Макс Фрай - Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том 2. К-Я

…жизнь литературного персонажа недорого стоит, да.

Резюме.

Кто-то пишет книгу о наших похождениях. Будем надеяться, что мы ему еще не слишком надоели, а отношения этого таинственного незнакомца и его еще более таинственного «издателя» пока складываются благополучно. Впрочем, не следует забывать о сахарнице…

…Есть, впрочем, еще один мизерный шанс: как вы помните, и Холмс, и Бендер оказались незаменимыми – чем черт не шутит? В конце концов, «на свете смерти нет».

Макс поставил точку. На мгновение задумался и снова застучал по клавишам. Через несколько секунд на свет родился душераздирающий заголовок: «Мы убиваем, нас убивают». Чему он действительно научился за последние полгода, так это давать эффектные названия своим книжным рецензиям. Строго говоря, они и рецензиями-то не были – так, «записки у изголовья», но пока на такую писанину существовал спрос, можно было не терзать организм всяческими строгостями, а просто получать удовольствие от процесса появления букв на экране монитора.

Довольный собой, он отправился на кухню, по традиции (но не питая особых надежд) выглянул в окно, убедился, что пейзаж за окном не претерпел желанных трансформаций, затем открыл холодильник и некоторое время с легким отвращением созерцал безыскусные натюрморты на полках – вот уж воистину «бедное искусство»… Arte Povera, блин! В очередной раз (кажется, шестой за сегодняшний день) был вынужден признать, что есть не хочется. Почти машинально поставил на плиту маленькую джезву, открыл кран, чтобы наполнить ее водой, замер, заслушавшись звонким журчанием струи.

Шум проточной воды всегда оказывал на него почти гипнотическое воздействие; полчаса у водопада или даже у обычного городского фонтана в его случае были тождественны порции легкого психотропного средства. Открытие это он совершил еще в детстве, с годами же способность впадать в транс от шума воды лишь усугубилась. Повезло с организмом, ничего не скажешь!

Сейчас, однако, все обстояло иначе: почти сразу его словно бы накрыло непроницаемым войлочным колпаком темноты. Макс изумленно понял, что способность осознавать происходящее покидает его стремительно и необратимо, но не испугался, а глупо обрадовался, что еще не включил плиту, а значит, никакого пожара не будет.

«Однако у моего „автора“ начались неприятности с издателем», – вот что он успел подумать в последнее мгновение.

Факт сей, к слову сказать, позволяет предположить, что был он при жизни пижоном, каких поискать…

Пространственная зона этих испытаний – между небом и землей <���…> на границе миров…

Дешевое, но веселящее сердце ситцевое великолепие городского рынка – отличное лекарство от скверных новостей. Всякий раз, оказываясь тут солнечным утром, я начинаю почти всерьез подумывать, что пора бы разделить с Алисой привилегию делать покупки. Впрочем, мне не светит: проще лишить престола английскую королеву, чем Алису – священного права распоряжаться легкими квадратными монетками из голубого металла, которые каждое утро обнаруживаются на дне большой плетеной корзины для покупок. Она с упоением играет в рачительную хозяйку, без которой все домочадцы, по ее утверждению, «давно бы начали питаться придорожной травой».

– А почему ты никогда не покупаешь цветы? – спрашиваю, кивая в сторону цветочных рядов. – Всегда был уверен, что женщины ходят на рынок исключительно для того, чтобы как следует порыться в этой пахучей роскоши. Я ошибался?

– Наверное… Нет… Не знаю. Стыдно сказать, Макс, но, кажется, я… экономлю. И не потому, что мне жалко денег, которые невесть откуда берутся и неизвестно когда закончатся. Просто по привычке.

– Избавляйся от нее немедленно. А не то на рынок начну ходить я. Что мы будем есть, подумать страшно. Скорее всего, придется обходиться уксусом и оливковым маслом: очень уж мне нравится посуда, в которой их продают. Зато в доме будет полно цветов. Подозреваю, гораздо больше, чем это необходимо: ты же знаешь, обычно я не умею вовремя остановиться…

– Не надо, я исправлюсь, – изобразив на лице неподдельный ужас, пообещала Алиса. Ухватила меня за рукав и быстро-быстро засеменила мимо прилавков, уставленных гранеными стеклянными бутылочками с ароматным уксусом и крошечными шкатулками с приправами.

Под ногами у покупателей крутилась большая собака с короткой рыжеватой шерстью и волчьим хвостом. Она не лаяла, а тихонько поскуливала, вопросительно заглядывая всем в глаза, – одним словом, вела себя так, словно потеряла хозяина. Влекомый неукротимой Алисой, я не успел обойти пса стороной, толкнул его коленом и машинально извинился, как если бы имел дело с человеком: «Прости, дружище!» Собака обрадовалась вниманию и тут же увязалась за нами, не предпринимая более попыток наладить контакт с прочими двуногими. «Если не отстанет, придется ее покормить, – обреченно подумал я. – А то и в дом взять. Впрочем, зверь вроде симпатичный… Ладно, там видно будет!»

Наконец мы свернули в тупичок, где под разноцветными навесами в окружении деревянных бочек и керамических кувшинов восседают немногочисленные городские виноделы, важные и величавые, как римские сенаторы. Идиллию на сей раз изрядно портил труп, рыжеволосый, худой мужчина в белой куртке (судя по непрезентабельному виду, скорее домашней, чем выходной) и – подумать только! – голубых джинсах. Эта подробность меня сразу насторожила: до сих пор я полагал себя единственным обладателем блеклого порождения практической сметки мистера Страусса. Раритет сей мирно покоился в шкафу, поскольку у меня не было желания по несколько раз на дню отвечать на расспросы общительных горожан: что за штаны удивительные, да откуда такие берутся – нет уж, благодарю покорно!

Мертвец лежал на земле, лицом вниз, в окружении небольшой, но сплоченной группы оцепеневших свидетелей происшествия. Прореха на куртке и кровавое пятно на спине не оставляли особых сомнений касательно причины его прискорбного состояния: «Убит посредством порчи тела, а именно протыкания задней части спины с применением холодного оружия», – как писали когда-то полуграмотные, но цепкие сельские парни в милицейских протоколах. Для того чтобы составить сие умозаключение, помощь судмедэксперта мне не требовалась, – даже если бы представители этой почтенной профессии и водились в наших краях. А они тут не водятся, равно как и полицейские, судьи, прокуроры и адвокаты. Здесь даже частных сыщиков отродясь не было: до сегодняшнего дня жителям Города в голову не приходило, что некоторые странные люди способны тратить время на такую ерунду, как убийства, ограбления, изнасилования и прочие подсудные дела. Почему они столь невинны – отдельный вопрос, ответ на который я до сих пор не спешил окончательно сформулировать… опасался сформулировать, откровенно говоря.