь. Кайан победил снова благодаря чудесным перчаткам, но не было причин считать, что он сможет выстоять один против троих или четверых. Этот был очень искусным борцом, и Кайана спасло то, что он застиг его врасплох. Если бы лопоухий посмотрел ему в лицо, с ним было бы все кончено, так же как и с Лонни.

Он схватил ее за руку и позвал: «Идем!» Они побежали, и его перчатки помогали ему выбирать дорогу. Но Лонни пыталась помешать ему.

— Кайан, это не та дорога! Змеи…

Неожиданно он понял, что руки принуждают его двигаться по направлению к шесту, на котором висел серебряный колокольчик из змеиной шкуры. Повернув голову, он ясно смог разглядеть коротконогих лопоухих, взбирающихся вверх по холму. Идти в ту сторону означало либо самоубийство, либо захват в плен. Впереди же была большая из двух долин: та, которую народ Лонни называл Долина Змеев.

Не колеблясь ни секунды, мощные перчатки потащили их дальше вниз по крутому склону холма, туда, где лениво грелись на утреннем солнце серебряные змеи.

* * *

Джон Найт с трудом мог поверить, что они прибыли на место, но они все же прибыли, и они выглядели точно так же, как и войска там, дома, там, где некогда правил Рафарт. Только на сей раз это был Рауфорт, и если он правильно понял выражение лица Герты, когда она говорила о нем, он не был идеальным монархом для этой сказочной страны.

— Мне очень жаль, что ты уходишь, Джон, — сказала Герта, когда выводила его из своего домика. — Ты хороший человек. Не похож на большинство смертных. Не такой, как они.

Прищурив глаза от яркого солнечного света, Джон оценил великолепную мужественную выправку войск, аккуратность их зеленой униформы и блеск тщательно отполированных начищенных доспехов. С такими вот войсками мог ли Рауфорт оказаться плохим? Возможно у него была жена, такая же как у Рафарта — королева Зоанна, подлая и злобная властительница людских душ и любовница Джона Найта. Злобные женщины, как начинал он уже думать, существовали везде.

— До свиданья, Герта, — сказал он, устремляя на нее свой благодарный взгляд. Лопоухая девушка была добра к нему. Она вела себя странно, когда разговаривала с этим колокольчиком так, будто в нем находилось что-то живое, какое-то существо, но он узнал какая она по характеру, а не просто со стороны.

— Влезай на свою лошадь, ты! — скомандовал капитан. Он сел на лошадь. Седло было немного тесновато ему. Езда верхом на лошадях была лишь редким развлечением, отдыхом в его земной жизни. Полеты на реактивных ранцах или лазанье по горам были ему больше по вкусу. Конечно, он, будучи мальчиком, ездил на велосипедах, а позднее на поездах и водил автомобили и грузовики.

Процессия тронулась с места. Обернувшись и глядя назад, Джон заново удивлялся домикам и отверстиям в скалах, превращенным в жилища, которых было так много в окружающих скалах. Круглая форма отверстий заставила его подумать о норах червей. Может быть, он просто вспомнил огромные размеры змея, которого повстречал? Герта не говорила об этом, но он живо вспоминал, как она держит розовато-голубой цветок перед этой огромной плоской головой.

Джон вдохнул в себя воздух, наслаждаясь восхитительными, пахнущими свежей зеленью запахами весны. Здесь стояла весна, он мог бы поспорить. Можно ошибаться во многих вещах, но невозможно перепутать время года. Нельзя, невозможно, когда ты находишься на открытом пространстве и являешься частью окружающего пейзажа.

Теперь они выезжали из долины по дороге, которой он не помнил, но, должно быть, однажды уже ездил по ней. Он мог видеть, что это была долина, и рядом с ней, соединенная с первой, была еще одна долина. Холмы и горы очень напоминали такие же холмы и горы на Раде. Некоторым образом это очень напоминало и отдельные районы Америки, если они не были бы закрыты ледниками. Но если бы здесь не было ледников, должны ли здесь быть такие равнины? Раздумывая над этим, он мысленно покачал головой. Он не был геологом, поэтому его предположения едва ли были объективными. Что бы ни вызвало появления и образования долин в этих горах, они получились большими, и что бы ни вызвало образование гор, они получились высокими и крутыми. Сейчас, также как и в других вещах, он хотел бы быть большим знатоком в данном вопросе.

Впереди были дикие места: деревья и кустарники. Ему показалось, что он уже бывал в этих местах. И все же он едва ли смог что-то вспомнить об этом. Магическая медицина, которую Герта использовала при его лечении, затуманила любую память о том, что могло считаться возвращением назад в уже посещенные когда-то места. Было очевидно, что он добрался сюда от реки и что он должен был пройти по этой дороге. Больше он просто не мог ничего вспомнить.

Они останавливались. Капитан разговаривал с кем-то и, о, каким красным и разъяренным выглядело его лицо! Затем капитан начал падать, схватившись за горло. Лошади ржали и пританцовывали. Мечи выпрыгнули из ножен. Щиты были подняты. Через мгновение разгорелась настоящая битва. Это походило на старые времена, такое внезапное начало, свист мечей, лязг щитов и люди, кричащие от ран или издающие свой предсмертный хрип. Кругом сновали разномастно одетые люди мрачной дикой внешности, они атаковали людей в зеленой униформе.

Какой-то человек закричал и упал с лошади, а другой человек устремился еще за кем-то. Огромным облаком поднялась пыль. Это было характерно для всех сражений: они всегда были ужасно грязными и неряшливыми, пыльными и безобразными.