Олег Козырев - Неправильный Тролль

Девушка неподвижно лежала на полу, не подавая признаков жизни. Затемняя светлые волосы, по виску стекала кровь.

— Нет, этого не может быть, — тролль попробовал осторожно осмотреть рану. — Ты не можешь умереть, это несправедливо. Эрлин, тебе срочно нужно на свежий воздух!

Гигант мало что понимал во врачевании, но тут и без этих знаний было понятно, что в очередной раз необходимо было торопиться, — рана была неглубокая, но приходилась точно на висок, а побледневшее лицо Эрлин не сулило ничего хорошего.

Подхватив обмякшее тело спутницы, Грезд поспешил к выходу. Если погоня за гусеницей отняла много энергии, то возвращение — на корточках — казалось вообще невозможным. Тролль осторожно нес девушку на одной руке, опираясь только на другую. Так, на трех конечностях, превозмогая себя, он пробирался на свободу. Сложно сказать, сколько длилась эта погоня, это состязание наперегонки со смертью, Грезд уже не верил, что когда-нибудь доберется до выхода. Поэтому, когда впереди забрезжил солнечный свет и потянуло свежим ветерком, тролль просто рухнул оземь и потерял последние силы. Кровь с виска девушки не переставала течь. Надо было торопиться, но и сил уже не было, да и на солнце он выйти все равно не мог.

Горные тролли тоже не всесильные существа, бывают испытания, которые и им невмоготу. Впрочем, труднейшая проверка характера Грезду еще только предстояла. Голова гудела, в ушах стоял шум, слышались какие-то голоса. Да нет, не слышались! Там кто-то был, впереди кто-то переговаривался!

Грезд издал некий рык, который должен был выглядеть криком о помощи, и погрузился в темноту.

Резкая боль пронзила тролля, он открыл глаза. Постепенно сознание возвращалось к гиганту, Грезд осмотрелся по сторонам. Он был прикован к скале, — руки и ноги были прижаты мощными скобами, несколько цепей обвивали торс и шею настолько плотными узами, что даже дышать было нелегко. Тролль посмотрел вниз и увидел рыцаря, державшего в руках копье. Воин с нескрываемым злорадством разглядывал пленника.

— Очнулся? — Рыцарь сделал укол копьем в уже нанесенную рану. — Очнулся, я тебя спрашиваю?

Грезд решил не отвечать.

— Ах, мы гордые, да? Мы с людьми не разговариваем? Тебе повезло, что из чертовой норы вытащили тебя лишь после заката, а не то стоял бы ты сейчас каменным изваянием. Так что наслаждайся последними часами жизни.

Заметив пробуждение Грезда, полюбоваться на зрелище поверженного врага подтянулись и другие воины. Мужчины переглядывались, смеялись, они явно были довольны тем, что им удалось поймать столь редкую дичь.

— Где Эрлин, что вы с ней сделали?

Рыцарь вмиг посерьезнел, нижняя губа задрожала, руки сильнее сжали копье.

— Что мы с ней сделали? Мы? И это ты еще смеешь говорить мне — сэру Орднунгу, верному слуге короля? Твое счастье, что нам удалось живой вырвать ее у тебя. К сожалению, невеста короля истерзана настолько, что пока лежит без сознания. Моли богов о том, чтобы с Эрлин все было хорошо и она быстрее поправилась, потому что если этого не произойдет… — рыцарь еще раз ткнул копьем в Грезда. — Если этого не произойдет, тебе будет очень трудно. Я тебе обещаю!

— Да мне всю жизнь нелегко, так что — не привыкать…. Не знаю, рыцарь, поверишь ли ты мне, но я тебе не враг.

— Враг короля — мой враг!

— Я не враг короля.

— Вы слышали? — Орднунг повернулся к соратникам. — Тролли у нас нынче в друзьях короля ходят. Еще немного, там и орки подтянутся до кучи.

Воины опять засмеялись, но этот смех не был легким, Грезд видел это: в глазах многих людей, обступивших скованного врага, читались годы страданий, лишений и бед. Да, это были гордые воины, привыкшие и битвы и раны встречать, не преклонив колен, но они были детьми войны, на которой каждый наверняка терял своих близких и родных. Тролль, стоявший перед ними, израненный, поверженный, был воплощением надежды на то, что однажды темные силы покинут их страну, что придет день, который принесет им не новые походы, а тихие вечера у дома, с женой и ребенком. Меньше всего человеку хочется учить своих детей воевать, куда лучше — обучение мастерству корабела, строителя, гончара, целителя. За эти годы десятки горных троллей выходило из пещер, спускалось с гор, совершало набеги на приграничные города и деревни, а во времена войн группы троллей крушили даже мощные отряды искусных воинов. Троллей никто не любил.

Грезд знал, что пока Эрлин без сознания на его слова не обратят внимания, но девушке нужна была помощь.

— Я знаю, как помочь Эрлин….

— Он еще издевается! — Вскрикнул Орднунг. — Еще одно слово, еще только одно слово, и ты пожалеешь о том, что родился!!!

— В котомке есть лекарство — чешуйчатый кусочек плоти одного существа. Это должно помочь.

Рыцарь развернулся к воинам.

— Отравить ее вздумал? Всыпать ему плетей, да побольше. Живо!

Грезда никто не хотел услышать, кто будет внимать тому, кто спустился с гор? Разве оттуда может прийти что-нибудь хорошее?

Истязания прекратились лишь тогда, когда все тело тролля было испещрено бурыми полосками — следами от боевой плети. Тяжелые ремни с вплетенными в них металлическими шариками, на каждом из которых находилось по десять маленьких шипов даже одним ударом могли повергнуть оземь сильного врага, что уж говорить о противнике беспомощном, открытом для ударов.

Орднунг, отсутствовавший долгое время, вернулся к пленнику.

— Ну что, трусливая тварь, перед лицом смерти ты все-таки сказал правду. Колдовское зелье действительно помогло Эрлин. В награду тебе будет даровано солнце.

— Орднунг, ты даже не понимаешь, насколько ты прав, — ответил Грезд. — От солнца умирать, по крайней мере, приятно, оно не несет с тобой столько боли, сколько несут люди, подобные тебе. Я думал, что ты рыцарь, а ты, выходит, палач.

— Ты меня не учи, тролль, — рыцарь пальцем погрозил Грезду. — Такие, как ты — вот, кто настоящие палачи. Вы убиваете, сжигаете, съедаете и людей и друг друга. Вы — вся боль моего мира. Тролли, драконы, орки, темные маги, я надеюсь, что придет однажды время, когда всех вас истребят. Тогда мы заживем счастливо, без войн и насилия.

Гигант в другое время мог бы сказать рыцарю о том, что думает, о том, во что он верит, но сегодняшняя ночь была слишком тяжела, боль пробивалась даже сквозь его непробиваемое тело, ран было чрезмерно много. Речь Орднунга время от времени пропадала, тролль переставал понимать, о чем говорят ему. Силы убывали. Оставалось последнее, что оставалось совершить.

— Вам лучше сейчас уйти, рыцарь, — прервал воина тролль.

— Ты мне угрожаешь?

— Ага, сейчас, сорву цепи и растерзаю тебя, — Грезду все тяжелее давались слова, но шутить успевал. — Нужен ты мне…. Вот что, послушай, за нами гнались мои родичи — два тролля. Они скоро будут здесь, так что лучше бы вам уйти.