Рихтер - Хроники Торинода: вор, принц и воин

И все же, что-то было тревожное в воздухе, пахнущем сладким ароматом летних трав, напоенном гудением пчел и стрекоз и пением южных птиц. Незримая тревога витала в воздухе, и чем дальше они удалялись от моря, тем она становилась ощутимей, будто натягивалась тонкая гибкая тетива лука. Элиа не знал, чувствовали ли это остальные, по крайней мере, Ольг принюхивался к воздуху и мрачно посматривал на дали, которые еще предстояло пройти. Кларенс не замечал. Он просто шел, время от времени, начиная посвистывать какую-то разудалую келонскую песенку, наверняка, как решил Элиа, жутко неприличного содержания. Других он не знал. По-крайней мере, на улицах любого большого города, осажденных бродягами, попрошайками и ворами, другие песни пелись очень редко.

Дорога все время поднималась вверх, а теперь вдруг резко нырнула вниз. Остановившись на холме, они огляделись вокруг.

Все было как в одном из давних снов Элиа: вечнозеленые леса, крупные и яркие южные цветы, пронзительное синее небо, простирающееся бесконечно. Он принадлежал этой земле, хотел жить на ней – и он только что осознал, почему ни в одном из тех мест, где они побывали с семьей, он не чувствовал себя в полной мере дома – просто его ждал этот край.

– Здесь так красиво,- проговорил он,- Это прекрасней даже Острова драконов.

– Келон гораздо краше,- патриотично заметил Кларенс, который родной городишко даже в кошмарных снах видеть не желал. Ольг промолчал, но по его лицу было ясно, что затерянный среди болот на севере замок для него лучше самых красивых мест во всем мире.

Они еще раз посмотрели в голубую даль перед собой, и вдруг Ольг указал куда-то рукой.

– Там дым!- из-за невысоких холмов не очень далеко от них поднимались серые струйки.

Элиа укрепил на спине мешок и дернул застывших друзей за рукава:

– Пошли!

Чувство невидимой, но вполне реальной опасности, которое он ощущал недавно, увеличилось в несколько раз. Элиа никогда не считал себя особо наблюдательным, но даже он знал, что просто дым от деревенских печей не может подниматься так высоко в воздух. Нить, натянутая в пространстве, тихонько зазвенела: "берегись!". Элиа подумал, что теперь понимает Ольга с его звериным чутьем на возможных врагов.

Они побежали быстрее, и вдруг Ольг схватил обоих за плечи и прыгнул на обочину.

– Тихо!- прошипел он, прижимая их к земле, и стараясь, чтобы высокая трава спрятала всех троих от посторонних глаз.

– Что за…-шепотом начал Кларенс, но замолк. Земля под ними чуть заметно дрожала,- Всадники?

– Отряд,- еле слышно пробормотал тан,- Человек двадцать, мужчины, вооружены. Едут со стороны дыма.

Элиа не стал спрашивать, откуда Ольг это знает. Наверное, потому что сейчас и вокруг него воздух шипел одно только слово "опасность".

Они лихо промчались мимо, все двадцать человек (Ольг не ошибся в подсчетах), в алых одинаковых плащах, развевающихся по ветру. Элиа почему-то обратил внимание на их ноги – серые от неизменной дорожной пыли, сапоги, были забрызганы чем-то красновато-бурым.

Когда силуэты всадников исчезли вдали, Ольг позволили им встать.

– Пойдем туда, где дым,- сказал он и почему-то вытащил из ножен один из мечей.

– Как ты думаешь, кто они?

– Не знаю,- коротко ответил тан,- Это не моя страна. Но их намерения были мне ясны.

Бежать по дороге, вдыхая еще не улегшуюся после всадников жесткую пыль, было неприятно, но Элиа двигался вперед, не в силах остановиться. Он немного отстал от быстрого Ольга и Кларенса, привыкшего все делать на бегу, ему мешал заплечный мешок, пусть даже в нем не было ничего тяжелого, и более всего ему мешало то, что он упустил что-то важное в этих всадниках. Они преодолели холмы и увидели как чуть поодаль от дороги, там, где совсем недавно стояла небольшая деревня, дымятся развалины домов.

Ольг осторожно огляделся – кажется, никакой угрозы не было – и шагнул к тропинке, выходящей к домам.

Ольг много чего успел перевидать в жизни, но ему в первый момент стало страшно. Он уже знал чего ждать – серый дым пах горелым мясом – но ему даже не приходило в голову, что такое возможно.

Тела…Везде человеческие тела…Вот мужчина с отрубленной рукой, голова его запрокинулась назад, изо рта выползла похожая на змею струйка крови и запеклась на лице…Женщина с темными волосами, задранной юбкой – было ясно, что с ней сделали – была заколота в грудь. Трое мальчишек лет одиннадцати, в руках у них были арбалеты…Ольг осматривал пепелище на автоматической реакции, воспитанной годами, но у него начинали дрожать руки, держащие оружие… Ольгу приходилось убивать, но отец всегда воспитывал в нем уважение к чужой жизни: "Лучший бой, – говорил он,- Это тот, который не был начат". Сражаться можно лишь с равными себе, а не с детьми и женщинами.

Рядом судорожно вздохнул подбежавший Кларенс. Ольг заметил как он украдкой делает охранительные знаки, а потом очень медленно делает шаг и достает из мешка лекарства.

– Может быть, остались живые,- сказал Кларенс, и даже раньше Ольга шагнул на горелую землю. Тан отпустил меч – те, кто убил этих людей, ушли, а других он не опасался.

– Где Элиа?

– Я здесь…- Элиа возник неожиданно, окинул взглядом догорающие дома, и его затрясло,- Это…это же…

Он мешком осел на землю, зажав себе рот руками. На внезапно побледневшем до снежного оттенка лице метались огромные карие глаза.

– Убери его отсюда,- прорычал Кларенс, оборачиваясь, – Ему нельзя!

– Н-нет,- Элиа помотал головой, тяжело вставая,- К-как в Н-н-нарите…

Он не отрывал глаз от изломанных тел, будто вспоминал что-то, что уже когда-то было.

…Черный дождь, заливающий мир…холодная осенняя ночь…замок посреди болот…крики женщин…Смерть теперь всегда ассоциировалась у него с той страшной ночью, но теперь, посреди светлого веселого дня, его охватил еще больший ужас…Будто все его кошмарные сны материализовались воочию.

Кларенс как-то очень спокойно проверял, не осталось ли живых: если Ольг сейчас был просто воином, то келонец превратился в холодно все оценивающего, много повидавшего лекаря. Они вдвоем двигались дальше по деревне, а Элиа все так же сидел на земле, обхватив колени руками и до крови закусил губу, чтобы не завыть. Когда они скрылись за одним из домов, Элиа заставил себя встать и пойти за ними – ему вдруг показалось, что если он не уйдет сейчас, то сойдет с ума.

Он наклонился у изнасилованной девушки, почти девочки, прикрыл разодранным платьем голое израненное тело, не смотря на то, как стекает кровь с ее ног и образует на земле лужицу. Те, кто сделал это с тобой, заплатят, мысленно пообещал он. А вдруг на месте этой девушки оказалась бы Фалина. Или Кирен. Или еще кто-то из тех, кого он знал и любил.