Вера Камша - Несравненное право

— Романе, — захлебывалась словами Криза, — такого там не бывать. Откуда вода? Умирать деревья, скала стать голая… И пусто, птицы, козы — все уходить далеко… Надо смотреть и понимать.

Эльф не спорил — ключ ко многому лежал здесь, в Последних горах. Правда, то, что девушке казалось странным и немыслимым, для эльфа всего-навсего было признаками пронесшейся по этим местам магической схватки. О чем-то подобном он слышал в Убежище, хоть и родился, когда великие войны уже отгремели и лишь остатки двух некогда дружественных эльфийских кланов продолжали бессмысленные стычки. Кто же рискнул пуститься во все тяжкие сейчас? Ройгианцы? Преступившие? Уанн? Темные?

Чем ближе Роман и Криза приближались к месту, именуемому орками Обителью Ночи, тем явственнее становились признаки не столь уж давнего боя. Когда-то здешние места были осенены тенью древней Силы, чистой и высокой, но теперь старые следы были затоптаны. Бард невольно усмехнулся, вспомнив, что арцийские контрабандисты заметали следы при помощи пастухов, за небольшую плату прогонявших по побережью бестолковые овечьи гурты, после чего даже самый умелый следопыт не мог разобраться, кто же здесь прошел раньше… Нечто похожее произошло и тут — заклинания разной силы и сложности сплелись в один тугой ком. Разобраться, кто и против кого их применял, было невероятно сложно.

Роман почти не сомневался, что отголосок именно этого боя он почуял накануне встречи с гоблинами. Вероятно, сначала Кэрль и Тург сцепились с Примеро и его сторонниками, но что было дальше?

Каменистая тропа вынырнула из ущелья и, извиваясь, поползла в гору. Криза оказалась права — зверье и птицы избегали этого места, только бестолковые ящерицы рисковали греться на солнышке там, где осенью прошумела магическая буря. Теперь уже эльф безошибочно узнавал следы, оставленные Преступившими, которые перемешались с магией, заставлявшей вспомнить Годоя, связанную с ним чудовищную туманную тварь и отвратительное и странное волшебство, встреченное эльфом в Рыжем лесу. Иногда сквозь всю эту круговерть прорывался отблеск чего-то давнего и великого, видимо присущего самой природе этих мест, некогда бывших величественными и прекрасными. Теперь же вековые лиственницы вокруг Обители Ночи были мертвы — кто-то, защищаясь или нападая, вытянул жизнь из могучих деревьев.

За века, если не за тысячелетия, каменная основа Ночной горы покрылась слоем почвы, на которой вырос лес. Теперь он погиб. По мере продвижения к вершине разрушения становились все сильнее. Деревья не просто умерли, они были переломаны и перекорежены, а с поверхности горы сползла земляная шкура, обнажив кое-где оплавившийся камень. Родники, питавшие небольшое горное озеро, иссякли, зато где-то на самом верху забил новый мощный источник, и ледяная мутная вода избрала руслом единственную удобоваримую тропу в базальтовой скале, продолжением которой, собственно, и была Обитель.

Эльф и орка наконец вышли из растерзанного леса, и Роман со смесью восторга и робости разглядывал открывшуюся взгляду странную крепость, словно бы отлитую из темно-серого сверкающего металла. Обитель Ночи представляла собой одинокую стройную башню с плоской, словно бы срезанной верхушкой, словно бы выросшую из тела горы. Вокруг кто-то воздвиг каменное же кольцо, высотой равное двум вековым лиственницам. В одном месте камень расступался, образуя щель, в которую мог бы пройти человек. По словам Кризы, этой тропой и этим проходом пользовались жрецы-старейшины, дважды в год приносившие у подножия башни жертвы Истинным Созидателям, в то время как собравшиеся в широкой долине у подножия горы гоблины затаив дыхание следили, когда над кольцом древних стен поднимется ароматный можжевеловый дым, знаменуя, что еще один круг судьбы замкнулся.

