Наталия Мазова - Исповедь травы

Слова слетают с языка раньше, чем рождаются в сознании. Я не знаю, о чем это, но есть что-то, что знает лучше меня, и это тоже – я, и голос мой отчаянно дрожит, но так же властно звонок и чист, как и у Него…

Миг тишины грозит убить всех троих, он как перетянутая струна, как хрустальная чаша – и тогда приходит Имя. Коснувшийся янтаря… нет, не так – Янтарное касание! Дарующий жизнь прикосновением…

Рука моя ложится на Его плечо, как королевский меч.

– Встань с колен, Гитранн Лугнэал, Магистр на Пути Ткущих Узор! Властью, данной мне Той, что превыше безумия и тьмы, приказываю тебе вспомнить все! Будь тем, кем ты должен быть!

Секунда, другая… и вдруг лицо Его неуловимо дрогнуло. На меня взглянули пронзительно-яркие глаза без белков.

– Ты хорошо обученный Мастер моего Пути. И ты очень ловко скрывала это все время – но почему?!

…и словно выпал стержень, державший меня последние пять минут. Я снова стала только Эленд.

– Я не Мастер, – шепчу я, как во сне. – Я не получила Мастерский Символ с третьей попытки.

– А это, по-твоему, что такое? – Он довольно непочтительно рванул меня за мое любимое серебряное ожерелье, и подвески прозвенели тонко и жалобно. – Зачем ты притворяешься даже сейчас?

И лишь тогда я вспоминаю, как в загадочном полумраке Зала Магистров полупризрачная рука Линтара скользила по моему горлу и играла подвесками этого самого ожерелья…

– Я не притворяюсь, Магистр Гитранн, – говорю я уверенно. – Я действительно с Пути Ткущих Узор, но Мастером сделал меня ты секунду назад. Я выдержала испытание Ливарка и исполнила свой обет, записанный на скрижалях мироздания. В твоем присутствии было сказано Слово, Возвращающее Суть, и ты, по праву одного из основателей Ордена, вдохнул силу в серебро и камни.

– Aen ye-o jthalet, – произносит Он машинально, и снова между нами на секунду повисает молчание.

– А теперь еще раз скажи, кто ты, но на этот раз все до конца.

– Я Огонь, – отвечаю я. – Пятая ученица Лайгалдэ. Кое-кто уже называет меня Жрицей Танцовщицей, хотя я пока не прошла инициации.

– Королева, – выдыхает он благоговейно. – И ведь я сразу это почувствовал, только не умел понять… Разве под силу простой ведьме все то, что ты творила?

В этот миг я уголком глаза замечаю Лоти. Выражение ее лица описанию просто не поддается, она смотрит на меня, как на… воздержусь от богохульных сравнений.

– Лоти, – произношу я умоляющим голосом, – у меня есть нездоровое подозрение, что от форели вот-вот останутся одни угольки.

– Госпожа, – тихо выговаривает она.

– Да трать-тарарать! Запомни хорошенько: то, что сейчас сделала я, под силу любому, кто достаточно обучен и не служит Тени. И если ты еще раз обратишься ко мне, как… как к Райнэе, я всерьез обижусь! А теперь идемте, будем есть форель и пить вино!

– О да, – кивает Лугхад, – вино сейчас будет как никогда кстати.

… ЧАСЫ В КРЕПОСТИ

БЬЮТ БЕЗ ПЯТИ…

– Нет, не так. Ни в коем случае не в эту жестянку, – Лугхад решительно вынимает чашку из моих рук и отбрасывает прочь. – Подставляй ладони!

Никогда прежде не видела я Его таким – и не могу не подчиниться. Складываю ладони ковшиком, и темное вино из погребов Ниххата течет в них тонкой осторожной струйкой. Почему-то мне показалось, что в моих руках оно должно стать похожим на кровь, но ничуть не бывало. Я уже тянусь поднести ладони ко рту, но Лугхад мягко, чтобы не расплескать, перехватывает мои руки:

– Не торопись… Ты что, не знаешь обряда?

