Любовь Пушкарева - Потерянное одиночество

Я молча кивнула, принимая комплимент.

Мы помолчали, и это молчание было натужным и тяжелым.

– От грязнули ничего не слышно? – нашлась я.

– А… да, она звонила. Это не «Бэггер», совершенно точно, там нет возможности кого-то прятать. Скорей всего, это бардак в Южном Бронксе, как раз сегодня она отправится туда.

Я кивнула – мол, хорошо.

– Ты спрашивала о красных лентах…

Ага! Вот оно, настоящее извинение, а не плебейские корзинки.

– Да.

– Прошлой осенью Эдалтери и Пасьон заигрались… Верней, Эдалтери заигралась и убила мужика, да не простого, а какую-то шишку политическую. Полиция начала рыть, пришла к ним, а они не придумали ничего лучше, как грубо промыть мозги копу. Я узнал об этом случайно, пришлось вмешаться: нескольких людей допросить и подчистить им память, уничтожить данные с компа… В общем, это было самое хлопотное дело по прикрытию, которое я провернул. Я заявился к Эдалтери, требуя оплаты за беспокойство, раз, и возмещения того, что я потратил на нее, два. Она отказалась, я разозлился… В итоге она атаковала лентой в рацио.

– В рацио? – вырвалось у меня.

– Да. Я… не мог мыслить, я хотел ее… не могу описать, как. Я ни о чем не думал, просто ни о чем. Хорошо, что волки были недалеко, они услышали ее смех, победный, как они сказали, ворвались, врезали ей как следует, приложили головой о стену… – он замолчал.

– А ты? Как ты пришел в себя?

– Дорвался… Ее вырубили, и контроль пропал… Пасьон появилась уже под конец и тоже попала под раздачу. Ты не была тогда на Совете, но неужели слухи не дошли?

Я пожала плечами, мол, не дошли.

– Я тогда их обеих сильно потрепал. – («Что он вкладывает в это слово?» – мелькнуло у меня.) – А потом притащил к себе и экстренно собрал Совет, обязав явиться всех грязнуль. Они были в шоке, увидев своих патронесс в столь плачевном виде, а я объявил, что если кто-то еще заиграется и прибьет не того чувака, то так легко, как парочка старших, не отделается. Скоро год, и пока никаких проблем с ними нет. А деньги Пасьон отдала в обмен на подружку.

Я обдумывала услышанное.

– Да, ты умеешь свои поражения превращать в победы.

– Не льсти мне. Меня спасли волки.

– Да. Но они ТВОИ волки, и у них хватило ума действовать правильно. Кстати, лента была одна?

– Наверное. Мне и одной хватило за глаза.

– В рацио… Лентой… А словесная формула: «Желать и подчиняться», да?

Седрик молча кивнул. Я все же решилась спросить:

– А что ты имеешь в виду под «потрепал».

Он удивленно посмотрел на меня.

– Пати, ты действительно хочешь уточнений?

– Эээ… Ну… Я хочу знать, ты им vis-центры, там… vis-вены… не повредил?

– Нет, они полностью восстановились. Потом.

Он помолчал и вдруг обаятельно улыбнулся.

– Розочка моя, – тут он взял меня за руку, – ну надо же, мне неловко признаваться тебе в своих подвигах.

– Не признавайся, – тут же отозвалась я.

Он хохотнул.

– Не буду. А то ты вообще начнешь меня избегать.

Нам принесли еду, и хоть запах полусырого мяса напрочь отбивал у меня аппетит, я все же съела несколько клубник, макая их в подслащенные взбитые сливки.

– Пати, не стесняйся, это у тебя получается очень мило, – вдруг сказал он.

– А? Что получатся?

– Есть клубнику.

Я покраснела от злости на себя. Ну когда я начну соображать? Вопрос из ряда риторических. Увы.

– Я съела, сколько хотела, – буркнула я. – Расскажи лучше, что за князь у вампов, и почему мы вынуждены действовать так скрытно и осторожно.

– Пати, а что ты вообще знаешь об обстановке в нашем городе? Ты хоть знаешь, что вожак стаи – ренегат?

– Представь себе, знаю.

– Это радует. Так вот, почти десять лет назад к нам из Детройта перебрался вамп Алехандро с выводком, детройтский князь его выпер за то, что тот не давал ему спокойно жить, все время пытаясь занять его место. И вот этот «подарочек» пришел к нам, Франс продержался почти два года, но Алехандро его все-таки свалил.

– Франс жив?

– Жив, насколько к вампу применимо это слово. Алехандро не может его убить, хоть и очень хочет – только Франс и может составить ему конкуренцию.

– А почему не может убить?

– Да потому что все отпущенные птенцы Франса, а это половина вампов в городе, в этом случае объединятся и отомстят за папашу.

– А что ж птенцы того… второго, не отомстили тогда Абшойлиху?

Седрик пожал плечами.

– Наверное, не успели.

– М-да… А еще один вопрос… В Детройте есть волки и divinitas?

– Пати, ну что за глупые вопросы. Глава города вамп! Там нет никого, кроме вампов. Divinitas все у нас или в Торонто, а волки в Чикаго, кстати, в Чикаго и его пригородах три стаи, более-менее уживающиеся друг с другом, а divinitas почти нет, и глава города там волк. Ты все узнала, что хотела?

– Да, – я состроила фальшивую улыбку, – Так что за вамп этот Алехандро?

– Сильный. Слишком сильный и наглый, – мрачно ответил Седрик. – Не Абшойлих, конечно, но ненамного слабее. Абшойлих даже среди вампов считался психом, как я потом узнал, а Алехандро же более чем вменяем. Честно тебе сказать, Пати, этот гребаный мертвяк – единственный, кого я всерьез опасаюсь. Все-таки слава победителя Абшойлиха сыграла свою роль, Алехандро поначалу даже и не думал со мной связываться, но, присмотревшись за эти годы, обнаглел… Слышала, в Майами полгода назад вамп свалил главу Совета, розового, но оставил в живых, и все divinitas, как цыгане, снялись со своих мест и переехали? А ты говоришь: «должны знать, кто хозяин положения». После таких новостей попробуй докажи, что ты хозяин.

– Алехандро знает, что мы вдвоем валили Абшойлиха? – на всякий случай спросила я, хоть была уверена, что знает.

– Не уверен.

– То есть?

– Что «то есть», Пати? Ты сама отказалась от лавров победителя, я вскользь упоминал тебя, если спрашивали, а так – балансировал на грани лжи.

Я молча засмеялась, опустив голову. Черный есть черный.

– Так знает или не знает? – спросила я, отсмеявшись.

– Скорей всего нет.

– Ладно, а после того как мы найдем и вытащим флерсов, что ты можешь предъявить вампам? Как ты можешь их прижать?

– Я не смогу потребовать ничего существеннее денежной компенсации, это же не нарушение секретности, только за это я могу требовать смерти, полного рабства или высылки. За нарушение конвенции только деньги, раз силы с них не взять.

– Ясно. Может быть – я еще точно не знаю – может, я захочу услугу от Алехандро как пострадавшая сторона.

– Не будем делить шкуру неубитого медведя, но моих интересов в этом деле нет, так что – как скажешь, так и будет в данном вопросе. Только какую услугу тебе может оказать вамп?

– Скажи, они, когда пьют кровь, видят яркие эпизоды из жизни жертвы?

– Кто знает… Вроде бы да, но не все, только сильные вампы.