Кэрол Берг - Сплетающий души

И еще одна загадка, не столь смертоносного значения, но все же существенная: Нентао некогда принадлежало Экзегету, учителю Вен'Дара. Этот дом и сад заключали в себе все, что осталось от блестящего, уважаемого, непростого человека, которого только Вен'Дар по-настоящему и любил. Что за обстоятельства могли заставить его уничтожить место, которое было ему столь дорого? Если это был Наставник…

Я обернулся к Мен'Тору и схватил его за руку.

— Вы уверены, что это был Вен'Дар? Вы читали его мысли?

— Все произошло в считанные мгновения после моего прибытия, государь. — Мен'Тор был человеком безграничного самообладания. — Если вы помните, последние пять дней я сражался с зидами. Кроме того… я никогда бы не осмелился читать мысли Наставника. — Голос его не изменился, хотя мои пальцы сдавили его плоть до костей.

— Но вы осмелились прибыть сюда без приглашения.

— Напротив, сир. Вы не ответили на срочное послание моего сына, и поэтому, совершенно обоснованно, он позвал меня. Радель определил, что ваша супруга больна не только тем продолжительным помрачением рассудка, но и новой болезнью, вызванной чарами, которых не смогли распознать наши Целители. Мой сын тревожился за ее жизнь.

— Как видно, недостаточно.

Челюсть Мен'Тора затвердела, щеки пошли желваками; сухожилия руки под моими пальцами напряглись, словно натянутые канаты. Но даже теперь его голос остался спокойным.

— Вы можете говорить мне все, что хотите, сир, но я не позволю ставить под сомнение способности и преданность моего сына — даже вам. Ни человеку, ни зиду, ни трусливому орудию лордов Зев'На никогда не удавалось одолеть моего сына в бою. Он защищал ваше королевство с тех пор, как только смог держать оружие, как и мой отец, и я сам. Скажите мне то же самое про вашего сына, ваше высочество.

Его слова бросали мне вызов, на который я не мог ответить. Я выпустил его руку.

— Да, Мен'Тор. Радель почти достиг совершенства. И он человек чести, как и его отец.

Вот отчего я выбрал этого знатного ублюдка, чтобы следить за Гериком и оберегать Сейри.

— Где человек, ставший свидетелем побега Вен'Дара?

Мен'Тор крикнул одному из стражников, что принц желает как можно скорее видеть Эш'Келя. Вскоре не кто иной, как Радель, чьи губы были сжаты в несвойственной ему мрачной гримасе, решительно провел через развалины спотыкавшегося юнца, придерживая его за рукав.

— Вот тот дурак, который их упустил, — раздраженно бросил он.

Парень упал на колени.

— Государь, я подобного никогда не видел, — запинаясь, забормотал он. — Паук… я их боюсь… схватил меня… Вазрином Творящим клянусь, я видел его, размером с собаку, и такой настоящий… Я чувствовал его жвала… липкую паутину…

— Просто скажи мне, куда они направились — Наставник и остальные.

— В долину, государь. Клянусь вам. Вниз по дороге, где меня схватил паук, от задней стены конюшен, а потом выше в холмы. Они не сворачивали, как… некоторые говорят. Клянусь прахом моей матушки. Сначала юноша и госпожа, следом Наставник, сразу же после того, как он поджег дом.

Радель усмехнулся, сгреб рыдающего охранника за волосы и запрокинул ему голову, показывая нам склизкие свидетельства его страха, болтающиеся под носом, размазанные возле губ и по щекам.

— Ты либо слепец, либо предатель, Эш'Кель. В долине в пределах одного дня пути нет ничего. Мы послали…

— А ты обыскал башню, Радель?

— Государь?

— Башню Вен'Дара в долине. Ты осмотрел ее?

— Мы обыскали каждый дом, каждый камень и каждую прогалину в десяти лигах от поместья. Мы не видели никаких башен.

— Приведи моего коня! — взревел я, пинком подняв стражника с колен и послав его хромать по обгорелым руинам, прежде чем снова накинуться на Мен'Тора и его сынка — слепых, самодовольных идиотов. — Ты что — слабоумный, Радель? У каждого Заклинателя есть убежище. Он просто сплел заклятие, чтобы его скрыть.

— Заклятие! — Мен'Тор обрушился на Раделя. — Ты что, не потрудился поискать в долине чары?

Совершенно ошеломленный Радель метнулся следом за мной, когда я бросился прочь из развалин.

— О государь… мне не говорили… я не знал… — Не ужас ли я слышу в его голосе? — Прошу вас, государь, вы должны позволить мне исправить эту оплошность. Вы с моим отцом сражались все эти дни… дом для гостей не поврежден… вам нужно отдохнуть…

Однако у меня не было времени на то, чтобы позволять самовлюбленным болванам восстанавливать свою честь.

— Я отдохну, когда моя жена будет в безопасности.

Я направил коня по дороге, ведущей в долину, в то время как Мен'Тор с Раделем еще только приказывали привести им их лошадей.

Солнце светило мне в лицо, когда я подобрался к ограждению, чарам столь тонким, что их невозможно было ощутить, если только вы не обращали внимания на то, как упорно ваше внимание отвлекается от тропинки. Вы намеревались свернуть в любом направлении, только чтобы не двигаться прямо вперед. И не успевали вы заметить белую башню, как тут же взгляд соскальзывал в сторону, и вы забывали о ее существовании… если только прежде вы не бывали здесь гостем… если только ваша умирающая жена не была заложницей человека, перед которым вы обнажали душу, и юноши, хранящего верность вашему смертельному врагу.

Я проломился сквозь чары, зная, что об этом тут же станет известно Вен'Дару — если этот человек и в самом деле Вен'Дар, а не мой сын, уничтожающий еще одного моего друга. В тот же миг я мысленно потянулся к предателю.

Отдай мне их, Вен'Дар, или я лишу тебя головы еще раньше, чем получу голову Разрушителя!

Когда я выехал на прогалину перед башней, мрачный, неулыбающийся Вен'Дар уже стоял там, ожидая меня. Его одежда была грязной, а седеющие волосы — влажными и спутанными. Когда я спешился и подошел ближе, он преклонил колени.

Се'на давонет, Гире Д'Арнат!

Я остановился в двадцати шагах от него и обнажил меч. Поза и слова Вен'Дара излучали любовь, говорившую мне, что он и в самом деле был Наставником, а не гнусным порождением моего сына. Но в этот день я не мог ответить на его приязнь. Моя душа была пуста, и я не доверял своей руке.

— Мне не нужны почести от тебя, Вен'Дар. Мне нужна моя жена и мой пленник.

Вен'Дар серьезно посмотрел на меня.

— Пройдемте со мной внутрь, государь. У нас так мало драгоценного времени.

Он поднялся на ноги и указал на маленькую дверь в каменной стене.

Я не шелохнулся. Мои чувства пронизывали простое строение и мягкую зелень окружавшей ее поляны. Я не чувствовал Сейри. Я всегда мог ощутить изобилие жизни, окружавшее мою жену, с первой нашей встречи, когда она вбежала в гостиную Виндама, запыхавшаяся, разрумяненная юностью и вечерним ветром, готовая спорить, поддразнивать и похитить мое сердце. Даже в эти последние месяцы, когда ее разум был утерян, я все еще чувствовал, что воздух вокруг нее… золотистый… пульсирующий… ее жизнь готова была вырваться радостным всплеском, если б я только смог найти ключ, чтобы освободить ее. Но не в этот день. Здесь ее не было.