Виктория Шавина - Дорога в небо

Краску на лице Марлиз не скрыл даже слой белил.

— Дядя! — осторожно урезонила она.

Кер-Ва, грозный старик, совершенно седой, но крепкий, потягивал вино из чайной кружки и сердито взирал на полковника из под нахмуренных бровей. Непонятно было, чего он ожидал (и оттого заранее злился): согласия или спора.

— Сторона большинства меня не привлекает, — сказал Сюрфюс. — Один из самых обычных и ведущих к самым большим бедствиям соблазнов есть соблазн словами: «Все так делают».

Дядя Марлиз-Чен грохнул кружкой об стол:

— Будете биты! — возвестил он на общем.

Полковник невесело усмехнулся под маской:

— Это понятно.

Старики переглянулись.

— Чего стоите? — наконец, строго спросил Кер-Ва. — Садитесь.

Оба гостя отказались от вина, а форильцы наполнили кружки до половины, но пить не спешили, словно им просто нравилось рассматривать причудливые блики света на тёмной глади.

— Наша нравственность случайна, — сорванным голосом провозгласил комендант. Его чёрные глаза маслянисто блестели. — Нонешние умники видят панацею в законности. Квинтен-командир Кер-Ва из Кел видит её в мере. Им она не ведома. Не выйдет толку, помяните его слова. Суровые законы почти не исполняют, на мягкие — плюют.

Сил'ан издал странный звук: сухой угрожающий треск. Форильцы напряглись, позабыв о выпивке. Марлиз широко раскрыла глаза, ожидая стремительного броска, но полковник остался на месте. Кер-Ва пошевелился первым: негромко хмыкнул, поднял кружку — медленнее обычного — и сделал необыкновенно вдумчивый глоток.

— Я устал, — сказал ему полковник. — И ваши размышления меня, признаюсь, раздражают. Возможно, при других обстоятельствах я бы воспринял их с удовольствием.

Молчаливые коллеги коменданта предпочли уткнуться в свои чашки. Марлиз опасливо взглянула на дядю. Тот лишь передёрнул плечами:

— Говорил же: будете биты. Вот, пожалуйста! Уже язык на плечо.

Какое-то время все молчали. Кружки опускались и взмывали, мерно пульсировал приглушённый зелёный свет, скрипели насекомые то ли по углам, то ли за окном, да лягушки сыто урчали в траве.

— У них сегодня любовь, — заслушавшись, поведал один из коллег: нервный, маленький старичок с лицом розовым и гладким как у ребёнка. Глаза его, водянисто-голубые, подсказывали, что родился он в зоне Маро. Каким же насмешливым ветром занесло его в глушь рядом с Коздемом?

Голос у старичка был тоненький, дребезжащий, вызывающий жалость. Сюрфюс видел, что ему скоро девяносто шесть, и недоумевал, что же так упорно держит жизнь в тщедушном теле. Его линии никуда не годились, и странно было, что он протянул так же долго, как и здоровые весены с прекрасной наследственностью.

Старичок тем временем припомнил стихи:

«Старый-старый пруд.

Вдруг прыгнула лягушка –

Громкий всплеск воды». [26] 22 Мацуо Басё.

Читал он прекрасно. Ин-Хун мог бы у него поучиться.

— Только пруд далеко, — резонно заметил второй коллега, по годам — но не с виду — ровесник коменданта. Сдержанный, ещё красивый пожилой мужчина. У него росла борода, выдавая преобладание крови чужаков.

— Зар-ы дэа вэссе, — прямо спросил Кер-Ва. — Зачем ты пришёл?

Полупустой ангар с двумя входами: большими воротам, запертыми наглухо, и миниатюрной дверцей — чтобы не удариться о косяк, даже весенам приходилось наклоняться. Пахло прошлым, пылью и машинами, весь пол был усыпан серой сухой землицей. Лес стальных балок над головой, облупившаяся зелёная краска на стенах, тусклые массивные крюки кранов в полутьме у купола. Свет — сквозь окна в липких жёлтых потёках. Металлическая лесенка у левой стены — к двери в четырёх айрер от пола. Рядом окно — немногим чище прочих.

