Любовь Пушкарева - Потерянное одиночество

– Хватит, Седрик… Поделись.

Он скривился, как от боли, но послушно склонился для поцелуя, не только я налилась красным от его действий, но и он жарко пылал. Я взяла меньше, чем он предложил, и какое-то время мы просто сидели рядышком, конвертируя красную силу в основную.

– Он бросил тебе вызов? – спросила я, когда почувствовала, что голова вполне готова к работе.

– Хуже. Этой ночью он и его войско ворвались в поместье, повязали всех волков и… – тут он замолчал, я глянула на него, он опять «потух».

– Да расскажи уже! – вырвалось у меня.

– Серхио как раз был у меня… Меня скрутили и держали все это время, растянув на четырех железных цепях. Дети этого Абшойлиха очень сильны и физически, и так… Мне ничего не сделали, а вот Серхио… Они играли с ним, царапая когтями, заставляя отползать и прятаться…

– Гасили его силу… – пробормотала я. – Он ведь белый?

– Условно белый, – горько отозвался Седрик. – Когда они довели его до дрожи и скулежа, Абшойлих поставил на него метку классическим способом – приложив палец ко лбу.

«Вот это плохо», – мелькнуло у меня.

– А уж после этого он отворил ему кровь и напился. И не только он, все вампы, что были в комнате, даже те, кто держал меня, все отпили от него.

«Хуже быть не может…»

– Седрик, а ты уверен, что он еще жив?

Тот молча отрицательно покачал головой.

– Они забрали Хелен… Абшойлих сказал, что Руфус и Хелен будут развлекать его. Руфус… и Хелен…

Мне нечего было сказать ему. Если Хелен волчица, то, может, и выживет, благодаря ускоренному восстановлению.

– Я теперь понимаю, почему такие, как ты и Саббиа, сидите себе тихо и не высовываетесь. За все надо платить…

– Да, нашел кого ровнять – двухтысячелетнего божка и меня, – буркнула я. – Не расклеивайся, Седрик! Не хорони всех, и себя в том числе, раньше времени!!!

Если бы я пережила подобное несколько часов назад, я не то что расклеилась, я бы, наверное, бежала куда глаза глядят. Или все же нет? Смогла бы я остаться и принять бой за свою жизнь и жизни тех, кто доверился мне?

Как ни странно, но мой окрик возымел действие. Из затравленного зверька Седрик опять стал хищником, только вот каким-то подраненным, что ли.

– У тебя есть план?

– Следующей ночью на Совете Абшойлих представит себя новым князем вампов и вызовет меня на бой…

«Да что ж ты все кота за хвост тянешь», – мелькнула раздраженная мысль.

– И я могу выставить кого-то вместо себя. ТЕБЯ, Пати.

– А? – я, ничего не понимая, смотрела на него.

– Пати, тебе достаточно подставиться, чтоб он тебя укусил и отпил крови, ты с кровью вольешь в него белое, и всё… – последнее он еле договорил, глядя в мои круглые от удивления глаза.

– Пати, я… Ну пойми, если я умру, если он станет главой, ведь вам всем, – всем! – будет плохо. Вы или разбежитесь или скооперируетесь, чтоб его свалить, но во втором случае ты все равно окажешься на острие атаки, ты будешь исполнителем. Никто кроме тебя не может ему ничего противопоставить, – обреченно закончил он. А я задумалась.

Дать вампу убить Седрика? А он его убьет, сомнений нет. И после того как во главе Совета станет этот мертвяк, что нас будет ждать?

Нас перебьют или сделают рабами.

Рассказывали как страшную сказку, что де некоторые вампы считают, что filii numinis выродились, и нет никакого смысла им подчиняться. Угу, а Абшойлих смог поставить метку классическим способом пусть и изначально слабому, да еще и истощенному filius numinis, но этого в принципе не должно было произойти. Если бы он сначала насосался его крови, а потом влил свою, я б не испугалась, это стандартная процедура обращения и подчинения, но вот так, как высший низшего…

Учитывая наш общий моральный дух, мы все предпочтем разбежаться, у нас у всех есть деньги, мы сможем осесть в каком-нибудь другом крупном городе. Но есть одно «но»: Абшойлих вряд ли один такой, если одна страшная сказка воплотилась в жизнь, то могут воплотиться и другие. Война и концлагеря вполне могли породить, а вернее, оживить таких вот чудовищ. Был еще один слух, будто старые и сильные вампы понемногу перебарывают власть солнца – не превращаются в хладные трупы с первыми утренними лучами, не оживают, лишь когда последний луч солнца угаснет на горизонте, а замирают только, когда солнце в полной силе. Жуткая сказочка… Надеюсь, сказочка. Если мы уступим без боя, если мы, бросив свои дома, разбежимся, нам придется опять жить в страхе. В принципе, все не-люди Нового Света – это изгнанники и беглецы, подобные мне, желавшие обрести покой и независимость. Осев здесь, мы получили то, что искали, теперь же у нас отбирают и спокойствие, и свободу.

Готова ли я рискнуть своей жизнью ради собственной свободы? Вот как нужно поставить вопрос. Я задумалась, прислушиваясь к себе.

Да.

У нас очень мало времени.

– Седрик, собери волков, делай что хочешь, но к завтрашнему вечеру ты должен быть полон под завязку и зеленой, и черной, – я не узнала собственного голоса.

– Ясно. Сделаю.

– Даже если он хлебнет белого, это не убьет его сразу, лишь ослабит. Тебе все равно придется драться, и драться оружием. Умеешь?

– Да, – хищник довольно оскалился, предвкушая битву.

– Во сколько Совет?

– Через час после заката.

– Нет. Собери всех за два… нет, все же за час до захода. А мы с тобой встретимся за два. Там же…

– Хм… Хорошо.

Он пошел к двери, но вернулся и стремительно обнял меня, с силой прижав к себе, поцеловал в щеку и тут же ушел, пока я не успела ничего сказать. Что это было? Я выбросила все лишние мысли из головы. И принялась вызванивать своих мужчин.

Утро следующего дня я встретила в одной постели, полдень в другой и до вечера нежилась то в сильных руках массажиста, то просто подставив солнышку обнаженное тело, изгнав даже тень тревоги, превращая силу плотского желания в радость жизни и полное, безусловное довольство всем, что существует на этой земле. Я отдала излишек белой силы воде, над мисочкой переливая ее из ладошки в ладошку, она щекотала и разлеталась веселыми искрящимися брызгами, мы смеялись вместе, я и вода.

Совет собирали в неприметном административном здании, принадлежащем Седрику, днем там трудились люди, а охранниками и вахтерами были волки. Встретивший меня волк повел себя как-то странно, не глядел на меня, не приближался и все норовил как-то скукожиться.

– Что ты чуешь? – спросила я.

– Вы звените так, что…так, что больно, – закончил он.

Я забыла надеть щиты. Мда… Ну что тут скажешь…

Я села на первый попавшийся стул в коридоре и сосредоточилась, плетя зеленый шлем и кольчугу, представляя, будто меня плотно оплетают виноградные лозы, становясь моими доспехами.

– А теперь что ты чуешь? – спросила я у волка, который послушно ждал меня в нескольких шагах.