В остальное время к Обители никто не смел подойти ближе, чем на две весы. Гоблинская стража зорко следила, чтоб никто вольно или невольно не совершил святотатства. Но Криза и Роман вынырнули из небытия внутри заповедного круга. Впрочем, эльфа это не волновало, он не сомневался, что им удастся прокрасться мимо орочьих караулов, тем паче те следили за входящими, а не за выходящими. Куда важнее было понять, что же здесь произошло, а для этого нужно было подойти к самой башне.

— Это не бывать раньше, — нарушила молчание Криза, глядя в мутный, пенистый поток, преграждавший дорогу.

— Чего не было, волчонок? — Роман, хоть и чувствовал себя неуютно, заставлял себя улыбаться, чтоб ободрить спутницу. — Крепости? Пролома в стене? Воды?

— Башня быть всегда, в нее нет дверя. Там ходить можно во двор, — Криза чуть не плакала. — А вода течь… нижее? Низее? Теперь туда никто не ходить, если жрецы не закрывать воду… Созидатели злиться на наши, что те пошли с нехорошими, и закрывать дорогу в свой дом.

— Как же они могли закрыть дорогу, если погибли на Седом поле, — пожал плечами Роман, — но вода тут точно неспроста. Подожди, сейчас посмотрим, — подниматься по крутому каменистому склону было трудно, но эльф и орка сумели подобраться к самой стене. Роман больше не сомневался, что создавали Обитель если и не боги, то существа, владевшие магией такой силы, которая ему, Рамиэрлю, и не снилась. Они обошли крепость, но не нашли не то чтобы прохода, даже щели, в которую можно было вставить хотя бы иглу. Пришлось вернуться к пролому, из которого продолжала хлестать вода.

Роман велел орке отойти, а сам присел на корточки, сосредоточив всю свою Силу на ревущем потоке и пытаясь проследить его истоки. Эльф сам не понимал, почему столь упорно стремится внутрь диковинного сооружения, но за свою долгую жизнь пришел к выводу, что нельзя противиться таким вот неожиданным яростным озарениям.

А ведь сначала он пошел сюда только ради Кризы, которая, не устояв перед искушением в одиночку побывать в священном месте и положить к подножию башни несколько травинок с Седого поля, обнаружила убитый лес и бурлящую реку и, пораженная, бросилась за помощью к другу. Еще бы, ведь все, связанное с Обителью Ночи, для южных гоблинов было преисполнено величайшего смысла! Однако нынешние события на первый взгляд не имели никакого отношения к тем, кого орки называли Созидателями и исполнителем чьей воли неожиданно для самого себя стал эльф из Дома Розы.

Роман был уверен, что возникновение реки никоим образом не связано с теми, кто создавал Стражей Горды и говорил с ним в Кабаньих топях. А вот рука Уанна здесь угадывалась весьма четко, можно сказать, все прямо-таки кричало о маге-одиночке, в последние мгновения своей долгой и непонятной жизни совершившем деяние, достойное небожителей.

Роман надолго задумался, пытаясь осмыслить увиденное. Сначала все шло более или менее понятно. Примеро, чью магию эльф сразу же узнал, видимо, во что бы то ни стало решил попасть внутрь башни, для чего и затеял весь их поход. Кольцо ему, похоже, было нужно именно для этого. Маг-недомерок предал ройгианским жрецам своих товарищей, однако те приняли бой и погибли, забрав с собой и врагов. Судя по всему, именно на это и рассчитывал Примеро. Скорее всего маленький волшебник собственноручно прикончил выдохшихся победителей, кем бы они ни были, после чего предпринял попытку проникнуть внутрь Обители Ночи, разбудив при этом какие-то вовсе чудовищные силы. И тут появился Уанн. Маг-одиночка разделался с предателем быстро, затратив при этом не так уж много сил, но затем ему пришлось останавливать запущенный недоумком Преступившим маховик.