Полковник остановился перед узкой длинной ямой прямо посредине ангара. Ему показалось, что это прорезь в полу, и сквозь неё виден подземный этаж на головокружительной глубине — огромная пещера. Он посмотрел внимательнее: вода струилась по дну ямы, в ней отражались балки и тёмный потолок.

Было так тихо и солнечно, что верилось, будто машины у входа — кронштейны выглядывали из под пыльных чехлов — спят. Кер-Ва и бородатый мужчина подошли к яме.

— Знакомьтесь, — прокаркал дядя Марлиз-Чен. — Это старший научный сотрудник нашего института, Тел-Ге… не из благородных, так что… На его счету несколько десятков испытаний.

Комендант вздохнул, ещё потоптался, пока полковник называл себя, а потом, приволакивая правую ногу, побрёл к выходу.

— Наша работа похожа, — сказал Сюрфюс. — Но у нас — лётно-испытательного полка — нет своего здания, и мы не называемся институтом.

— Светская власть. Она не хоронит мертвецов, — бородач окинул ангар выразительным взглядом, — и, выходит, забывает дать имена детям.

— Что здесь было?

— И есть, — иронично добавил человек. — Институт исследования подвижности.

— Подвижности чего?

Бородач ухмыльнулся:

— Это тебе комендант лучше расскажет. Не будем лишать его удовольствия.

Полковник, подумав, не возразил и неторопливо поплыл к лестнице.

— Какие испытания вы проводили?

— Разные, — протянул бородач. Сил'ан оглянулся через плечо, человек неторопливо пояснил: — В сей лаборатории испытывали системы охлаждения — интенсивность потоотделения и прочее. Ещё на стенде можно снять полную энергетическую характеристику.

Полковник кивнул наверх:

— Там пункт наблюдения?

— Там сидит оператор. Сидел. Ему на пульт приходили все показатели. Сверху управлялись краны, когда не было мага, можно было отдавать команды — стоял усилитель звука. Или прятаться от грохота и рёва.

— Закрыто?

Тел-Ге невесело хмыкнул:

— Да нет, почему же, — он сам не заметил, как сбился на общий. — Поднимайтесь, если хотите. Только пульт давно сломан, а в комнате отдыха вроде бы ещё уцелели стол и ковёр на стене.

Сюрфюс с неприязнью воззрился на лестницу. Затем медленно повернул голову влево — там на одной из горизонтальных балок белела табличка с надписью — две строчки чёрной краской:

«Проверено: 10 Фэри 89–14.

Следующая проверка: 91–14».

— Ещё прошлая эпоха, — негромко сказал бородач, хотя со своего места табличку видеть не мог — её закрывала другая балка.

— Тридцать четыре года, — беззвучно подсчитал Сюрфюс. Вслух, громко спросил, направляясь к выходу: — Зачем столько железа? Так всегда было, или построили, когда лишились ментальной поддержки?

— А ты как думаешь? — с нахальной, напускной весёлостью спросил человек.

— Значит, побоялись, что крыша на голову упадёт?

Тел-Ге окинул свои владения ничего не выражавшим взглядом и запер дверь:

— Личное мнение этого человека, — сказал он, ткнув себя пальцем в грудь (а другой рукой убирая ключи в потайной карман), — здание можно так исхитриться построить, что оно простоит и без всякого ментального искусства: левитации там, самоподдержания и прочих дорогих и требующих питания штучек. Наша беда… — тут он ухмыльнулся, что-то вспомнив. — Наша беда не только в том, что каждый торопится сказать: «Наша беда…», а ещё и в доверии к ментальщикам. Это даже не доверие, а лень и поиск лёгкого пути. Можно, можно обойтись без них.