– Какого обряда? – переспрашиваю я в недоумении.

– Значит, не знаешь… Впрочем, за шесть веков он наверняка забылся – у недолго живущих и память недолгая.

С этими словами Он опускается передо мной на колени – потрясающе красивое, плавное движение – и припадает губами к моим ладоням, одновременно пригубляя вино и целуя мне пальцы. Я настолько поражена происходящим, что боюсь пошевелиться.

– Вино из рук Осенней Луны… Теперь пей ты, Лотиа-Изар, – Он поднимается, уступая место Лоти. Та занимает его место и долго примеривается, прежде чем отхлебнуть – догадываюсь, насколько неудобно пить из такого положения.

– Никогда бы не подумал, что возложу корону на голову новой Королеве, пусть даже и в беспамятстве… – не пойму, произнес Он это вслух или я уже читаю Его мысли. – Пей, Лиганор, твои ладони – лучшая чаша. Сегодня твоя коронация… Пусть никогда не сотрется этот день ни из нашей памяти, ни из твоей.

Вино чуть горчит от привкуса добавленных в него степных трав. Я пью очень осторожно, боясь уронить на одежду хоть каплю, а Лоти и Лугхад смотрят на меня – она почтительно, Он с легкой улыбкой.

Ладони после вина ужасно липкие, и я, переглянувшись с Ним – все-таки именно Он затеял этот дивный обряд, – встаю и иду к воде, ополоснуть руки. Слышу, как за моей спиной Лоти негромко спрашивает:

– Мы весь вечер будем пить… вот так?

– Зачем же? – отвечает Он, и я замираю, слыша в Его голосе смеющиеся переливы, которых не было раньше. – Это было причастие, а теперь можно и из чашек…

– Я надеялся, что сумею выбраться – но я не знал здешних силовых линий, да и не желал их знать, чтоб лишний раз не касаться силы Тени. Поэтому я шел по закону Цели, а ты сама знаешь, как долог такой путь от одного конца мироздания до другого… Не каждый способен на это – я же видел Цель, но с каждым шагом все меньше верил в себя…

Форель доедена, и вино допито. Сейчас мы просто сидим в медленно удлиняющейся тени ивы и слушаем повествование Лугхада о том, что произошло с Ним с того самого момента, когда Он вместе с Райнээй пересек незримую черту, отрезающую Кармэль от остального мироздания. Между прочим, мой венок из кленовой листвы все-таки красуется на Его огненных волосах – когда я его надевала, Он лишь склонил голову, принимая мой дар как должное…

– Ты никогда не сможешь представить себе, Лиганор, чему я был свидетелем в эти ужасные дни. Сразу же после того, как я спустился с горы Каэр Мэйла, началась выжженная степь. Волки проходят через нее с хорошим запасом воды – у меня же не было ни капли, а все колодцы были отравлены. Может быть, если бы мне удалось пересечь выжженные земли и добраться до Бурого Леса, я смог бы прорваться, разомкнуть круг проклятья. Но жажда победила меня, и я шагнул сквозь миры прямо посреди степи, где над моей головой уже кружил терпеливый стервятник…

Я шел, все больше удаляясь от Сути Залов Ночи, но чем дальше я продвигался, тем больше чувствовал отчаяние – я видел, что Каэр Мэйл, при всех его недостатках, все же место, где можно хоть как-то жить. Но окружали его умирающие земли, Сути, захваченные неодолимым и пугающим распадом… Я шел по заброшенным городам, в которых еле теплилась жизнь, в которых уже не жили, а выживали. Там не было места ни любви, ни дружбе, ни какой-то взаимопомощи – каждый выживал в одиночку, и единственным, что могло сбить вместе людей, потерявших человеческий облик, была звериная ярость толпы, жертвой которой я чудом не стал несколько раз… Я ничем не мог помочь этим людям и шел мимо, все еще не теряя надежды прорваться.