Кэрол Берг - Сплетающий души

На следующее утро Барейль рассказал мне, как принц позволил мальчику сбежать, и я понял его замысел. Я подгадал так, чтобы оказаться в штабе, когда принц вернулся из Нентао, в надежде услышать, что юношу и в самом деле тронуло прискорбное состояние госпожи, но получил лишь скупой отчет о провале. С тяжелым сердцем я наблюдал, как он снова с головой окунулся в войну и как вернулся поздно ночью, залитый кровью, а его солдаты превозносили совершенные им убийства. Если это продолжится, вскоре я уже не смогу дотянуться до него.

Итак, тем же вечером, не сообщив об этом ни принцу, ни даже своему мадриссе, я скользнул в портал к Авонару.

Вскоре после полуночи я вошел в мирную темноту Нентао через боковую калитку. Я не боялся наказания. В конце концов, это был мой собственный дом.

Я не был знаком с госпожой Серианой до того, как обезумевший от горя принц призвал меня в самый черный свой час, умоляя спасти ее жизнь. Целители, которых вызвали, чтобы вылечить ее рану, чувствовали, что она ускользает от них. Она не хваталась за тянущиеся к ней руки помощи, словно жизнь ее стала слишком мучительна, чтобы длить ее дальше.

— О боги, Вен'Дар, — рыдал он у ее постели. — Я убил и ее, и себя. И она уйдет прежде, чем я смогу исправить то, что натворил.

Как страшно чувство вины может извратить истину.

Я собрал все, что узнал о ней за четыре года дружбы с принцем, и все, что знал о человеке, которого она любила больше жизни, и начал плести для нее заклинание.

Нельзя заранее сказать, чего достигнет заклинание. Ты создаешь его, помня о желанном исходе, в случае с госпожой — о желании держаться за жизнь, столь возлюбленную и ценимую. Ты вплетаешь это в слова, знание и силу, дарованные тебе, пока чары не переполнят тебя настолько, что едва не начнут сочиться сквозь твою кожу. И только тогда ты должен забросить его, словно рыбак — удочку, и надеяться, что итог твоих усилий ляжет где-то неподалеку от намеченной цели.

Она жила, и на какой-то краткий час мы поверили, что она сможет очнуться. Но шли дни, и наши надежды таяли, а когда ее глаза наконец открылись, в них не было жизни. Словно ее болезнь была исцелена, но душа — нет. Именно тогда принц спросил, может ли он отвезти ее в Нентао.

— Она не была готова появиться во дворце, — пояснил он с горечью. — Она всегда говорила, что это дом Д'Нателя, а не мой. Пожалуй, она была даже в большей степени права, чем полагала сама. Я не могу оставить ее там. И мне так часто придется отлучаться…

Лейранский юноша был заперт в моем погребе. Он громко похрапывал, а руки и ноги его были прочно закреплены на сточной трубе, уходящей в потолок. Маленькое окошко и дверь были зачарованы, а его конечности удерживались простыми, легко определимыми заклинаниями.

Я присел на ящик с репой и смотрел на него в упор, пока он не проснулся. Почти целый час. Однако я всегда полагал, что будить незнакомца, тормоша его, — ужасно грубо. А иногда и опасно.

— Что, скрутили, как гуся, а? — спросил я, когда мальчик открыл глаза.

Он дернулся в попытке сесть, запутался в веревках и врезался головой в трубу, издав восклицание, обиходное на скотном дворе.

— Ага, — наконец устроился он на мешке моркови.

— Меня зовут Вен'Дар. Я — один из Наставников Гондеи. Как мне известно, ты знаком с нами — и с лучших сторон, и с тех, осмеяния которых мы предпочитаем не допускать.

— Угу. — Он признал справедливость утверждения кислой гримасой.

— Как я и думал. А теперь, если я развяжу твои руки и ноги, произнесу ряд обещаний о честности своих намерений и угроз, касающихся любой твоей попытки к бегству, не удостоишь ли ты меня недолгой беседой?

Он пожал плечами, всем своим видом выражая необщительность. Определенно он чего-то недоговаривал. Я развязал его, но обещания и угрозы пропустил.

— Для начала должен сообщить, что я советник принца и близкий его друг. Освободить тебя я не могу. Не хочу, чтобы ты заблуждался на этот счет.

— Я понял. Он послал вас украсть то, что у меня в голове?

— Думаешь, он собирается это сделать?

— Еще вчера я бы так не подумал. Вам придется спросить у него.

— Ты отсутствовал четыре месяца. Тебя считали мертвым. Убитым. А теперь ты объявляешься поблизости от Зев'На и не отрицаешь своей верности тому, кого считают нашим заклятым врагом. И ты не ожидал расспросов?

— Я не ожидал, что госпожа окажется такой, какая она есть. И я не ожидал, что принц окажется… таким, какой он есть.

— Ты считаешь, что принц изменился?

— «Изменился»… Адово пламя! Я не… Ну, скажем, если вы сообщите мне, что он умер и переродился заново, я поверю в это скорее, чем в то, что он остался принцем, которого я знал. И все же время от времени какое-нибудь слово или взгляд — и я понимаю, что это все еще он. И от этого только хуже.

Восприимчивый юноша. И душой — в точности как о нем рассказывают.

— Ты клялся принцу, что его сын не в союзе с лордами Зев'На. У тебя есть этому доказательства?

— Нет. Никаких, кроме моего слова и его — молодого хозяина то бишь.

— Ты поэтому так хотел поговорить с госпожой Серианой?

Мальчик прищурился.

— Так вы здесь все-таки затем, чтобы копаться в моей голове?

— Нет. Принц не только не посылал меня сюда, но и, полагаю, весьма рассердится, когда узнает об этом. Вот почему так важно, чтобы мы пришли к некоторому взаимопониманию. Я знаю, что ты любил и уважал принца, как и я сам, и я должен знать, по-прежнему ли ты относишься к нему так, или же юный лорд настроил тебя против него?

— Я вчера говорил принцу, что отдам ему свою жизнь, или ноги, или все, чего бы он ни попросил. И я не врал. Зачем я должен повторять?

Если этот мальчик лгал, то он был самым талантливым актером, с каким я когда-либо встречался. Возможно, ложь была умением, свойственным жителям человеческого мира, которым мы, дар'нети, никогда не владели.

— Именно так я и думал. Что ж, ответь мне на один вопрос. Почему так важно, чтобы ты переговорил с госпожой?

— Потому что она — единственная, кому я могу передать это послание. Молодой хозяин был уверен, что его отец не станет слушать — как оно и вышло, — поэтому он хотел, чтобы госпожа убедила принца сделать необходимое. Если бы она оказалась мертва, я смог бы сказать это самому принцу, но поскольку она жива — я не могу, и будь я проклят, если знаю, что, во имя всего святого, мне теперь делать!

Мгновение я сидел, осознавая услышанное, но не преуспел. Поэтому я вытащил из кармана платья полотняный мешочек.

— Не хочешь перекусить?

— Я не голоден.

Еще один признак того, что с мальчиком не все в порядке. Принц много рассказывал мне о Паоло. Я зачерпнул из мешочка пригоршню сушеных ягод и принялся жевать, наблюдая за тем, как мальчик следит за мной. Я чувствовал, что его так и подмывает задать мне вопрос.